Бернард Корнуэлл - Властелин Севера. Песнь меча (сборник)
Я оставался трезвым. Это было трудно, потому что меня подбивали не отставать от Зигфрида: против каждого осушенного им рога – мой. Но я знал, что на следующее утро мне предстоит вернуться в Лунден, значит нужно было закончить разговор с Эриком этой ночью. Хотя, по правде говоря, небо на востоке уже светлело, когда я покинул зал.
Этельфлэд в сопровождении наиболее трезвых охранников солидного возраста отправилась в постель несколько часов назад. Пьяные громко храпели, растянувшись под скамьями, Зигфрид полулежал на столе, когда я вышел. Он открыл один глаз и нахмурился, увидев, что я ухожу.
– Так мы договорились? – сонно спросил он.
– Договорились, – подтвердил я.
– Привези деньги, сакс, – прорычал он и снова уснул.
Эрик ждал меня у дома Этельфлэд. Я знал, что он будет там, и мы заняли прежние места на укреплениях, откуда я наблюдал, как серый свет растекается, как пятно, по спокойным водам устья.
– Вон «Покоритель волн», – сказал Эрик, кивнув на корабли, вытащенные внизу на илистый берег.
Может, он и в состоянии был различить красивое судно, которое построил сам, но для меня все корабли были лишь темными силуэтами на сером фоне.
– Я дочиста выскоблил корпус, – сказал Эрик, – проконопатил его, и теперь у судна снова быстрый ход.
– Твоей команде можно доверять?
– Все они поклялись мне в верности. Им можно доверять.
Эрик помолчал.
Легкий ветерок шевельнул его темные волосы.
– Но вот чего они не станут делать, – продолжал он тихо, – так это сражаться с людьми моего брата.
– Возможно, им придется с ними сразиться.
– Они будут защищаться, но не нападут. У них родня среди людей Зигфрида.
Я потянулся, зевнул и подумал о долгом пути в Лунден.
– Итак, проблема в корабле, который перегораживает ручей? – сказал я.
– На котором команда из людей моего брата.
– Не Хэстена?
– Его людей я бы убил, – горько проговорил Эрик, – тут кровных связей нет.
Я заметил, что и привязанности тоже нет.
– Итак, ты хочешь, чтобы я уничтожил корабль? – спросил я.
– Я хочу, чтобы ты открыл ручей, – поправил он.
Я уставился на темный заграждающий корабль с надстроенными бортами.
– Почему бы тебе просто не потребовать, чтобы он убрался с твоего пути?
Это казалось мне самым простым и безопасным способом бегства. Команда прикованного корабля привыкла передвигать тяжелое судно, чтобы дать кораблям покинуть ручей, так зачем им останавливать Эрика?
– Ни один корабль не выйдет отсюда, пока не доставят выкуп, – объяснил Эрик.
– Ни один?
– Ни один, – решительно ответил он.
И это имело смысл, – что могло помешать какому-нибудь предприимчивому человеку взять три или четыре корабля, отвести их вверх по реке и ждать в ручье, спрятанном в камышах, пока мимо не проследует флот Альфреда с сокровищем? А потом выскользнуть из ручья – пенящие воду весла, обнаженные мечи, завывающие люди…
Огромные амбиции Зигфрида зависели от выкупа, и он не стал бы рисковать и не отдал бы его в руки каких-то викингов, еще более подлых, чем он сам. Мысль эта подсказала мне имя человека, который, вероятно, олицетворял подобные страхи Зигфрида.
– Хэстен? – спросил я Эрика.
Тот кивнул.
– Он ловкач.
– Ловкач, – согласился я. – И человек ненадежный. Он нарушил клятву.
– Конечно, с ним поделятся выкупом, – сказал Эрик, отметая тот факт, что выкуп не будет выплачен, если мечта его исполнится. – Но я уверен, что он предпочел бы заполучить все.
– Итак, ни один корабль не поплывет, – сказал я, – пока не поплывете вы. Но сумеешь ли ты забрать Этельфлэд на свое судно без ведома брата?
– Да, – ответил Эрик.
Он вытащил нож из висящих на поясе ножен.
– До полнолуния осталось две недели.
Он сделал глубокую зарубку на заостренном конце дубового бревна.
– Это – сегодняшний день.
Он постучал по свежей зарубке и острым концом ножа сделал еще одну.
– Завтрашний рассвет, – сказал он, показав на новую метку.
Эрик продолжал полосовать верхушку палисада, пока не сделал на ней семь зарубок.
– Ты явишься на рассвете через неделю?
Я осторожно кивнул.
– Но стоит мне напасть, – заметил я, – как кто-нибудь подует в рог и разбудит лагерь.
– Мы будем на плаву, готовые отправиться в путь. Никто не доберется до тебя из лагеря, ты успеешь вернуться в море.
Похоже, его беспокоили мои сомнения.
– Я тебе заплачу!
Я улыбнулся, услышав это.
Рассвет белил мир, окрашивая длинные низкие пряди облаков бледно-золотыми полосками, а края – сияющим серебром.
– Моя плата – счастье Этельфлэд, – сказал я. – И через неделю после сегодняшнего дня я открою тебе ручей. Вы сможете уплыть вместе, подойти к берегу у Гируума, во весь опор поскакать к Дунхолму и передать мои приветствия Рагнару.
– Ты передашь для него послание? – тревожно спросил Эрик. – Предупредишь, что мы явимся?
Я покачал головой.
– Ты передашь послание за меня, – ответил я.
И тут некий инстинкт заставил меня повернуться – и я увидел, что за нами наблюдает Хэстен.
Он вместе с двумя товарищами стоял у большого дома и пристегивал мечи, которые принес ему управляющий Зигфрида оттуда, где все оставили оружие перед пиром. В том, чем занимался Хэстен, не было ничего странного, но он казался таким настороженным, что это обострило мои чувства. У меня появилось ужасное подозрение, что он знает, о чем говорим мы с Эриком.
Хэстен продолжал смотреть на меня. Он стоял совершенно неподвижно, но наконец чуть заметно издевательски поклонился и пошел прочь. Я увидел, что один из его спутников – Эйлаф Рыжий.
– Хэстен знает о тебе и Этельфлэд? – спросил я Эрика.
– Конечно нет. Он просто думает, что я отвечаю за ее охрану.
– Он знает, что Этельфлэд тебе нравится?
– Это всё, что он знает, – настойчиво проговорил Эрик.
Проныра, не стоящий доверия. Хэстен, обязанный мне жизнью. Тот, кто нарушил клятву. Человек, чьи амбиции, вероятно, превосходили даже мечты Зигфрида. Я наблюдал за ним до тех пор, пока Хэстен не вошел в дом, который, как я решил, принадлежит ему.
– Будь поосторожнее с Хэстеном, – предупредил я Эрика, – думаю, его легко недооценить.
– Он – хорек, – ответил Эрик, отмахнувшись от моих опасений. – Какое послание я должен доставить Рагнару?
– Скажи ему, что его сестра счастлива, и позволь Этельфлэд рассказать новости о ней.
Не было смысла отправлять письменное послание: даже если бы у меня имелись пергамент и чернила, Рагнар не умел читать. Но Этельфлэд знала Тайру, и ее вести о жене Беокки убедят Рагнара, что сбежавшие любовники говорят правду.
