"Княгиня Ольга". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Дворецкая Елизавета Алексеевна
Глава 4
– Вот ты ж хрен горбатый! – Хавстейн ходил вокруг пожарища, в досаде пиная головешки. – Это сбыховские, раззявы, недоглядели, ляд их бей! Что, пойти к ним, сказать, чтобы дали нам избу? А лучше две. Там дальше еще погост есть, но до него полный пеший переход, глухой ночью там будем.
– Да ну их к лешему! – Бер махнул рукой. – Был бы дождь, а теперь вон ясно – в шатрах поспим. Одна ночь всего. Потом в Силверволле отдохнем.
– Это да – завтра к вечеру будем в Силверволле. Дядя Хедин нас устроит как следует. У него гостевой дом – на двести человек! Его строили, когда из Хольмгарда большой дружиной за данью ходили. А если Хедина нет, то тетя Эльвёр. Она тебе обрадуется.
– Познакомимся! – Бер засмеялся. – Она уже была взрослой, когда я только родился. А куда Хедин может деться?
– В Булгар. Он редко ездит туда сам, но в молодости, до женитьбы, ездил часто, может, даже каждое лето. Я тоже хочу поехать. Может, на будущее лето отец мне позволит. Повидаю хоть, какие там эти булгары… и эти… велеблуды.
– А это что?
– Это такая как бы корова… нет, лось, только еще здоровее, без рогов, с горбом на спине, на них хоть целый дом увезти можно. На них из Хорезма ездят…
Стали устраиваться на ночлег на поляне близ пожарища; к счастью, за лето запах гари выветрился и уже не мешал. На ужин варили кашу с вяленым мясом; Правена и Лельча присматривали за котлом, отроки тем временем ходили купаться, чтобы освежиться после целого дня под солнцем. Рассаживались у огня, отдыхали, расспрашивали Хавстейна о Булгаре. Бер слушал одним ухом, а сам думал о завтрашней встрече с Хедином, владыкой Силверволла. И с Вефрид – она ждет их там, на конце этого последнего перехода. За эти дни он уже несколько соскучился по ней, но утешало то, что совсем скоро они увидятся вновь. Надо думать, она с не меньшим нетерпением ждет его. Игморова братия нашлась в Силверволле – еще вчера к ним вернулись Фроди с сыновьями и рассказали об этом.
И раз они нашлись, напомнил себе Бер, не о девушках ему нужно думать, а о сулицах со змеем на клинке. Его опасения сбылись: мысли тянулись к Вефрид, будто их несло самой рекой. Мысленно он видел ее лицо; как расцветет оно улыбкой, как засияют большие зеленовато-серые глаза, когда он вновь окажется перед ней. Если бы удалось… Как ни отгонял он несвоевременные мечты, а в мысли само лезло: если сейчас они накроют Игморову братию в Силверволле и разделаются с ними, его долг будет исполнен и обязательство перед Одином снято. Тогда он сможет снова жить, как обычный человек. Как обрадовалась бы Сванхейд, если бы он вернулся в Хольмгард еще до зимы, не только отомстив, но и привезя невесту, ту самую, какую она для него наметила, пока ему шла лишь вторая зима, а самой Вефрид еще и на свете не было.
На глаза ему попался Вальгест, и Бер устыдился своих мыслей. Не стать ему таким, как Вальгест: невозмутимым, целеустремленным, способным идти за своей «добычей» хоть в Булгар, хоть в Миклагард, не теряя следа и не отвлекаясь ни на какие соблазны. А он, Бер, едва успел объявить себя «человеком Одина», как первая же хорошенькая девушка подходящего рода, встреченная по пути, навела его на мысли о доме и женитьбе…
Котел сняли с огня, Правена взяла большой деревянный черпак и стала раскладывать кашу по деревянным мискам. Лельча помогала ей: брала очередную миску, подставляла Правене, потом возвращала хозяину. Свен резал хлеб, сало, лук и чеснок, взятые в Видимире, раскладывал на щите. Людей было слишком много, чтобы все могли сесть возле котла, и каждый устраивался особо: на бревнах вокруг костра, на земле, подселив плащ или свиту.
Вечер был теплым, дорожка из багряно-золотистых бликов играла на широкой, в полверсты, реке. Стемнело – намного раньше, чем в те дни, когда Берова дружина покинула Хольмгард. Тьма мягко обтекала площадку у костра со всех сторон, и хотя вечер был теплым, в этой тьме, лишенной птичьего пения, уже чудилась далекая зима. Не надо мечтать о возвращении, убеждал себя Бер. Сделано слишком мало. Они расправились только с одним из пятерых. Еще четверых предстоит найти, и пока они не найдены и не наказаны, Вефрид останется лишь дочерью Эскиля Тени, и у него нет права даже говорить с ней и ее родителями о том, чтобы ей перебраться в Хольмгард вместе со своим «ведьминым камнем» из желтого янтаря.
– Вальгест, расскажи нам еще какую-нибудь сагу о мстителях, – попросил Бер, надеясь укрепить свой колеблющийся дух достойным примером.
Вальгест, как выяснилось в дороге, знал множество повествований о раздорах и мстителях, и с самого начала путешествия рассказывал их по вечерам, перед сном. Бер поначалу думал, что это воспоминания самого Вальгеста – тот ведь еще при первой встрече сказал, что на нем лежит обет служить и помогать мстителям. Но потом отказался от этой мысли: Вальгест порой упоминал о людях, которые жили слишком давно, он не мог с ними встречаться. Должно быть, эти саги передаются среди «людей Одина» от старших к младшим, как примеры того, как нужно защищать свою честь.
– В былые времена, – охотно начал Вальгест, – жил в Свеаланде конунг по имени Адильс, муж деятельный и знаменитый. Был он весьма воинственным и мира не терпел. Всех своих соседей он покорил, а после того отправился в Данию и вызвал на бой Фрейвида, правившего в Хедебю. В той битве пали многие воины с обеих сторон, и случилось так, что оба конунга сошлись в поединке. После обмена множеством ударов Фрейвид пал, а Адильс разбил и все его войско. Потом он всячески этим похвалялся, хотя и говорят, что от хвастливых разговоров честь подвигов уменьшается, а не увеличивается.
– Это верно! – подхватил Хавстейн. – Хникар говорил:
– После этого Адильс везде и всегда похвалялся убийством Фрейвида, – продолжал Вальгест. – А у того остались двое сыновей, звали их Кетиль и Виги. Они дали друг другу клятву отомстить за отца, хотя оба были еще совсем юны и неопытны. Полагая, что в открытом бою едва ли у них получится ее исполнить, они взяли с собой немного оружия и лишь вдвоем отправились в Свеаланд. Оружие они спрятали в лесу, где Адильс часто прогуливался, один и без спутников.
Вскоре удалось им повстречать Адильса. Он спросил, откуда они, и братья ответили, что прежде жили в Хедебю, но покинули свою родину из-за убийства. Адильс подумал, что они говорят об убийстве, уже ими совершенном, а на самом деле они имели в виду то, какое только задумали. Братья не желали лгать, ибо в древности считалось, что ложь приносит человеку большой позор, и постарались дать ответ правдивый, но так, чтобы Адильс не догадался о его истинном смысле. Он не мог удержаться от хвастовства и рассказывал им о гибели Фрейвида, и они отвечали ему так хитро, что он не заподозрил, с кем говорит…
Раздав всю кашу, Правена последний черпак оставила себе и Лельче, они ели из одной миски. Слушая, она оставила ложку и сидела, не сводя глаз с лица Вальгеста. Тайком поглядывая на нее, Бер и радовался, и беспокоился. Видно было, что Вальгест ей по душе, но даже если Правена когда-нибудь снова подумает о замужестве, едва ли ей для этого подойдет бродячий воин, «человек Одина». Конечно, и Алдан когда-то в молодости таким был, но бросил это занятие, когда решил посвататься к Предславе Олеговне. Теперь вот семерых детей растит. Но на нем не было обетов, исполнять которые надо всю жизнь…
– И вот однажды, – ровным голосом рассказывал Вальгест, не подозревая, что Бер мысленно уже видел его свадьбу с Правеной и прикидывал, рад ли будет неизвестный ему киевский воевода Хрольв такому зятю, – когда Кетиль увидел, что Адильс в одиночестве гуляет по лесу, он достал спрятанное оружие и вместе с братом стал преследовать Адильса. Заметив их, Адильс остановился в месте, удобном для схватки. Когда же они сказали, что пришли покарать его за убийство, он сказал, что лучше бы им согласиться принять от него выкуп, и тогда им принесет славу то, что они смогли принудить к выплате такого могущественного властителя. От выкупа они отказались. Кетиль первым напал на Адильса, они долго бились, и вот Адильс ранил Кетиля в голову и заставил встать на колени. Виги, видя это, тоже напал на Адильса, и вдвоем им удалось его убить. Потом они отрубили ему голову, принесли ее в ближайшее селение и объявили о своем деле. В Свеаланде им воздали великие почести, и сам Один рассудил, что слава исполненной мести важнее способа, которым она была достигнута.
