Александер Кент - Мичман Болито и «Мститель»
— Якорь брошен, сэр! — отрапортовал Пайк.
— Хорошо, — Хью Болито быстрым шагом приблизился к борту. — Остальные — со мной. Мистер Глоуг! Отшвартовываемся и уходим, с вашего позволения!
Раздался скрип блоков и поверх накрененного, изрытого картечью корпуса шхуны взметнулись паруса куттера.
Вначале неохотно, но постепенно набирая скорость, «Мститель» рывками и толчками удалялся от второго судна, паруса расправились, позволяя набрать скорость.
— Куда, сэр? — Глоуг указывал на паруса. — В этих водах небезопасно.
— Хорошего лотового на руслени. Пусть всё время докладывает глубину. Встанем на якорь на четырёх фатомах и спустим шлюпки. — Он бросил взгляд на брата.
— Мы отправимся вглубь двумя группами и перережем дорогу.
— Да, сэр!
Внезапно Хью похлопал его по плечу.
— Веселее! Прекрасный приз, набитый контрабандным товаром, что не удивительно, и всего несколько погибших! Один шаг к победе уже сделан!
В то время как куттер наощупь приближался к берегу, монотонные восклицания лотового свидетельствовали об усиливающемся риске. В конце концов, оставив по правому борту прибой и намёк на сушу, они встали на якорь. Но если бы не беспокойство и непрекращающиеся предостережения Глоуга, Болито подозревал, что брат решил бы подойти ещё ближе.
Даже сейчас он не завидовал ответственности Глоуга. Стоять на якоре посреди песчаных банок и острых камней, не имея достаточно матросов, чтобы менять паруса, если переменится ветер, ему будет непросто удержать «Мститель» от того, чтобы корабль не поволокло и не выкинуло на берег.
Даже если Хью Болито отдавал себе в этом отчёт, то хорошо скрывал свои страхи.
Были спущены две шлюпки, и почти вся команда, за исключением горстки людей, направилась в них к ближайшему пляжу. Лодки сидели в воде по планшир, каждый человек был вооружён до зубов.
По мере того как весла поднимались и опускались, а берег разрастался, готовясь принять моряков, Болито ощутил себя опустошенным. Звуков перестрелки было достаточно, чтобы вспугнуть контрабандистов. Те люди, что давали сигналы, да и любые их сообщники, сейчас уже наверняка у себя дома или гонят лошадей галопом, направляясь в какое-нибудь тайное место.
Тут мы разделимся, Ричард, — сказал Хью, когда все собрались на крошечном пляже, омываемом волнами, накатывающими и с шумом убегающими назад по камням — Я захожу справа, ты слева. Любой, отступивший перед опасностью, будет расстрелян. Выступаем, — добавил он, кивнув своим людям.
Двумя растянувшимися шеренгами моряки двинулись по откосу от пляжа, по началу ожидая напороться на выстрел, но в конце концов убедившись, что они одни.
Преодолевая ветер, Болито пересёк узкую прибрежную дорогу, следом спешили его люди. Возможно, повозки в безопасности. Возможно, они уже преодолели свой путь. Никаких следов тяжело гружённых фургонов, которые позволили бы определить, что они уже проехали, не было видно.
— Сэр! — матрос по имени Робинс поднял руку, и Болито бросился к нему. — Кто-то идёт!
Моряки рассеялись и скрылись по обе стороны ухабистой дороги. Послышались приглушенные металлические щелчки — матросы взводили курки.
Болито и Робинс совершенно неподвижно сидели за трепещущим на ветру кустом.
— Он всего один, сэр, — сказал матрос. — Судя по всему, пьяный. — Он усмехнулся. — Он не так занят, как мы! — Его ухмылка сползла с лица, когда они услышали, что человек всхлипывал, задыхаясь от боли.
Затем они увидели, что он шатается вдоль дороги, почти валясь с ног в жалкой попытке поторопиться. Не удивительно, что Робинс принял его за пьяного.
— О боже, сэр! — воскликнул матрос. — Да это один из наших парней! Это Билли Сноу!
Прежде чем Болито смог его остановить, Робинс бросился к шатающейся фигуре и подхватил товарища.
— Что случилось, Билли?
— Где же ты был, Том? Где ты был? — задыхаясь и раскачиваясь, воскликнул он.
Болито и ещё несколько парней помогли Робинсу уложить парня на землю. То, что он смог добраться сюда, можно было назвать чудом. Несколько резаных ран кровоточили, вся его одежда была пропитана кровью.
— Всё шло хорошо, сэр, — сказал Сноу слабым голосом, пока они, как могли, обрабатывали его раны. — А потом показались солдаты. Кавалеристы мчались по дороге, словно атакуя!
Он заскулил и кто-то резко произнёс:
— Полегче с этой раной, Том.
— Кое-кто из ребят закричал «Ура!», просто в шутку, — продолжал неясно бормотать Сноу, — а юный мистер Дансер отправился вперед, чтобы поприветствовать их.
Болито наклонился поближе, чувствуя безысходность человека, предчувствующего собственную смерть.
— А потом, потом…
— Полегче. Не спеши, — Болито дотронулся до его плеча.
— Хорошо, сэр. — В сиянии звёзд его лицо казалось слепленным из воска, а глаза плотно закрыты. Он попробовал снова:
— Они обрушились на нас, рубя и кромсая, не давая ни шанса. Всё кончилось за минуту.
— Он умирает сэр, — хрипло прошептал Робинс, когда Сноу закашлялся.
— Что с остальными? — спросил мичман.
— Они там, — его голова дёрнулась от боли, словно у марионетки. — Дальше по дороге. Все мертвы, я думаю, хотя некоторые рванули к морю.
Болито отвернулся, его глаза были полны горя. Моряки, само собой, бросились бы к морю. Чувствуя себя преданными и убитыми, что им ещё оставалось?
— Он мёртв, сэр.
Все сгрудились вокруг, смотря на мертвеца. Куда он направлялся? О чём думал в последние мгновения своей жизни?
— Капитан идёт, сэр.
Хью Болито, а за ним и его отряд, вынырнули из темноты, так что неожиданно дорога оказалась забита людьми. Все они глядели на труп.
Что ж, мы опоздали, — Хью склонился над мёртвым. — Сноу. Прекрасный матрос. Закончим с этим поскорее, — резко добавил он, выпрямляясь. Хью стоял на дороге, прямой как шест. Совершенно один.
Поиски остальных не заняли много времени. Тела были разбросаны вдоль дороги, возвышающейся над скалистым склоном или, вероятнее всего, переброшены через её край на косогор.
Повсюду была кровь, и в то время как моряки зажигали фонари, их свет отражался в мёртвых глазах, словно следящих за живыми, проклиная за предательство.
Оружие сопровождающих исчезло вместе с повозками. Присутствовали не все люди, и Болито предположил, что кто-то или постарался затеряться в темноте или был взят в заложники по какой-то ужасной причине. И это Корнуолл. Его родной дом. В каких-то пятнадцати милях от Фалмута. Этот дикий пляж вполне мог быть и в сотне миль от него.
