"Княгиня Ольга". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Дворецкая Елизавета Алексеевна
Получив позволение, Дединка вышла из-за спины Торлейва, встала перед ним и выразительно поклонилась в пояс, так что коса ее упала на пол:
– Пожалуй, господин Торлав, на гулянье к нам, а мы уж табе примем, честью пожалуем, угостим!
– Благодарю за честь. – Торлейв улыбнулся и слегка поклонился в ответ. – Это нынче или завтра?
– Нынче мы припасы собираем, завтра с утра готовим, вечером гуляем. Кабы не передумаешь – я за тобой приду. Только смотри – мы крепко играем песни-то, не испужайся!
– Добро на том! – Рагнора кивнула, развернулась и вышла, не глядя, следует ли за ней ее войско.
Девки, теснясь в дверях, табунком устремились за ней. Дединка вышла последней, перед этим оглянулась на Торлейва, и взгляд ее сказал: так мы уговорились, жди!
Он улыбнулся в ответ и опустил углы рта, подтверждая: уговор, жду! Приключение это оставило в душе такое лихое веселье, что даже тоска по дому отступила.
Глава 4
Доставив всю добычу – кур, жито, сыры, яйца и другие припасы – в беседу, девичья ватага вернулась на улицы. Впереди шли две пары – «женихи с невестами», позади еще три десятка девок, распевая свадебные песни.
Возглавляла шествие самая знатная невеста – Остромира, за ней следом шла Рагнора. Остромиру вела Дединка – как самый видный «жених», с ее-то чудным ростом; пару Рагноре составляла Долгоня, еще одна рослая крепкая девушка, хотя Дединке она уступала на полголовы. Однако свою пару Рагнора не замечала.
– Что ты натворила, Пятница Долговязая! – в досаде шипела она, пока позади нее пели. – Мы же сговорились! Сговорились – киянина не звать! Я же ясно сказала, и ты слышала! Слышала, да? И что? Память потеряла? Ты все испортила!
– Ты уж прости меня, Рагнорушка! – напевно повинилась Дединка, повернув к ней голову. – Но мене-та за что винить – ты мене приказала его позвать!
Этого Рагнора не могла отрицать, но вины на себя не принимала.
– Это все из-за тебя! Как тебя угораздило к нему в руки попасть! Здоровая дылда, пять лет как замуж можно, а осрамилась хуже чада малолетнего!
– Почем я знаю, откуда он взялся? Двор был пустой, мы с Жаленькой постояли у ворот, послушали. В избе поют, дверь закрыта, усе тихо. Она идти-то побоялась, ждала у ворот, а я пошла. Вдруг как напрыгнет на меня сзади! Чуть сердце не выскочило, думала, дворовой или еще какой нечистик!
– А ты и вырваться не смогла!
– Не смогла. Он мене как-то за горло взял, в глазах потемнело, жили заледенели – будто сейчас удавит. Слава чурам, живая осталась.
– Ну и что теперь делать! Все из-за тебя!
– Да что ты злишься, Орча! – Остромира тоже обернулась к ним. – Пусть погуляет с нами, он парень видный, и столько занятного рассказывает. Чего худого?
– Не называй меня Орчей! Чего в нем видного – он старый совсем! Ему за двадцать! Со стариками пусть гуляет.
– Как раз Дединке в версту женишок! – бросила Долгоня.
– Старый жених – это когда года двадцать три, двадцать четыре! – рассудила Остромира. – Те уж неудалые. А этому еще нет столько.
Им повстречались три парня: подпоясанные новыми ткаными поясами, лихо заломив шапки, те стояли на углу, подбоченясь и выжидая, когда «свадьба» пройдет мимо них. Первая пара остановилась, пение смолкло.
– Вы, удальцы, Веледей да Глазан, пожалуйте завтра к нам на веселье! – кланяясь, пригласила их Остромира. – И ты, Судиша.
Довольные парни поклонились, благодаря: для того здесь и стояли. Нет для парня в дни Куромолья большей незадачи, чем стоять и смотреть, как поющая «свадьба» проходит мимо, не остановившись и его не заметив. Не для него будет завтрашнее веселье, сладкая каша и жареные куры, веселые игры и пляски. Девушки заранее, еще вчера, договорились, кого звать, кого нет. Киевский гость в число счастливчиков попасть был не должен. Об этом Рагнора объявила сразу – ни к чему нам этот чужак, больно он гордый! – и никто с ней не спорил. Не знающий обычаев киянин, конечно, на улице стоять не будет, но уж как-нибудь заметит, что им пренебрегли.
«Свадьба» тронулась дальше, девушки снова запели:
– Все равно отцы-матери нас бы заставили его позвать. – Остромира опять обернулась к Рагноре. – И моя мать, и твоя – не дали бы они ему одному скучать. Он им зачем-то нужен, да и все-таки – киевского князя брат…
– Какой он там брат! – фыркнула Рагнора. – Пусть бы к своему брату на гулянья и ходил, зачем он нам здесь!
– Ой, не пойму я! – засмеялась позади Рагноры еще одна девушка, русинка Ольва. – Вы так боитесь, что он будет вас сватать? Или что не будет?
– Им не надо – пусть мне отдадут! – крикнула сзади еще какая-то мятежница. – Я возьму!
На этот выпад Рагнора не ответила. В голове ее крутилась еще одна мысль, как оставить верх за собой.
– разносилась по темным улицам звонкая песня, и весь Свинческ знал: пришло Куромолье, завтра девки гуляют.
«Уж ты меня вспомянешь, голубчик! – мысленно грозила Рагнора. – Пожалеешь, что в гости напросился…»
В долгих блужданиях по всему Свинческу девичья дружина не раз и не два прошла мимо княжьего двора. У ворот толпились отроки, а впереди всех, заломив шапку на русых кудрях, стоял Унезор и провожал глазами две первые пары в девичьем строю. Ясно было, чего они все ждут. Гулять с девушками приглашают отецких сыновей – тех, кто посватается и приведет молодую жену в дом: родительский, а то и собственный. Иное дело княжьи отроки: они женятся поздно, когда сами выслужат средства для своего хозяйства. Разбогатеть молодыми им дает разве что военный поход – тем, кто жив останется и будет с удачей, но князь Станибор ни с кем пока не воевал. Отрокам остается только смотреть на девок, слушать песни, что поются не для них, и надеяться на особую милость судьбы – может, хоть на один вечерочек их признают женихами.
Проходя мимо толпы отроков, Рагнора замечала: Унезор следит за ней и ловит ее взгляд. Еще две зимы назад, когда она впервые стала выходить в гридницу в одежде взрослой девушки, Унезор как-то сказала ей: «Я добьюсь тебя, ты будешь моей женой!» Она только фыркнула, смеясь над бездольным честолюбцем. Такие браки не совершаются без особой милости Фрейра – об этом любят рассказывать варяги и смолянские русы. Но даже чтобы принести на шкуре йольского вепря обет о знатной невесте, надо чего-то добиться и заслужить внимание богов к твоим желаниям. А Унезор пока и того не добился, и Рагнору его притязания только забавляли.
