Александр Дюма - Волчицы из Машкуля
— О Боже! — воскликнула Берта. — Это был Куртен; значит, с господином де ла Ложери что-то случилось.
— Не хотите ли вы взглянуть на того человека? — спросил капитан.
— На какого? — спросил маркиз.
— На того, кто находится в трюме и закован в кандалы. Возможно, вы его опознаете; может быть, мы докопаемся до истины, хотя теперь уже слишком поздно, чтобы она нам пригодилась.
— Да, теперь мы уже никуда не уедем, — сказал маркиз, — но, возможно, это поможет нам спасти наших друзей. Покажите нам этого человека.
Капитан отдал приказ, и не прошло минуты, как на палубу вывели Жозефа Пико. У него по-прежнему были связаны веревкой руки, а на ногах звенели кандалы; однако это не помешало ему при виде берега родной Вандеи, которую он уже и не мечтал увидеть, рвануться из рук конвоиров, чтобы броситься в море, не подумав при этом, что вряд ли ему удалось бы доплыть до земли.
Все это происходило на правом борту, так что пассажиры парусника, привязанного к корме шхуны, не могли ничего видеть, и только по крику Пико и шуму, доносившемуся с палубы, они поняли, что на борту «Молодого Карла» началась драка.
Оттолкнув парусник от шхуны, рыбак повел его вдоль борта «Молодого Карла» и увидел, как Пико отбивался от четырех матросов.
— Пустите меня! — кричал он. — Мне лучше сразу умереть, чем продолжать гнить в трюме!
И он в самом деле бросился бы в море, если бы в это мгновение не узнал маркиза де Суде и Берту, с изумлением наблюдавших за потасовкой.
— Эй! Господин маркиз! Эй! Мадемуазель Берта! — крикнул Жозеф Пико. — Вы должны меня спасти, ибо я выполнял поручение господина де ла Ложери, когда попал сюда, а этот скотина-капитан надо мной измывался после того, как меня оболгал мерзавец Куртен.
— Как же разобраться, где тут правда, а где ложь? — спросил капитан. — Признаюсь, я был бы вам весьма признателен, если бы вы помогли мне избавиться от этого типа. Мое судно не зафрахтовано идти в Кайенну или Ботани-Бей.
— Увы! — сказала Берта. — Вы правы. Я не знаю мотивов, побудивших мэра Ла-Ложери уговорить вас выйти в море, но уверена в одном, что человек в оковах не солгал.
— В таком случае освободите его! Тысяча линьков, пусть катится на все четыре стороны! А что теперь сделаете вы? Вы из наших или нет? Мне ничего не стоит взять вас на борт, так как мне заплатили вперед, и для успокоения совести я мог бы прихватить вас с собой.
— Капитан, — спросила Берта, — а могли бы вы вернуться назад и сделать то, что сорвалось, и сегодня ночью взять пассажиров на борт?
— Невозможно, — ответил, пожав плечами, капитан. — А таможня? А служба безопасности? Нет, перенос срока равносилен проигрышу. Повторяю, если вы хотите воспользоваться предоставившейся возможностью и отправиться в Англию, я к вашим услугам и вам это ничего не будет стоить.
Маркиз вопросительно взглянул на дочь, но Берта в ответ лишь отрицательно покачала головой.
— Спасибо, капитан, — ответил маркиз, — это невозможно.
— Тогда прощайте, — сказал капитан, — но прежде чем расстаться, мне бы хотелось попросить вас об одной услуге.
— О какой?
— О погашении небольшого счета, который вы представите к оплате вместе со своим.
— Капитан, я сделаю все, что вы скажете, — ответил маркиз де Суде.
— Хорошо, я попрошу вас от моего имени расквитаться сотней линьков с негодяем, осмелившимся посмеяться надо мной прошлой ночью.
— Будет сделано, — ответил маркиз.
— Если у него еще останутся силы их выдержать после того, как я предъявлю ему свой счет, — произнес чей-то голос.
И они тут же услышали всплеск, словно за борт упал тяжелый предмет; несколько секунд спустя в нескольких футах от шхуны они увидели над водой голову Жозефа Пико, быстро плывшего к паруснику.
Как только с него сняли кандалы, шуан бросился за борт вниз головой, не желая, чтобы какое-нибудь непредвиденное обстоятельство задержало его на шхуне.
Хозяин парусника и маркиз помогли ему подняться на борт.
Почувствовав под ногами палубу, он сказал:
— Теперь, господин маркиз, объясните этому старому кашалоту, что я ношу отметину на плече как награду.
— В самом деле, капитан, — заметил маркиз, — этот крестьянин был приговорен к унизительным каторжным работам лишь за то, что выполнял свой долг во времена Империи, а это не является, на мой взгляд, преступлением, и, хотя я и не одобряю его методы, хочу вам сказать, что он все же не заслужил, чтобы к нему относились так, как вы.
— Ну что ж, — сказал капитан, — все к лучшему. Спрашиваю вас в третий раз: вы подниметесь на борт или нет?
— Нет, капитан, благодарю вас.
— Тогда счастливо оставаться!
И с этими словами капитан велел отдать концы, и шхуна, расправив паруса, набрала ход, оставив позади маленький парусник.
Пока старый рыбак вел свое судно к берегу, маркиз с Бертой держали совет.
Несмотря на все объяснения Пико, — нельзя сказать, что они были исчерпывающими, так как шуан увидел Куртена лишь в те минуты, когда его связывали, — они никак не могли понять, что заставило мэра Ла-Ложери поступить таким образом; однако его поведение показалось им подозрительным, и, хотя Берта напомнила отцу о том, с какой предупредительностью относился Куртен к Мишелю, как он был ему предан, маркиз склонялся к мысли, что странное поведение Куртена чревато опасностью не только для Мишеля, но и для его друзей.
Что же касалось Пико, то он поклялся отомстить и заявил, что если маркиз де Суде распорядится дать ему одежду матроса как для того, чтобы сойти за моряка, так и для того, чтобы сменить порвавшуюся в драке куртку, он отправится в Нант, едва ступит ногой на твердую землю.
Предполагая, что вероломный Куртен избрал своей будущей жертвой Малыша Пьера, маркиз тоже хотел поспешить в город; однако Берта, не сомневаясь, что после неудачного побега Мишель возвратится в Ла-Ложери, и думая, что она может там ждать его, убедила отца повременить, пока у них не будет более полных сведений о том, что произошло.
Рыбак высадил пассажиров у мыса Порник. Получив одежду от одного из сыновей рыбака, решившего ради такого случая расстаться с курткой и просмоленной шапочкой, Пико тут же сориентировался на местности и почти что на крыльях полетел в сторону Нанта, проклиная Куртена на все лады.
Однако прежде чем попрощаться с маркизом, он попросил его рассказать предводителю братьев-кроликов обо всем, что с ним приключилось, не сомневаясь, что метр Жак не откажет ему в братской помощи и поможет отомстить.
Поскольку ему были хорошо знакомы здешние места, Пико смог добраться до Нанта часам к девяти вечера, и, естественно, он снова предложил свои услуги помощника конюха хозяину постоялого двора «Рассвет», и тот сейчас же принял его обратно; Пико смог, приняв меры предосторожности, подсмотреть встречу Куртена с человеком из Эгрефёя и подслушать часть их разговора и даже увидел банкноты, которые Куртен признавал за деньги только в том случае, если они будут переведены в золото.
