"Княгиня Ольга". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Дворецкая Елизавета Алексеевна
Козу отвели в чащу, привязали, четверо лучших стрелков Келе-бола засели на деревьях вокруг, ожидая зверя. Коза мекала, недовольная этой опасной ссылкой, но напрасно она беспокоилась. К ней пыталась подойти лиса и двое обычных волков, серых: одного Караш подстрелил, другого отпугнули. Но черный волк за два дня засады так и не появился, зато напал на человека, везшего сено с дальнего покоса, и загрыз лошадь. Сам возчик успел, пока зверь занимался лошадью, забраться на дерево, где и просидел до заката, пока его не пошли искать. Слезть он боялся, а родичей привели к нужному месту отпечатки бурых кровавых следов от волчьих лап на сухой тропе.
– Тебе еще повезло, Нычан! – сказал Вадай, когда все добрались до Келе-бола. – Я слыхал, в Ильмеже две бабы пошли в лес по бруснику, увидели вдали черную еловую колоду, приняли ее за того волка, залезли на дерево и просидели всю ночь. Думали, волк их сторожит. Так и дождались, пока родичи нашли. А те уж думали, от них одни кости остались, принесли мешок – собирать.
Келе-бол лишился покоя. Не проходило дня, чтобы огромного черного волка не приметили там или сям, причем не раз бывало, что в разных местах – на ближнем поле и на дальнем выпасе, – он мелькал в одно и то же время. Десятки людей уже видели волка своими глазами, еще больше натыкались на огромные следы лап. Три-четыре раза он нападал на скотину и каждый раз оставлял позади себя не одну разорванную тушу.
– Он погубит весь наш скот! Нас ждет голодная зима! – причитали жители.
– Он вот-вот примется за людей! Пока нас уберегали боги, но вот увидите – сегодня-завтра он начнет грызть людей!
Наутро прямо посреди Келе-бола нашли загрызенную собаку – самого злого из здешних псов. Поднялся крик:
– Он уже здесь! Чудо, что не разорвал человека!
– Кугу Юмо, а я по нужде ночью выходил!
– Отливай в другой раз прямо в пивной ленгеж, Туван! – посоветовал ехидный Сутай. – А то выйдешь – а тебя цап-цап прямо за твое хозяйство!
– Да не будет так!
Шутки шутками, а надо было что-то делать. Это не жизнь, когда и по нужде из собственной перти [769] страшно выйти. Ехидный Сутай раз вздумал пошутить: подкрался среди бела дня к двум бабам, несшим воду от озера, и с рычанием ухватил за задницы – бабы сперва уронили ведра, разлили воду по тропе, а потом теми же ведрами отделали старика так, что он от них бежал быстрее зайца.
Каждый день люди собирались между пертями и судили, как беде помочь. Предлагали принести жертвы Синему камню, а те, что посмелее – устроить большую охоту и уничтожить зверя. Особенно ратовали за охоту Караш и Елай – первые неудачи пятнали их охотничью честь. Вадай решил проделать и то, и другое: велел старикам готовиться к принесению жертв, а молодых, кто покрепче, отправил по соседним болам – собирать ловцов.
Все занялись делом, а Вадай послал за пришельцами. Уже некоторое время в запустевшей избе на краю Келе-бола поселились трое мужчин из племени руш, а нынче утром невестка Вадая, придя со стиркой от озера, передала ему толки между бабами: дескать, не кто-то ли из чужаков оборачивается волком и нападает на людей? От чужого всего можно ожидать – никогда ведь не знаешь, человек ли он вовсе.
В такое Вадай не верил, но и пренебрегать даже глупыми слухами в такое опасное время не стоило. В молодости он не раз совершал торговые поездки – в Тумер-Силверволл, раза два даже в Хольмгард, а в Арки-Вареже, который теперь звался Озерный Дом, бывал довольно часто, поэтому имел опыт побольше, чем у остальных, и довольно сносно знал язык русов. Три чужака объявились в Келе-боле всего дней десять назад и рассказали, что ищут укрытия от своих кровных врагов, которые и жителям Келе-бола тоже приходятся кровными врагами. Старики собрались послушать, как это вышло, и убедились, что все правда: трое чужаков убили внука русского воеводы Свенельда, которого здесь помнили под именем Севендей, Ворон Хольмгарда. То, как его дружина полсотни лет назад разорила Келе-бол и угнала в полон уцелевших жителей, тоже никто не забыл.
«Святослав, князь киевский, ищет вашей дружбы, род Синего Камня, – говорил им Красен. – Если вы поможете ему разделаться с родом Свенельда, вы принесете благо князю и взыщете свой кровавый долг с прямых потомков Свенельда».
О том, что Улеб на самом деле был сыном Ингвара, Красен здесь упоминать не стал, да и для его дела это было неважно: Мистина и Лют намеревались мстить за Улеба как за своего.
Как они могут помочь далекому киевскому князю, жители Келе-бола пока не знали, но охотно согласились принять их и защитить от посланцев Свенельдова рода. Поговаривали даже, что если те придут сюда по следам Игморовой братии, то сами нарвутся на ловцов, о которых и не подозревают, а люди Синего Камня хоть немного рассчитаются за разорение полувековой давности.
– Вы слышали, что творится? – спросил у гостей Вадай. – Слышали об огромном волке, злобном, как сам Керемет?
– Слышали, что у вас шум большой идет по болу, – ответил Красен, уже запомнивший несколько слов. – Да баба приносила кашу и все трещала что-то, только мы не поняли.
– Глаза пучила и руками вот так показывала! – ухмыльнулся Игмор, раскинув руки.
– Что за волк? – нахмурился Градимир. – Какой-то особенный? Им ведь не время нападать на людей и скот, еще не зима.
– Это злой дух, а не волк, – сурово ответил Вадай. – Он всегда ходит один, нападает на скот, режет куда больше, чем может съесть, пугает людей. Нынче ночью разорвал пса прямо посреди бола. Извел всех кур на трех дворах – пооткусывал головы и так разбросал. Только благодаря богам ему не попал в зубы никто из людей. Вы раньше не слышали о нем? Он и до того преследовал вас?
– Нет. Нет… – Побратимы переглянулись и покачали головами.
– Я раскладывал гадательные камни. Они сказали, что этот дух привели сюда вы! – Вадай обвиняюще глянул на гостей.
– Мы! – Игмор подпрыгнул от негодования. – Не бреши! Никаких мы духов не приводили!
– Бабы говорят, что кто-то из вас превращается в волка…
– Это не мы, я сам видел, тот старикан баб за задницы хватал! Это он, поди!
– Мы не колдуны, клянусь! – Красен поднял скрамасакс на поясе и поцеловал рукоять. – Мы не перекидываемся в волков и не водим за собой злых духов.
– Но он пришел за вами! Что если его послали ваши враги?
Побратимы еще раз переглянулись; у них вытянулись лица.
– Да кто бы это мог? – по-славянски пробормотал Игмор. – Кто у них там чары деет?
– Старуха Свандра, – предположил Градимир. – Самое для нее дело.
– Они, видать, потеряли наш след и послали духа, – кивнул Красен. – Это могло быть. Но нашей вины в этом нет, – по-русски пояснил он Вадаю.
– Я пока не сказал об этом людям. Мы приняли вас как гостей и должны защищать. Но и вы помогите нам! Вы трое сильных мужчин. У вас хорошее оружие. – Вадай кивнул в угол, где было сложено вооружение чужаков. – Мы думаем устроить охоту, если только боги не воспретят. Вы пойдете с нами?
– Само собой, пойдем! – Игмор даже обрадовался случаю показать себя. – Ни от каких волков мы не прятались и впредь не станем! Ты бы видел – в степях наш князь с пардом схватился один на один! Сам его одолел!
– А я, бывало… – начал Красен.
– Потом расскажете людям, – оборвал их Вадай: у каждого из племен человеческих похвальба охотничьими подвигами может растянуться на весь день и всю ночь. – Мне нужно идти – мы приносим жертвы Синему камню.
Синий камень близ селения, на берегу озера Келе, из местных святынь почитался сильнее всех. В его честь жители Келе-бола издавна называли себя Канде-Ку-ерге – род Синего Камня. Огромный, в два человеческих роста иссиня-серый валун стоял стоймя близ воды и на плоском берегу был виден издалека, производя внушительное, давящее, грозное впечатление. Ему приносили жертвы несколько раз в год, от всего местного кумужа [770], а летом, на праздник Сюрэм, возле него устраивали скачки и пляски. Но и без больших праздников под его боками что ни день появлялись подношения: то рыбка от рыбаков, то подстреленная перепелка, то парочка блинов, яиц или круглый хлеб. Чужаков к нему не звали, но кугыжи проделали все как полагается, прося у богов камня защиты от злого духа и удачи в борьбе с ним. Знамения выпали благоприятные, и мужчины отправились в избу Вадая – обсуждать предстоящую охоту.
