Владимир Андриенко - Гладиаторы
— Юбу? А кто это такой?
— Один мой знакомый гладиатор.
— О! У гладиаторов совсем иная жизнь, чем у нас. Эти хоть и рабы, но совсем не такие как гребцы. Нет! Эти и вино пьют и девок имеют каких угодно. Они умирают с мечами в руках, а не от истощения или от побоев надсмотрщика. А я девок и баб только во сне и вижу. Еще когда работал кузнецом в Помпеях, то была у меня связь с одной толстухой. Эх, и баба была! Дородная и дебелая. И большой грудью. Было за что подержаться.
Дак больше не слушал Тирона. Он думал о своих товарищах и словах, что они говорили. Теперь ему более не суждено их увидеть. Никогда! От этого весла просто так не уйти. Разве что броситься на надсмотрщика, когда тот приблизиться, и попробовать его прикончить. За это ему подарят смерть. Жгучая волна ненависти к рутиарию Квинту обдала его, и кулаки воина-раба сжались. Под ногами гулко звякнула цепь….
Следующим утром триера снова вышла в море, и гребцы работали, не покладая рук. Но на этот раз судьба улыбнулась несчастным и отверженным и их мучения не были долгими.
Неожиданно появился ветер, и солнце скрылось за нагнанными тучами. Прозвучала команда клевста:
— Суши весла!
Рабы быстро исполнили команду и вздохнули с облегчением. Верхняя палуба над ними наоборот ожила, и сонное царство там кончилось. Матросы теперь тянули снасти, забирались на реи, подгоняемые криками кибернета, начальника над свободными членами команды тиреры.
Быстро развернулись паруса. Корабль прибавил ходу, и белые плотные крылья понесли его по волнам.
Фаномах потер руки и произнес, обращаясь к триерарху:
— Боги, Посейдон, повелитель морей, и его супруга Амфитрида, наконец вняли моим мольбам. Мои гребцы получили возможность восстановить силы.
— Я не думаю так, Фаномах. Что-то подсказывает мне приближение шторма. А это совсем нежелательно!
— Мы разве в первый раз попадаем в шторм? Я не узнаю тебя, триерарх! Мы много раз переживали бури на море и всегда выбирались из них и сохранили триеру императора. Тебе пора возглавить флот империи Регилий Квинт Катулл. Ты достоин этого.
— Я боюсь, что удача готова отвернуться от меня.
— С чего такие мрачные мысли, триерарх? — удивился клевст.
Он понял, что его начальник боится. А это его сильно поразило. Еще ни разу за время их совместной службы во флоте, он не видел, чтобы этот железный человек чего-то боялся.
— Ты веришь в богов, Фаномах? — спросил Регилий.
— Конечно, верю в олимпийских богов. В них верили все мои предки, и Эллада стояла на вере в этих богов. Ваша империя, покорившая Элладу, стоит на вере в этих же богов! Только называются они несколько иначе. Зевс — Юпитер, Посейдон — Нептун. А сущность-то одна и та же.
— Так вот я чувствую, что боги недовольны мной. Они гневаются и готовы лишить меня своей благосклонности.
— С чего ты это взял?
— Чувствую! Понимаешь? Чувствую? Этого раба не нужно оставлять на судне. Ты понимаешь, он не должен здесь быть!
— Какого раба? Ты говоришь о новеньком, что посадил за весло Марк Метел?
— Именно о нем! Я еще тогда понял, что этому человеку здесь совсем не место!
— Да с чего ты взял?
— Считай, что мне было видение! Боги в своём откровении предупредили меня, что от него стоит избавится. А ты знаешь, как боги не любят когда пренебрегают их священной волей. И плевать на приказ стратега! Он сейчас не здесь и не рискует собственной жизнью.
На нижней палубе среди рабов также обсуждали создавшееся положение. Временное безделье и тревожная обстановка способствовали беседе.
— Будет буря! — мрачно сообщил даку Тирон. — Попомнишь мои слова!
— Да заткнись ты, оракул! — послышался грубый окрик позади них. — Каркаешь как ворона!
— Да ничего он не каркает, — поддержали кападокийца с другого ряда. — По всем приметам быть буре.
— Еще один предсказатель. Накликаешь беду на наши головы!
Надсмотрщики недавно покинули палубы с гребцами, и у рабов появилась возможность почесать языками, без опаски получить плетью по лицу.
— Буре быть! Я не в первый раз на море. И по всем приметам нас хорошенько потрусит.
Децебал спросил у своего соседа:
— А разве мы успели уйти далеко от берега?
— Конечно, наш триерах человек рисковый и не любит обычных каботажных плаваний, и все время идет напрямик. Но если налетит буря, то он рискует потерять и корабль и людей. Так было уже не раз.
— Ты боишься смерти? — спросил дак.
— Смерти? Вроде бы и нет, но вроде бы и да. Человек странное существо, он не хочет быть рабом, но становиться им. Он не хочет унижаться, но делает это. Все здесь вокруг нас с тобой не мечтали быть рабами за веслами римской триеры. Но жизнь это та единственная искорка, которая должна гореть.
После этих слов начался шторм. Словно верхние боги дали ответ на слова раба-кандальника. Ослепительно сверкнула молния и послышались раскаты грома. Корабль задрожал всем своим могучим телом, и его швырнуло в сторону.
Рабы стали истово молиться на разных языках разным богам.
Наверху матросы, увидев ярость стихии, попрятались по разным щелям, и кибернет не мог собрать их, для того чтобы убрать паруса. Никто их них не стал бы выполнять приказов. Матросы не могли ничего сделать на шаткой палубе, их слепил ветер, и сбивала с ног хлеставшая колючая ледяная крошка. Поэтому они препоручили корабль богам. Вскоре паруса были изорваны в клочья, и судно стало еще больше швырять в бешеной адской круговерти.
Триерах призвал двух солдат охранной команды и приказал им следовать за собой.
— Куда ты? Там опасно! — попытался остановить его Фаномах. — Нам стоит положиться на волю судьбы и молиться богам!
— Но перед тем мы должны избавиться от раба, неугодного богам!
Триерарх выскочил на палубу и его сразу едва не сбил бешенный порыв ветра. Солдаты смело последовали за ним.
— Идите осторожно! — предупредил их тирерарх. — За мной след в след!
Троим людям было крайне трудно держаться на скользкой, покрывшейся ледяной коркой, палубе. Она ежесекундно обмывалась ледяной водой. Подошвы сандалий и калиг скользили по белой корке, и они могли в любой момент сорваться в страшную черную и ревущую бездну.
— Быстрее! — перекрикивая ветер заревел триерарх. — Наша цель совсем рядом!
Он бросился вперед и кубарем покатился по лестнице ведущей на палубы гребцов. Солдаты последовали за ним. Они сумели пройти, и их не смыло волнами! Это было главное. А синяки и ссадины пройдут.
В помещении для гребцов было совсем темно. Огня не было. Зажечь факелы было невозможно.
