Густав Эмар - Сакрамента
— В таком случае, что же нам делать, скажите мне ради самого Неба!
— Вот в этом-то и вопрос! Случай исключительный, положение крайне щекотливое… Клянусь Богом, я уже около трех часов ломаю голову, стараясь придумать какой-нибудь выход, но мне это не удается… Не пройдет и получаса, как мы окажемся в волчьей пасти, и поэтому мы должны как можно скорее что-нибудь придумать…
— Что же нам делать? — с тревогой в голосе одновременно спросили француза оба спутника.
— Пока еще не знаю… Давайте хорошенько обсудим, но прежде скажите мне, угодно вам будет уполномочить меня действовать от вашего имени?
— Конечно, — поспешил заверить его дон Гутьерре.
— То есть, — продолжал француз, — вы предоставляете мне полную свободу действовать в общих интересах и заранее соглашаетесь со мной, что бы я ни сделал?
— Да.
— Это уже много значит… и вы подтвердите обязательства, если я их дам от вашего имени?
— Клянусь вам!
— Но только думайте сначала о том, что вы будете обещать, дон Луис, — сказал дон Мигуэль глухим голосом. — Вы должны избавить и защитить моих кузин от малейшего оскорбления.
— Постараюсь, хотя человек не имеет права обещать больше того, что он в состоянии исполнить… Я, со своей стороны, обещаю вам, дон Мигуэль, что прежде погибну, чем хоть один из сальтеадоров посмеет коснуться кончиком пальца мантильи ваших кузин.
— Благодарю вас, дорогой дон Луис, — взволнованно отвечал дон Мигуэль, пожимая ему руку. — Я знаю, какое у вас благородное сердце, и я верю вам.
— Вот что, по-моему, вы должны сделать, сеньоры. Вы постепенно замедлите движение каравана таким образом, чтобы между вами и мной было, по крайней мере, сто шагов, и держите ваше оружие наготове на случай, если придется вступить в бой, однако никак не проявляйте своего неприязненного отношения без моего сигнала, иначе мы погибнем… Если начнется битва, нас не спасет от гибели ничто. Решено, не так ли?
— Мы будем во всем вам повиноваться!
— Хорошо, а теперь положитесь на милость Божью! Не забывайте же того, что я вам сказал, и пустите меня прямо в мышеловку.
Вслед за тем он махнул рукой, раскурил сигару и, слегка пришпорив лошадь, помчался вперед, а дон Гутьерре и дон Мигуэль, наоборот, придержали своих лошадей, чтобы дать каравану подойти к ним.
Глава VIII. САЛЬТЕАДОРЫ
Дон Луис продолжал скакать вперед, с каждой минутой приближаясь к тому месту, где прятались сальтеадоры.
Глядя на его спокойное лицо, на то, с каким блаженством он курил сигару, никому и в голову не могло бы прийти, что этот человек прекрасно отдавал себе отчет в поджидавшей его опасности и даже мог бы указать место, где именно на него нападут.
Француз, надо сказать, был основательно вооружен: из седельных кобур выглядывали рукоятки двух шестиствольных револьверов и два таких же револьвера заткнуты за пояс. Кроме того, на боку у него была длинная шпага, за голенищем — нож, а двухствольный карабин с примкнутым штыком в виде сабли лежал перед ним поперек седла — словом, он почти мгновенно мог сделать двадцать шесть выстрелов. И это не считая холодного оружия.
Испанцы не сводили тревожного взора с француза, которого теперь отделяло от засады уже совсем незначительное расстояние.
В ту минуту, когда дон Луис достиг стрелки, перед ним немедленно появился на прекрасной вороной лошади элегантно одетый всадник.
Лицо всадника было прикрыто черной бархатной полумаской.
— Виноват, кабальеро, — вежливо проговорил незнакомец, — не будете ли вы любезны одолжить мне огня?
— С величайшим удовольствием, кабальеро, — ответил француз не смущаясь.
И, остановив лошадь, он протянул незнакомцу сигару.
Последний взял ее, но закурил свою.
Тем временем дон Луис, как знаток, любовался лошадью незнакомца.
— Какая чудная у вас лошадь, кабальеро, — сказал он. — Позвольте мне искренне вас поздравить с таким приобретением.
— Да, она и в самом деле недурна, — отвечал незнакомец, возвращая сигару и кланяясь.
— Такую именно лошадь, — продолжал дон Луис, — мечтал я всегда приобрести.
— Я вам верю, кабальеро, но, простите, мне хотелось бы предложить вам один вопрос.
— Я к вашим услугам, кабальеро, — сказал француз, кланяясь.
— Вы, вероятно, входите в состав отряда путешественников, направляющихся сюда?
— Да, сеньор, я путешествую в их обществе.
— Я так и предполагал. Но тогда зачем же вы настолько опередили ваших друзей?
— На это существует много причин, кабальеро, — отвечал, улыбаясь, дон Луис.
— Не найдете ли вы возможным сообщить их мне, сеньор?
— Отчего же нет? — сказал француз, по-прежнему улыбаясь. — Во-первых, я желал повидаться и переговорить с вами, сеньор.
— Переговорить со мной?! — с удивлением воскликнул незнакомец. — Вы, верно, шутите?
— Нимало, уверяю вас.
— Неужели вы знали, что встретитесь со мной?
— Да, сеньор, — твердо проговорил француз, — и не только вас, но и сопровождающих вас всадников, которые, не знаю почему, упорно не желают появляться.
Незнакомец с минуту внимательно смотрел на него.
— Вы, очевидно, человек очень смелый, сеньор, — сказал он затем.
— Мне всегда это говорили, сеньор.
— Ну, а если вы знали наперед, что встретите меня здесь, и если желали со мной говорить, говорите, кабальеро, я вас слушаю.
Дон Луис поднял правую руку.
Путешественники остановились.
— Что означает этот ваш жест, сеньор? — спросил незнакомец.
— Я подаю знак моим друзьям остановиться, — отвечал он, — чтобы мы могли потолковать не спеша. Незнакомец весело расхохотался.
— Ну, а если бы я приказал появиться моим спутникам? — спросил он затем.
— По всей вероятности, они исполнили бы ваше приказание, но к чему бы это повело? — беспечно проговорил дон Луис.
— Я жду, чтобы вы объяснились, — продолжал незнакомец.
— Извольте, сеньор. Но сначала позвольте мне предложить вам один вопрос. Не ошибаюсь ли я, принимая вас за начальника тех достойных кабальеро, которые скрываются в чаще?
— Предположим, что это так, — отвечал незнакомец.
— Простите, но мне хотелось бы знать это наверное.
— Извольте, я начальник этих кабальеро.
— Вас человек сорок, не так ли?
— Нас ровно двадцать пять человек… может быть, вам кажется, что это слишком мало?
— Может быть. Нас, правда, только пятнадцать, но мы все, как видите, отлично вооружены.
— Недурно.
— Не правда ли? А, между тем, я желал бы, если только это возможно, избежать столкновения.
— Каждый как умеет, зарабатывает свой хлеб, сеньор. Времена сейчас трудные.
