Игорь Скарбек - За Тридевять Земель
Грамота гласила: «Мы послали Вас, дон Христофор Колумб, открыть острова и материк, находящиеся у Индий...» Ее католическое высочество, испанская королева Изабелла, не послушавшись своего духовника, уверявшего, сколь «суетно и химерично» это дело, приказала снарядить каравеллы. 3 августа 1492 года из города Палоса вышла флотилия Колумба, которому были дарованы титулы адмирала и вице-короля всех буде открытых им земель. «Долгие несчастья Колумба известны,— писал Альфред Деберль в своей «Истории Южной Америки от завоевания до нашего времени».— Этот, умирающий от голода, чужеземец, покрытый пылью, стоящий у ворот монастыря на дороге, идущей в Палое, и просящий милостыню, кусочка хлеба и воды для своего ребенка,— это был тот человек, который должен был сделать Испанию настолько великой, чтобы солнце никогда не заходило в ее владениях. Борясь с нищетой, почти всеми отвергаемый, он должен был преодолеть недоверие, испытать насмешки, бороться с духовным советом, противопоставлявшим его расчетам библейские тексты.
В течение восьми лет боролся он против сомнений религиозного характера, ставших между короной и им. Эта история, в которой неблагодарность королей соперничает со злобой правоверия, описана много раз...» Каравеллы шли уже более месяца, когда капитану «Пинты» Мартину Алонсо Пинсону почудилась земля. Через четырнадцать дней землю «увидели» с «Ниньи». Каравеллы шли теперь, более доверяя птицам, нежели приборам. Первому заметившему землю была обещана награда в десять тысяч мараведи. На «С ант а-Марии» назревал мятеж. Капитан «Пинты» подвел свою каравеллу на расстояние голоса и посоветовал адмиралу: «Удушите с полдюжины негодяев и выбросите их в океан!» Команда смирилась.
Христофор Колумб — первый из известных мореплавателей, попавший в сумеречную зону Саргассова моря и пересекший печально известный Бермудский треугольник, где были отмечены «гигантский сноп огня, упавший в море, необычайное поведение стрелки компаса и странный свет, появившийся в отдалении однажды ночью». Полным штилем встретили мореплавателей так называемые Конские Широты, где ошалевшие от жажды лошади рвали привязи и кидались в пучину. Нередко и сами люди помогали в том наиболее ослабевшим животным. По ночам «лошадиные призраки», подобно сомнамбулам, блуждали по палубам, тревожа покой суеверных мореходов. Потом снова начались штормы. Однажды Колумб вывел всю свою команду на палубу и велел взглянуть на мачты. По верхушкам мачт, по стеньгам и реям бегали голубоватые огоньки — добрый знак! «Огни Святого Эльма, спасителя моряков...»— переговаривались матросы. Прошло время, и с «Ниньи» выудили из воды «веточку, усеянную мелкими ягодами», с «Пинты» выловили «тростинку, сук, обломок доски, незнакомое растение явно наземного происхождения» и, наконец, палочку, «обтесанную, судя по всему, железом».
В десять часов вечера матрос по имени Педро Искьердо закричал с вороньего гнезда, что видит огонь и землю. Но никто ничего разглядеть не смог. И вот, наконец, в два часа пополуночи впередсмотрящий «Пинты» Хуан Родриго Бермехо де Триана, житель Молиноса, что в севильской земле, «когда показалась луна, увидел белую песчаную отмель». Выстрел из баллисты слился с восторженным воплем: «Терра! Терра!» (Земля! Земля!) Это произошло на тридцать третий день плавания, 12 октября 1492 года. Каравеллы приближались к Багамским островам. Индейцы подплывали к судам на лодках, выдолбленных из цельного древесного ствола. Адмирал в ярко-красном плаще, при всех знаках своего достоинства, со шпагою и знаменем кастильско-арагонской короны, первым ступил на пологий берег острова Самана, названного им Сан-Сальвадором. Он преклонил колено и поцеловал землю, где согласно легендам «прекрасные амазонки перебирают жемчуг». Полагая, что флотилия пришла к Индиям, он назвал краснокожих туземцев «индос».
«Для Кастилии и для Леона Новый Свет открыл Колон» — этот девиз был пожалован в герб великого мореплавателя. Тот, кто «открыл Америку для европейской цивилизации», по словам Тура Хейердала, «изменил историю как Старого, так и Нового Света, и сама история об этом свидетельствует». Во второй понедельник октября месяца по решению конгресса США Америка ежегодно отмечает День Колумба — день нового открытия Нового Света. День открытия Америки, день Лейфа Счастливого, отмечается 9 октября. «Язычники Африки и Восточной Индии — Португалии, язычники Западной Индии — Испании». Так решил «по собственному побуждению, на основании точных сведений и в силу своей апостолической власти» непогрешимый Александр VI Борджиа, выговорив для себя десятину с новообращенных. Святым перстом очертив линию раздела, папа издал в 1493 году подходящие сему случаю буллы, которыми окончательно закрепил сферы грабежа и разбоя в Новом Свете: «Этот дар включает по воле Всевышнего все, что есть по направлению к Индии, но сохраняет существующие права каждого из христианских государей. Булла воспрещает, под страхом отлучения от церкви, кому бы то ни было торговать в этом направлении, угрожая гневом Всевышнего и его святых апостолов Петра и Павла. Он повелевает покорить варварские народы и употребить всевозможные средства для обращения индейцев в христианство... Всякий, оказавший сопротивление этому решению, считается нанесшим оскорбление всемогущему Богу и блаженным апостолам Петру и Павлу».
Последствия этого нелепейшего раздела не замедлили открыться: пограничные споры прекращались лишь для того, чтобы вспыхнуть с новой силой. Что делать, если «люди охотно сражаются за религию, но весьма неохотно живут по ее предписаниям». Так называемая «александрийская линия», понятно, никак не могла устраивать других католических монархов: английского Генриха VII и французского Франциска I, который настоятельно просил папу показать ему то место в Священном Писании, или в Завещании праотца Адама, где говорится об этом самом разделе. И вот 5 марта 1496 года, презрев папские декреталии, король Генрих, оговорив себе пятую часть от возможных с предприятия доходов, выдает патент на имя Джона Кабота и его сыновей — Людовико, Себастьяна и Санчо — с разрешением им плавать «ко всем местам, областям и берегам Восточного, Западного и Северного морей, чтобы искать, открывать и исследовать всяческие острова, страны, области и провинции язычников и неверных, остающиеся до сего времени неизвестными христианскому миру, в какой бы части света они ни находились».
О первой (1497 год) экспедиции Кабота и его восемнадцати спутников «в Катай» — на грузовом судне «Мэтью» — куда плыли и каких мест достигли — сколь-нибудь достоверных исторических сведений и документов не найдено. Можно лишь догадываться, что они все же видели берега Ньюфаундленда, а может быть, и ступали на твердую землю. Вторая экспедиция была организована бристольскими купцами весною следующего года. Теперь уже в плавание вышло шесть судов. Джон Кабот умер в пути. Существует, однако, и другая версия, что скончался он в 1498 году в Лондоне, по возвращении из плавания к устьям рек Ла-Платы. Но о результатах этого плавания так же мало что известно. Разве только то, что суда Кабота прошли далеко на юго-запад, «но встречали там не катайцев, а людей, одетых в звериные шкуры, не имевших ни золота, ни жемчуга», а несколько позднее, у берегов Флориды и Антильских островов, повстречались с испанцами. Тогда же испанец Хуан де ла Коса нанес на свою карту «море, открытое англичанами» (к северо-востоку от Кубы).
