Александр Дюма - Графиня де Шарни. Том 1
Изидор, взволнованный не меньше графини, протянул руку.
— Слово чести, сударыня! — сказал он.
— Тогда берите письмо и ступайте, виконт.
Изидор взял письмо, поцеловал графине руку и вышел.
— О, — воскликнула Андре, — если ему суждено умереть, пускай хотя бы перед смертью узнает, что я его люблю!
В тот самый миг, когда Изидор, выходя от графини, спрятал ее письмо на груди, рядом с другим, адрес на котором он только что прочел при свете фонаря, горевшего на углу улицы Кокийер, двое мужчин, одетых в точности так же, как он, приближались к месту общего сбора, а именно к будуару королевы, в который мы уже вводили наших читателей, через два разных входа: один через галерею Лувра, тянущуюся вдоль набережной — в этой галерее теперь музей живописи, — и в конце ее этого человека ждал Вебер; другой поднялся по той же узенькой лестничке, которой, как мы помним, воспользовался Шарни по возвращении из Монмеди. И точно так же, как его товарища в конце галереи Лувра ждал Вебер, лакей королевы, так этого человека наверху лестницы поджидал Франсуа Гю, лакей короля.
Обоих почти одновременно ввели через разные двери; первый был г-н де Валори.
Спустя несколько секунд, как мы уже сказали, открылась вторая дверь, и г-н де Валори с изрядным удивлением увидел, что в нее входит его точное подобие.
Оба офицера не были знакомы между собой, однако, заключив, что призваны сюда по одному и тому же делу, пошли друг другу навстречу и раскланялись.
В этот миг отворилась третья дверь, и появился виконт де Шарни.
Это был третий курьер, так же незнакомый с первыми двумя, как они не были знакомы с ним.
Только Изидор знал, с какой целью их здесь собрали и какое дело предстоит им исполнить сообща.
И он уже, конечно, готов был ответить на вопросы, с которыми обратились к нему двое его будущих попутчиков, как вдруг дверь снова отворилась, и на пороге показался король.
— Господа, — сказал Людовик XVI, обратясь к г-ну де Мальдену и г-ну де Валори, — простите мне, что распорядился вами без вашего разрешения, но я рассудил, что вы — верные слуги монархии: вы из моей личной гвардии. Я пригласил вас посетить портного, чей адрес вам был сообщен, чтобы вам сшили платье курьеров, а затем нынче вечером, в половине десятого, явиться в Тюильри; ваше присутствие безусловно доказывает мне, что вы согласны принять на себя любую миссию, которую я на вас возложу.
Оба бывших гвардейца поклонились.
— Государь, — сказал г-н де Валори, — вашему величеству известно, что вы можете располагать преданностью, отвагой и жизнью ваших дворян, не спрашивая у них об этом.
— Государь, — в свой черед сказал г-н де Мальден, — мой товарищ уже ответил за себя, за меня и, полагаю, за третьего нашего спутника.
— Ваш третий спутник, господа, с которым я предлагаю вам познакомиться, благо это будет хорошее знакомство, — виконт Изидор де Шарни, чей брат был убит в Версале, когда защищал дверь королевы; мы привыкли к тому, что семья, к которой он принадлежит, предана нам, и эта преданность стала настолько обычна для нас, что мы уже даже не благодарим за нее.
— Судя по словам вашего величества, — вмешался г-н де Валори, — виконт де Шарни, несомненно, знает, зачем нас здесь собрали, в то время как нам, государь, это неизвестно, и мы хотели бы поскорей узнать, в чем дело.
— Господа, — продолжал король, — для вас не секрет, что я пленник, пленник командующего национальной гвардией, председателя Собрания, мэра Парижа, народа — словом, всеобщий пленник. И вот, господа, я рассчитываю, что вы поможете мне избавиться от подобного унижения и вновь обрести свободу. Моя судьба, а также судьба королевы и моих детей в ваших руках; все подготовлено для того, чтобы нынче вечером мы могли пуститься в бегство; возьмите на себя лишь заботу о том, как нам отсюда выйти.
— Приказывайте, государь, — отозвались все трое молодых людей.
— Вы прекрасно понимаете, господа, что мы не можем выйти все вместе.
Общий сбор назначен на углу улицы Сен-Никез, где с наемным экипажем будет нас ждать граф де Шарни; вам, виконт, поручается королева, вы будете откликаться на имя Мелькиор; вам, господин де Мальден, поручаются Мадам Елизавета и ее высочество принцесса, вы отныне зоветесь Жан; а вам, господин де Валори, поручаются госпожа де Турзель и дофин, и ваше имя будет Франсуа. Не забудьте ваших новых имен, господа, и ждите здесь новых инструкций.
Король поочередно протянул руку троим молодым людям и вышел, оставив в комнате трех человек, готовых идти ради него на смерть.
Тем временем г-н де Шуазель, который накануне объявил королю от имени г-на де Буйе, что ждать позже полуночи двадцатого числа невозможно, и предупредил, что, если не получит известий, уедет двадцать первого в четыре часа утра и уведет с собой все отряды, стоящие в ДTне, Стене и Монмеди, г-н де Шуазель, как мы уже сказали, ждал у себя дома, на улице Артуа, куда должны были поступить последние королевские приказы, и, поскольку пробило уже девять вечера, он был близок к отчаянию, как вдруг единственный из его подчиненных, остававшийся при нем и собиравшийся вот-вот уехать в Мец, явился к нему с сообщением, что какой-то человек от имени королевы хочет с ним поговорить.
Он приказал ввести этого человека.
На вошедшем была круглая шляпа, надвинутая на глаза, и просторная накидка.
— Это вы, Леонар, — сказал г-н де Шуазель, — я ждал вас с нетерпением.
— Если я и заставил вас ждать, ваша светлость, то не по своей вине, а по вине королевы, которая всего десять минут назад предупредила меня, что я должен ехать к вам домой.
— Больше она ничего не сказала?
— Как же, как же, ваша светлость! Она поручила мне взять все ее бриллианты и передать вам это письмо.
— Так дайте же его! — вскричал герцог с легким нетерпением, которого не в силах был сдержать, несмотря на необъятное доверие, которым пользовалось при дворе значительное лицо, доставившее ему королевскую депешу.
Письмо оказалось длинным и изобиловало наставлениями; в нем сообщалось, что отъезд назначен на полночь; герцогу де Шуазелю предлагалось выехать в это же время, и его вновь просили взять с собой Леонара, которому, добавляла королева, приказано повиноваться герцогу, как ей самой.
Слова, я повторяю ему здесь этот приказ, были подчеркнуты.
Герцог поднял глаза на Леонара, который ждал с явным беспокойством; в своей огромной шляпе и в необъятной накидке парикмахер выглядел смешно и нелепо.
— Ну-ка, — сказал герцог, — вспомните еще раз хорошенько: что вам сказала королева?
— Я повторю вам все сказанное ее величеством, слово в слово, ваша светлость.
