Александр Дюма - Волчицы из Машкуля
Рыбак даже не поднял головы на шаги Куртена, хотя тот кашлянул, чтобы предупредить о своем приближении и дать понять, что не прочь поговорить.
Рыбак не только хранил упорное молчание, но даже не обернулся.
— Уже поздно рыбачить, — решился наконец заговорить мэр Ла-Ложери.
— Видно, что вы ничего не смыслите в рыбалке, — ответил незнакомец, скорчив презрительную гримасу. — Напротив, я нахожу, что сейчас еще слишком рано: самая хорошая рыба клюет по ночам, именно ночью можно поймать что-нибудь стоящее, а не мелюзгу.
— Согласен, но скоро стемнеет настолько, что вы уже не увидите поплавок.
— Неважно! — ответил рыбак, пожимая плечами. — Ночью вот где у меня глаза, — продолжал он, показывая свою ладонь.
— Если я правильно вас понял, вы на ощупь определяете, клюнула рыба на вашу приманку или нет, — сказал Куртен, присаживаясь рядом, — я люблю удить рыбу, и что бы вы обо мне ни думали, я кое-что понимаю в рыбной ловле.
— Вы? И ловите на удочку? — спросил с недоверчивым видом любитель рыбалки.
— Нет, в речках, которые протекают в Ла-Ложери, я извожу рыбу накидной сетью и сачком.
Куртен уточнил название местности, откуда он прибыл, в надежде, что человек с удочкой, который был, по его предположению, моряком, посланным капитаном, чтобы препроводить Мишеля на борт шхуны, сразу все поймет.
Но рыбак в ответ на это и бровью не повел.
Откликнулся он совсем иначе.
— Ладно, — сказал он, — сколько бы вы ни хвалились своими талантами рыбака, я никогда этому не поверю.
— И почему же, скажите на милость? Уж не считаете ли вы, что, кроме вас, никто не умеет ловить рыбу?
— Мне кажется, что вам неизвестен основной закон рыбака.
— Основной закон? А в чем он состоит? — спросил Куртен.
— А вот в чем: если вы хотите, чтобы рыба ловилась на крючок, то должны избегать четырех вещей.
— Каких?
— Ветра, собак, женщин и болтунов. Впрочем, — добавил философским тоном человек в красной куртке, — можно считать, что трех, ибо женщина и болтун — это одно и то же.
— Ба! Вы не посчитаете мою болтовню неуместной, если я предложу вам заработать экю.
— Если я вытащу полдюжины окуней, то заработаю не только экю, но еще получу огромное удовольствие.
— Тогда я предложу вам четыре, нет, пять франков, — продолжал Куртен, — и при этом вы еще окажете услугу ближнему; разве плохо?
— Посмотрим, — сказал рыбак, — а вы не обманываете? Что же вы от меня хотите? Выкладывайте!
— Я хочу, чтобы вы отвезли меня на вашей лодке до шхуны «Молодой Карл», мачты которой проглядывают сквозь деревья.
— «Молодой Карл», — произнес с самым невинным видом матрос, — что такое «Молодой Карл»?
— А вот что, — ответил метр Куртен, показывая рыбаку полотняную шапочку, которую он поднял на берегу, и на которой золотыми буквами было вытеснено: «Молодой Карл».
— Хорошо, друг, я согласен признать вас за рыбака, — сказал моряк, — ибо чтобы прочитать это в темноте, надо, как у меня, иметь глаза на пальцах. Так что вам надо на «Молодом Карле»?
— А разве я не произнес только что слово, которое вас удивило?
— Любезный, — ответил рыбак, — я похож на породистого пса; никогда не огрызаюсь, когда на меня нападают. Выкладывайте все, что вы хотите сказать, и не обращайте внимания на то, что у меня под килем.
— Ладно, я арендатор баронессы де ла Ложери.
— И что же?
— Я прибыл по ее поручению, — произнес Куртен, чувствуя, что все больше обретает уверенность, по мере того как продолжает говорить неправду.
— И что же? — спросил моряк тем же тоном, но уже с заметным нетерпением. — Вы прибыли от баронессы де ла Ложери; что же вы хотите передать от ее имени?
— Я хочу вам передать, что дело, которое она задумала, раскрыто и провалилось и вам нужно как можно поскорее отсюда убраться.
— Sufficit[7], — ответил рыбак. — Только ко мне это не имеет никакого отношения. Я всего лишь помощник капитана «Молодого Карла»; однако я узнал достаточно, чтобы выполнить вашу просьбу, и мы вместе поплывем к капитану, которому вы расскажете вашу историю.
И с этими словами помощник капитана шхуны «Молодой Карл» смотал, не торопясь, удочку и оттолкнул лодку от берега.
Затем, жестом предложив метру Куртену сесть на заднее сиденье, одним ударом весла отошел от берега на двадцать футов.
Не прошло и пяти минут, как они поравнялись с бортом шхуны, которая не несла груза и выступала на дюжину футов над водой.
На шум весел с корабля кто-то необычным образом свистнул; рыбак ответил таким же свистом; с носа свесилась чья-то голова, лодка причалила к правому борту, и прибывшим выбросили канат.
Человек в красной куртке забрался на палубу с кошачьей ловкостью; затем на борт подняли Куртена, который оказался менее привычным к подобным корабельным лестницам.
XVI
ДОПРОС И ОЧНАЯ СТАВКА
Когда мэр Ла-Ложери, к своей огромной радости, почувствовал под ногами палубу, перед ним тут же выросла человеческая фигура, лицо которой он не мог разглядеть из-за толстого шерстяного шарфа, завязанного под воротником брезентовой куртки; однако, увидев, с каким почтением перед ним стоял навытяжку юнга, сообщивший о прибытии помощника и незнакомца, он решил, что это и был капитан.
— Кто это? — спросил он у рыбака, бесцеремонно осветив лицо арендатора сигнальным фонарем, который передал ему юнга.
— Он прибыл по поручению того, кого вы знаете, — ответил помощник капитана.
— Ну и ну! — продолжал капитан. — У тебя, верно, что-то с клюзами неладно, если ты решил, что молодой двадцатилетний юноша может иметь габариты этого типа?
— Я и в самом деле не барон де ла Ложери, — ответил Куртен, поняв смысл морского жаргона, — я лишь его арендатор и доверенное лицо.
— В добрый час! Это уже больше похоже на правду, но еще не совсем.
— Мне поручили…
— Тысяча чертей! Я не спрашиваю тебя, тюлень несчастный, что тебе поручили, — заметил капитан, сплевывая на палубу черноватую слюну, чтобы выругаться вволю, — я сказал, что это похоже на правду, но еще не совсем.
Куртен с удивлением взглянул на него.
— Ты понял, да или нет? — спросил капитан. — Если нет, то выкладывай поскорее, и тебя тут же доставят на берег со всеми почестями, которые ты заслуживаешь, — получишь пару ударов плетьми пониже спины.
Куртен понял, что баронесса де ла Ложери, по всей вероятности, условилась с капитаном «Молодого Карла» о пароле, и он был ему неизвестен. Он почувствовал, что пропал и его планам не суждено было сбыться, если не считать того, что, попав в ловушку, словно лиса, польстившаяся на приманку, он теперь предстанет перед молодым бароном в своем истинном обличье.
