Жан Оливье - Викинги и индейцы
На востоке более темной полоской на сером фоне неба выделялось первое озеро.
Бесчисленные дымки венчали верхушки деревьев и тянулись вверх над семью плато, нависавшими над этим берегом реки. Предпоследней была та площадка, где предавался размышлениям О-Ке-Хе.
На склонах этой горы удобно расположились тысячи людей из двадцати шести главных племен, составлявших народ шаванос. О-Ке-Хе руководил выбором мест, которые будут занимать различные племена в течение двух-трех лунных месяцев. Не так-то просто было собрать народ, живущий на территории без четких границ, основные центры которой отделены один от другого днями ходьбы. А ведь предстояло еще собрать различные побеги от древа шаванос с риском увидеть, как через несколько поколений вчерашние братья становятся врагами.
Дымки поднимались в неподвижном воздухе, и О-Ке-Хе радовался, видя, как, поднимаясь, они сливаются, чтобы затем окончательно рассеяться в одном небе. Мудрость Гитчи-Маниту была безгранична, и великий вождь видел в этих порожденных разными очагами клубах дыма, что в конечном счете сообща растворялись в небе, символ, имевший отношение к его народу.
Он пересчитал костры.
Здесь расположилось лагерем Аттигра-Уантан, племя Медведя. А там — Тохон-Таэнрат, племя Лани. Чуть дальше — Арендах-Ро-Нон, племя Скал. И Навена-На, южные люди, что обосновались прямо на берегах озер.
На четвертом плато Атонтраторо-Мон — народ Выдры и лесные странники, которых называют База-Венена.
А на пятом — манданы — лесные, с верховья и низовья реки — наконец, островные манданы, у которых был вождем Виннета-ка.
Шестое плато — плато обрядов, молитв и судилища.
На нем по-прежнему бил барабан, приглашая вождей и колдунов на Совет, но О-Ке-Хе не спешил. Обычай требовал, чтобы он последним появился у входа в бревенчатую хижину, покрытую ветвями и комьями земли, где Арики, великий шаман, примет их возле священного огня. Однако еще не все вожди собрались там. О-Ке-Хе подошел ко входу, обернулся. Теперь река была за ним.
— О, Гитчи-Маниту, небесный вождь, заклинаю тебя! Сделай так, чтобы побеги на ветке остались нетронутыми. Народ шаванос — одно целое, если одно племя страдает, все остальные ощущают боль. А теперь вы все, речные рыбы, и вы, воздушные птицы, и вы, звери, бегающие по земле, и ты, солнце, попросите за меня Великого Духа.
Только после обращения к Гитчи-Маниту он поднял глаза к седьмому плато.
— Дух моих предков, помоги мне ясно видеть и правильно мыслить!
Ни одно дерево, ни один кустарник не скрашивали холодной наготы верхнего плато, узкого и обрывистого, доступ к которому открывал крутой склон, перерезанный тремя рядами обломков скал, расположенных параллельно гребню плато. Расположение огромных глыб, достигавших порой высоты в два человеческих роста, не было случайным. Когда-то их так положили люди. Люди, которые представляют собой предков шаванос.
Верховный вождь О-Ке-Хе был одним из хранителей секретов этих исполинов, появившихся с северо-запада верхом на животных, таких же высоких, как и они сами: крепко сбитые, с развевающимися гривами, четвероногие существа мчались быстрее бизонов прерий.
Предания сберегли имя всадников: таллегви. Им был известен маис и способ хранения копченого мяса в кожаных коробах, но множество их секретов было уже утеряно. Таллегви на возвышенных местах строили из камня и земли горки восхитительных пропорций; высотой в несколько копий, со сферическим или пирамидальным основанием, они соединялись между собой толстыми и низкими стенами из камней и обожженной глины, скрепленными толстыми стеблями камыша.
В тяжелую пору таллегви укрывались за этими укреплениями. Были и такие дни в году, когда они собирались там, чтобы почтить своих богов и воздать должное своим мертвым героям, чьи кости и оружие они закапывали в курганах.
В легендах говорилось, что эти священные сооружения восходят к ранним периодам существования краснокожих людей.
Седьмое плато было одним из таких мест. Множество небольших стен на нем остались нетронутыми, и везде торчали бесчисленные горки. О-Ке-Хе знал что, если раскопать эти возведенные предками курганы, то на свет появятся глиняная посуда, трубки, каменное и медное оружие, ожерелья из раковин, нагрудные пластины и пояса из кованых золотых листочков.
Шаванос продолжали обычаи таллегви. Вожди и доблестные воины удостаивались погребения под стать своим заслугам, могилу им рыли в земле священного плато, носившего на образном языке шаванос название «Поле Последнего Мужества».
В дни, когда ритуальные обряды не проводились, Поле Последнего Мужества оставалось пустынным. Шаванос, не боявшиеся никакого врага и никакой смерти, не отваживались там появляться. Владения невидимых сил начинались за рядами камней, которыми был усеян склон. Седьмое плато часто закрывали облака, скрывая от людей тайны, которыми повелевает небесный вождь Гитчи-Маниту.
— Так устроены миры, — прошептал О-Ке-Хе, и он был счастлив, думая, что Гитчи-Маниту так близок к хижине, в которой вожди и шаманы обсуждают важные события, вызванные прибытием белых. Раздались и еще долго звучали два торжественных удара по коже барабана. Они предупреждали вождя шаванос, что настало время переступить порог хижины Совета.
Пять костров освещали хижину, достаточно просторную, чтобы там с удобством могли разместиться пятьдесят вождей и шаманов. Ивовые и еловые ветки вперемешку с пучками пахучих трав усыпали землю, а на стенах, выкрашенных в коричневый, желтый и синий цвета, черепа медведей и ланей чередовались с человеческими черепами.
Великий колдун Арики, чья голова была увенчана меховым убором с рогами бизона — знаком его могущества, — стоял возле Иле-ти-ка, ритуального барабана. О-Ке-Хе занял место рядом с шаманом, который затряс трещотками из засохшей кожи в виде бутылочных тыкв, висевшими у него на запястьях. Он стоял перед вождями двадцати шести влиятельных племен, и огни костров, которые поддерживал Вабаш, шаман племени Баашимуна, высвечивали застывшие строгие лица, глаза, казавшиеся больше из-за черных траурных кругов, губы, сжимавшие потухшие трубки. Он особенно пристально посмотрел на Нацунка Косоглазого, вождя народа Тетивы — главного обвинителя наряду с Арики и Вабашем. У Нацунка на шее висел вампум — украшение, надевавшееся по торжественным праздникам… Он был единственный, кто публично потребовал казни Виннета-ка. Клан шаманов использовал Нацунка как глашатая.
О-Ке-Хе не сомневался, что великий колдун Арики прельстил Нацунка вступлением в ранг верховного вождя шаванос. Хотя вождь народа Тетивы был косоглаз и близорук, хватка у него была крепкая! О-Ке-Хе поднялся.
