Дэвид Бликст - Короли Вероны
— Опасность для Пьетро и Ческо.
Кангранде рассмеялся.
— Мавр немножко опоздал! Ничего, мы скоро приедем, и он сам убедится, что все в порядке.
Но доктор не унимался.
— Что известно о тайном сообщнике графа?
— У меня в доме, оказывается, орудовал шпион. Он — один из тех…
Доктор внезапно подскочил и схватил Кангранде за руку.
— Я вспомнил! Я вспомнил, где видел этих грумов!
— Каких грумов?
— Грумов вашей жены! Они были в Виченце в прошлом году, они были в палаццо! Да, те самые, с акцентом!
— О чем ты говоришь?
— Это они пытались убить Ческо!
Морсикато следил за выражением лица Кангранде, переваривающего информацию.
— Ты уверен, что это именно они?
— Уверен. Богом клянусь.
Морсикато ожидал, что Скалигер вскочит на коня и бросит клич: дескать, все следуйте за мной, наследник снова в опасности. Однако Скалигер будто оцепенел.
— Кангранде! — воскликнул доктор. — Ческо в руках убийц! Его жизнь в опасности! Скорее, едем!
Глядя прямо перед собой отсутствующим взглядом, Кангранде кивнул.
— Едем, только тихо. Вдвоем. Никаких солдат. Никому ни слова.
В следующую секунду они уже скакали вслед за каретой.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
— Что-то мы долго едем, — заметил Данте.
Ческо вертел в руках какую-то штучку. В свете фонаря Пьетро разглядел, что это монета.
— Ческо, откуда она у тебя?
Мальчик молча передал Пьетро монету. Пьетро узнал ее.
— Можешь оставить себе. Меркурио сам бы тебе ее подарил.
Ческо не улыбнулся, но вздохнул с облегчением и продолжал свою непонятную игру.
Карету сильно трясло, им приходилось держаться за сиденья.
— Наверно, дорогу размыло, — молвила Катерина. — Но зачем так гнать?
— Да, скорость приличная. — Пьетро старался усесться так, чтобы его разбитое, измученное тело трясло как можно меньше.
— Это потому, что на козлах плохие дядьки, — зевнул Ческо.
— Какие еще дядьки? — опешил Пьетро.
— Те самые, которые хотели меня зарезать. В прошлом году. Они порвали мою подушку, — доверительно добавил мальчик, обращаясь к Данте.
— Ческо, о чем ты?
Мальчик отвернулся к окну.
— Ческо, Пьетро задал тебе вопрос, — сказала Катерина. — Ты должен ответить.
— Я ответил! Дядьки на козлах — те самые, что порвали мою подушку.
Катерина привлекла к себе мальчика и взглянула на Пьетро и Данте.
— Это он придумал? — с надеждой спросил поэт.
Ческо презрительно скривился и снова занялся монетой.
— Но как же… — начал Пьетро. Катерина побелела как полотно. — Что с вами, мадонна?
— Это все Джованна! — вскричала Катерина. — Джованна — сообщница графа!
Пьетро похолодел.
— Супруга Кангранде?
— Не может быть. Вы ошибаетесь, мадонна, — произнес Данте.
— Не ошибаюсь. Все сходится. У нее были ключи — это она выпустила Патино с лоджии. Когда у Патино ничего не вышло в первый раз, она послала своих людей, потому что устала ждать.
— Но зачем ей?.. — Впрочем, Пьетро знал ответ. Он только не решался облечь его в слова. Неужели жена Кангранде пытается убить его единственного сына?
— Видимо, чтобы защитить своих будущих наследников. Франческо просто болван. — (Мальчик поднял голову.) — Не ты, Ческо, не ты. Кстати, почему ты нам ничего не сказал, когда мы садились в карету? Почему?
— Я думал, вы сами знаете, — ответил мальчик. Он снова закрыл глаза. — Вдобавок с нами Пьетро. — И он пожал плечами, досадуя на необходимость объяснять взрослым элементарные вещи.
Попытаться выпрыгнуть из кареты на такой скорости нечего было и думать — даже если бы пассажирами были не хромой измученный рыцарь, старый согбенный поэт, беременная женщина и трехлетний ребенок.
— Ты прав, малыш, — сказал Данте. — С нами Пьетро. Он что-нибудь придумает.
* * *Нико да Лоццо не был пьян. Он хотел бы напиться, но хмель не брал его — голову занимали отданные Скалигером поручения.
— Поверить не могу! Патино до сих пор на свободе! За два часа он не мог далеко уйти! Мы быстро его поймаем!
На Бонавентуру вино подействовало куда сильнее; впрочем, решимостью он мог соперничать с Нико.
— Поймать мерзавца! Это надо же — мучить детей! Отвезем его к моей Кэт — она задаст ему жару!
Угуччоне выжимал воду из своих длинных волос.
— Вместо того чтобы ловить Патино, все твои люди ищут этого болвана, твоего кузена.
— Он и сам объявится, — икнул Бонавентура. — Это у него привычка такая — исчезать. Ик. С детства.
— Я назначил Монтекки ответственным за поиски, — проговорил Нико. — Монтекки сегодня везет.
Вдруг вперед выступил седой солдат.
— Синьоры, мы тут кое-кого нашли. Извольте сами посмотреть.
— Кого еще вы там нашли? Фердинандо? — зевнул Бонавентура.
— Нет, синьор, не его.
Старый солдат говорил таким тоном, что за ним, помимо Нико, Бонавентуры и Угуччоне, двинулось еще несколько человек. Пройдя по извилистой лесной тропе, они наткнулись на мертвое тело. Молодой Монтекки склонился над телом, покрытым точно таким же плащом, как у него, только с кровавым пятном.
Нико бросился к юноше.
— Господи, Мари, неужели это?..
Марьотто осторожно повернул тело за плечи, снял с покойного позолоченный шлем и бережно закрыл его лицо от дождя. Повисло долгое молчание.
На тропе появился еще один человек в голубом плаще. Бенвенито придержал коня и спрыгнул на землю.
— Марьотто! Мне сказали…
Марьотто все так же стоял на коленях в грязи, неотрывно глядя в лицо, которое всю жизнь, за исключением одного вечера, хранило сосредоточенное выражение. Теперь напряжение ушло, черты смягчились. Видно, так выглядит каждый, когда оказывается у ног Всевышнего, думали собравшиеся.
— Наверняка на него напали из засады, — проговорил Бонавентура.
— Кто? Падуанцы? — вскипел Бенвенито.
— Нет, падуанцы здесь ни при чем. — Марьотто осторожно опустил голову отца на землю и вытащил из раны серебряный кинжал. Это было нелегко — убийца ударил с огромной силой. Марьотто вытер кинжал о собственный плащ. На клинке красовалось его имя.
В отдалении послышались голоса, и на опушку вышли Луиджи и Антонио Капуллетто. Антонио произнес:
— Мы увидели свет. Что случилось? Детей нашли?
— Капуллетто, — мягко проговорил Нико, — зря ты оказался здесь в такой момент.
— Почему? — удивился Антонио. — А кого это убили?
Марьотто поднял голову. На скулах его играли желваки, что не укрылось от внимания Угуччоне и Нико. Они успели схватить Марьотто, когда он попытался броситься на Антонио. Марьотто вырывался как бешеный.
