"Княгиня Ольга". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Дворецкая Елизавета Алексеевна

– Ждешь, я стану для тебя жалкой дичью, легкой добычей? – продолжал Градимир. По мере этой речи он медленно, шаг за шагом, пробирался между кочками обратно к сухому месту, и теперь его и Бера разделяло всего шагов двенадцать. – Не дождешься. У меня есть вот этот зуб, – он тряхнул сулицей, – я тоже могу кусаться! Зуб мертвецов! Ступай за ними!

Он вскинул сулицу, явно намереваясь бросить ее в Бера; в тот же миг Бер пустил стрелу.

С такого расстояния не промахнулся бы и десятилетний. Градимир не успел вскинуть сулицу, как стрела ударила его прямо в грудь.

Сила удара отбросила Градимира назад; все видели, как дрожит торчащее посередине его груди оперенное древко стрелы. Но вместо того чтобы упасть навзничь – он вдруг взмыл в воздух! Его ноги оторвались от земли, неведомая сила подняла его над кочками на высоту человеческого роста, быстро перевернула… и Градимир исчез!

Под изумленные крики зрителей в воздухе крутанулась огромная птица – лебедь цвета светло-бурого дыма, с белыми перьями на груди и боках. Резкий крик перекрыл людские голоса, широкие крылья на миг заслонили дальний край поляны – лебедь описал круг и взлетел выше, к вершинам елей.

Кто-то в испуге бросился назад, под укрытие ветвей. Бер подался вперед, но запнулся о кочку и упал на колени. Лебедь описал еще круг в вышине над поляной, раздался пронзительный, скрипучий, ликующий крик…

Вальгест, завороженно наблюдавший за птицей, вдруг опомнился. Сжав кулаки, пробежал несколько шагов вперед, но остановился и поднял голову. И выкрикнул в небеса одно-единственное слово:

– Альвит!

Голос его, полный изумления, ярости, досады, разнесся над поляной, отразился от елей, раскатился громом и вызвал многократное гневное эхо в лесу.

Словно в ответ ему, с неба слетело, кружась в потоках воздуха, небольшое лебединое перо цвета бурого дыма…

Настала ночь, но в Видимире не ложились спать, ожидая возвращения ловцов. Хозяева тревожились о Хавстейне, Хельга беспокоилась и за Бера, успев к нему привязаться. Вефрид, Рагнар, Правена с Лельчей, оставленные дома отроки Бера в темноте бродили по боевому ходу, то и дело останавливаясь и вслушивались в ночь. Вполголоса обменивались разными предположениями. Вефрид прикидывалась, будто волнуется о брате, но на самом деле чувства ее были сложнее. Утром она была полна торжества от успеха, что сумела направить преследователей по ложному пути и тем выиграть время для Градимира. Теперь на смену ему пришли сомнение, смятение, беспокойство. Куда Бера с товарищами завела погоня? Им не понадобилось бы много времени, чтобы догнать какого-нибудь Зворыгу из Кострецов, что переехал верхом через ручей, убедиться в ошибке и вернуться. Они возвратились к Тихомиле, и что там произошло? Старуха выдала всех – и Градимира, и Вефрид? Едва ли – она не пожертвует своей дочерью, которая и нашла Градимира в лесу. Тихомила будет молчать как камень. Беру со спутниками придется искать след самим. Нашли они его? Или все еще ищут? Но они не готовились к походу на несколько дней.

А если они беглеца настигли… В одиночку Градимир едва ли смог противиться целой дружине из восьми человек. Но он ведь не весняк какой – он боярин, воинского рода, из княжьей гридьбы. Правена много могла рассказать о его семье. Он был в походе Ингвара на смолянские земли, потом участвовал в битве, когда Ингваровы гриди разбили Свенельдовых оружников, перешедших на сторону древлян. Слабаком его не назовешь. Мог придумать что-нибудь, сесть в засаду, нанести урон преследователям… Какой?

Что если окажется… что Хавстейн убит? Или ранен? Или Бер… От этой мысли обрывалось в груди и холодело на сердце. Только сейчас, на забороле, глядя в темнеющее небо и слушая крики ночных птиц в лесу, Вефрид осознала, в какое серьезное дело ввязалась. Это не те игры, когда она деревянным мечом рубила крапиву, воображая себя воительницей и чародейкой Сванхвит. Здесь идет речь о кровной мести, о нешуточной борьбе за жизнь. Зачем она в это вмешалась? Из детского соперничества с Бером, который и не подозревает, что нашел в ней соперницу? Но он, мужчина, занят не играми, а делом кровной мести! Чреватом настоящими смертями! Что если она по глупости помогла врагу Бера и тем поставила под удар собственного брата?

Однако своим решением она спасла человеческую жизнь. Градимир сказал и даже Перуном поклялся, что не причастен к смерти Улеба. Значит, убить его было бы несправедливо? Довольно с них Коля, то есть Девяты.

Вцепившись в бревно заборола, Вефрид вглядывалась в темноту за Полевыми воротами и давала себе клятвы впредь быть умнее. Пусть в первый раз она попал в избу Тихомилы случайно – нужно было, обнаружив там Градимира, сразу уйти и рассказать все отцу. И пусть он бы решал, как дальше быть, он опытен в таких делах и знает, что правильно. Если Градимир не виноват и не заслужил смерти – пусть отец их с Бером и рассудит. Здесь Эскилева земля, он имеет право решать, кому здесь жить, а кому умереть.

Великий Один! Сжав в кулаке янтарный камень Сванхейд, Вефрид невольно воссылала бессвязные, но пылкие мольбы.

Когда внизу на дороге наконец послышался шум движения и при свете луны стали видны очертания конного отряда, у Вефрид подогнулись колени – так истомило ее ожидание. Ночных ездоков окликнули – ответил голос Хавстейна, усталый и подавленный. Вефрид с трудом овладела собой настолько, чтобы спуститься и подойти к воротам.

Несмотря на поздний час, во дворе толпились жители Видимиря: давным-давно здесь не случалось таких бурных событий. Вынесли несколько факелов. При их свете Вефрид лихорадочно пересчитывала въезжающих всадников. Вот Хавстейн, вот Алдан, вот Бер… Сердце обрывалось уже от облегчения, ноги слабели. Все целы! Но никакой добычи при них не видно.

Ловцы проехали через двор и стали спешиваться у гостевого дома. Растолкав любопытных, Вефрид подбежала к ним и бросилась вслед за матерью обнимать Хавстейна. Прижалась к его груди, вдохнула густой запах леса, болота и лошади. Хавстейн похлопал ее по спине: он так устал, что даже не мог радоваться возвращению домой.

– Нашли?

– Нет. Это было колдовство.

– Что – это? – Вефрид отстранилась и удивленно взглянула ему в лицо.

– Все. Потом расскажу.

Правена не теряла зря времени в ожидании своих мужчин, и в бывшем погосте для них был готов ужин. Эскиль со всей семьей пришел послушать, да и любопытных жителей толпилось вокруг стола десятка полтора.

– Я не знаю, кто это был – тот, кого мы преследовали, – сказал Бер, когда уселись за стол. – То ли Градимир умеет превращаться в птицу, то ли это изначально был… кто-то другой. Человек ли – не знаю.

– Градимир – в птицу? – изумленно повторила Правена. – Вот уж чего не может быть! Ни он, ни родня его никогда с колдовством не зналась… Оборотней у них не было в роду! Наши бабы знали бы! Разве в Киеве такое утаишь?

– Он у нас у всех на глазах превратился в лебедя. – Бер коротко обвел ложкой соседей по столу, и все закивали, налегая на кашу. – Серого, дымчатого. Я выстрелил – еще пока он был человеком и целил сулицей в меня – и попал ему в грудь. А он, вместо того чтобы умереть, превратился в лебедя и улетел.

– Ты шутишь! – вскрикнула Вефрид; ей подумалось, что в лебедя превратился тот самый Градимир, с которым она разговаривала.

Так она что – спасала оборотня?

– Еще обкаркал нас, – буркнул Истома, Беров оружник. – Издевался.

Бер наткнулся взглядом на вытаращенные глаза Вефрид и отметил: наконец-то ему удалось произвести впечатление на эту умную и недоверчивую девушку.

А Вефрид была в растерянности: она-то думала, будто что-то знает о событиях этого дня, но теперь понимала, что ничего не знает. Или почти ничего.

– Морок это был, – мрачно сказал Алдан. – Сперва тебе показался мужиком с двумя мечами да на лошади, – он кивнул Вефрид, – а потом и нам.

– Два меча-то куда делись? – спросил Свен. – Пока скакал – были. А из кустов вышел без мечей, зато с сулицей.