Лоуренс Шуновер - Блеск клинка
— Благодарю вас, нет, — ответил паж с вежливой категоричностью. Из кухни Марии в мастерскую докатилась новая волна столь густого чесночного запаха, что его, казалось, можно было потрогать. — Хотя я бы с удовольствием побеседовал с белокурым подмастерьем. Кто он, мадам?
— Белокурый? Он не из нашей семьи. Он соседский мальчик, его родители уехали. Они вернутся через день или два, правда, Хью?
— Да, конечно. Самое большее через неделю.
— Тогда у маршала все же есть шанс его увидеть. Наши вкусы совпадают, как и наши фигуры, — сказал паж с нескрываемым самодовольством, — поэтому я уверен, что он захочет взять мальчика на службу.
— Возможно, его родители согласятся, — заметил Хью, который смекнул, куда клонит Мария.
— Они всегда соглашаются, — сказал паж.
— Конечно, согласятся, — добавила Мария. — Такое прекрасное место. Будем надеяться, что родители не вернутся раньше времени и не заберут его.
Позднее, когда паж ушел, у нее состоялся серьезный разговор с мужем.
— В этом человеке есть что-то плохое, дорогой Хью. Кто его хозяин?
Хью был тоже озабочен:
— Его хозяин барон де Рец. О бароне идет дурная слава. Много странных историй рассказывают о великолепии обстановки, театральных представлениях и его любовных связях с актерами. Ходят также нехорошие слухи о том, что красивые крестьянские девушки из его имения готовы убежать из дома, чтобы только не попасть к нему в объятия — и это приводит меня в недоумение, потому что таким девушкам, как правило, льстит внимание их господ. Может быть, он необычно груб с ними. Об этом тоже ходят слухи. — Хью открыл рот, собираясь продолжить, но вдруг замолчал.
— Ты что-то недоговариваешь, Хью.
Он махнул рукой:
— Ничего особенного. Говорят, что он хороший художник и любит, чтобы его пажи и оруженосцы были как можно красивее. Это не редкость у вельмож, которые любят выставляться напоказ.
— Ты бы хотел, чтобы Пьер служил у него, Хью?
— Боже упаси!
— Я тоже так думаю. Не следует ли нам потолковать с отцом Изамбаром об этом?
— Конечно. Я как раз собирался предложить это. Мы ничего не сможем сделать, если Пьер придется по вкусу маршалу Франции, правда? Как мы можем отказаться?
Отец Изамбар не мог прийти днем, но после обеда он появился в дверях гостеприимной кухни Марии. Его одежда была в складках; пыль проселочных дорог лежала на его бритой макушке и окружающих тонзуру седых волосах.
— Ну и денек! — вздохнул он, отпив глоток из чаши, которую Мария поставила перед ним. — Я исповедовал трех больных женщин и четырех больных мужчин и чесоточного ребенка. Боюсь, что он не доживет до седых волос. Очень много больных, мастер Хью. Отличное вино, мадам.
Мария снова наполнила чашу до краев.
— Почему вы послали за мной? Уверен, что Пьер здоров. Он всегда чувствует себя хорошо. Болел ли он хотя бы раз с тех пор, как он живет с вами, Хью?
— Ни одного дня. Ни лихорадки, ни простуды, ни даже блошиного укуса.
— Это потому, что я приучила его купаться, — сказала Мария. — Блохи не кусают чистых людей.
— Но меня они кусают, Мария.
— Ах, — ответила его жена.
Хью продолжал:
— Речь о Пьере. Сегодня в мастерскую приходил паж барона де Реца. Маршал заказал новые парадные доспехи, причем солереты должны быть с длинными мысами, как вам это нравится?
— Как настоящие туфли, — кивнул Изамбар. — Я слышал об этой глупой новой моде.
— Конечно, ходить в них невозможно, но зато можно мило прокатиться верхом и вызвать восхищение. Паж имеет такую же фигуру, как маршал, поэтому мы снимали с него мерку.
— Чтобы не утомлять Его Превосходительство. Понимаю, понимаю, — заметил Изамбар.
— Потом симпатичный, капризный паж обратил внимание, что Пьер — миловидный молодой человек и высказал желание рекомендовать маршалу взять его на службу.
— И что вы ответили? — спросил священник.
Ему ответила Мария:
— Не знаю, как и сказать. Я солгала, Отче. Я сказала, что Пьер — соседский мальчик, что он не живет с нами. Я совершенно отреклась от него.
— Апостол Петр однажды отрекся от нашего Господа, — заметил Изамбар. — Он испугался. Почему вы отреклись от Пьера?
— Я тоже испугалась, Отче. Мне не понравился этот паж.
— И мне тоже, — добавил Хью. — Думаю, что и его хозяин не лучше.
— Не лучше, Хью. По-видимому, он очень плохой человек. Ни в коем случае не оставляйте Пьера здесь, когда он приедет.
— Он приезжает завтра, — сказал Хью, — и паж особенно настаивал, чтобы Пьер был здесь.
— Тогда нужно отослать Пьера, — строго произнес священник.
Мария согласно кивнула:
— Я точно такого же мнения.
Но Хью был не склонен преувеличивать опасность, исходящую от барона:
— В конце концов, он может даже не заметить мальчика. И он не может просто так взять и увести члена моей семьи. Предположим, я скажу: «Мой Бог, Пьер — мой сын и он будет оружейником. Мы не домогаемся более высокого положения. А теперь забирайте вашего прелестного пажа и ваши дурацкие доспехи и убирайтесь из моей мастерской!»
— Так нельзя говорить с маршалом Франции. Вы знаете, Хью из Милана, что крестьяне из его имения месяцами не крестят своих детей из страха, что барон услышит о рождении ребенка? Мальчики и девочки исчезают с его фермы с пугающей регулярностью. Некоторые из них позднее оказываются его слугами; некоторые исчезают навсегда.
— Что с ними случается, Отец? — спросил Хью.
— Трудно указать определенный возраст, в котором исчезают дети, но, как правило, они очень молоды. Когда они в возрасте Пьера, они всегда очень красивы.
— Пьер прекрасен, — сказала Мария.
— Прежде чем барон женился, его ни в чем особенном не подозревали. Он сам был просто мальчиком. После его свадьбы исчезновений было сравнительно немного. Но два года назад Катерина Туаре, его жена, оставила его; с тех пор похищения детей удвоились и еще раз удвоились. Мне сказали, что теперь все родители в его имении живут в смертельном ужасе.
— Зачем он похищает детей? — спросил Хью.
— Мой знакомый священник, — ответил Изамбар, — который является также прекрасным хирургом, имел возможность посетить барона год назад. Как вы знаете, де Рец — щедрый покровитель искусств, при его поддержке были осуществлены постановки многих мистерий с большой пользой для Церкви. Во время их беседы о мистерии, когда они искали те или иные данные в библиотеке, барон показал моему другу книгу со своими цветными иллюстрациями.
— Я знаю, что он художник, — заметил Хью.
— Он также переплетает книги, Хью. Он изысканный любитель искусств. Переплет был изготовлен из необычайно мягкого, прозрачного материала с утонченной структурой. Материал был так прелестен, — продолжал он, — что мой ученый друг (не забывайте, что он не только священник, но и хирург) пришел к выводу, что ни одно животное не имеет такой кожи.
