Карл Клэнси - Сага о Лейве Счастливом, первооткрывателе Америки
Вдруг Лейв вспомнил, что перед ним сладкоречивая лгунья, которая одурманила его мать, белокурая ведьма, разрушившая их дом. В наказание он поклялся обесчестить ее. И теперь, когда они остались одни, пришло время. Смеясь в ответ на мольбы испуганной девушки, Лейв заломил ей руки и прижал ноги коленом. Затем склонился к Норне и впился в ее губы. Он никак не мог прервать затянувшийся поцелуй, и вдруг почувствовал, как затрепетала дочь ярла и прильнула к нему. «Что-то слишком быстро приручилась дикая кошка, наверное, готовит какую-то хитрость», – подумал он и заглянул ей в глаза.
В ту же секунду Норна сбила с него шлем, она узнала его – красавец, сын вождя, что насмехался над проповедью ее отца в тот полный событий вечер в Гренландии. Она еще подумала тогда, что перед ней незаурядный язычник и хотела поговорить с ним. Но и теперь, глядя ему в глаза, Норна понимала, что и викинг он не обычный. Да, грабитель и язычник, но она чувствовала, что у него доброе сердце. Если придет крайняя нужда, то, возможно, ей удастся пристыдить его и освободиться.
Печальная необходимость наступила быстрее, чем она предполагала. Борьба казалась тщетной, и, казалось, ничто уже не могло спасти ее.
– Значит, таким образом мужчины Гренландии доказывают свое мужество, насилуя христианских девушек? – спокойно, но с презрением спросила она.
Задетый ее насмешливым тоном, Лейв покраснел. Так, ведьма решила заговорить ему зубы.
– Нет, таким образом они, как известно, мстят, – буркнул он. – Тот, кто обманывает женщин Гренландии, не сумеет избежать мести.
Кровь отхлынула от щек Норны. Он намерен наказать ее за то, что она уговорила Торхильд принять крещение. Как же ей теперь спастись? Девушка открыла рот, чтобы закричать, но Лейв закрыл его поцелуем и навалился на нее всем телом. С широко раскрытыми от ужаса глазами, решив бороться до конца, она била ногами и царапалась, словно рысь, искусала ему губы до крови, но викинг не обращал внимания. Он мстил врагу.
Внезапно Норна вспомнила, что той ночью в Братталиде мать Лейва рассказала ей, чем еще ее сын заслужил добрую репутацию и что бог, которому он поклоняется, по имени Тюр – бог чести и благородства. Пожалуй, можно воззвать к представлению Лейва о чести.
Сделав невероятное усилие, Норна вырвалась из его объятий.
– Поклонник Тюра… покрывает славой себя и бога… нападая на беззащитных женщин?
Оказалось, Лейву нечего было ей возразить. От слов христианки у него похолодело внутри, а горящий взгляд пронзал словно раскаленное копье. Ему никогда не приходило в голову, что сыну Тюра недостойно насиловать дочь врага. Он опустил глаза к полу, там, на щите, в свете факела мерцал лик бога чести, обрамленный гирляндой. Золотые листья гирлянды казались безжизненными и потускневшими. Может, это знак, что великий Тюр недоволен его поступком?
Познав вкус поцелуя этой девушки, Лейв страстно хотел утащить ее на корабль, но если такой поступок покрывает позором Тюра и порочит его доброе имя, он должен отступиться. Никогда не свернет сын Эрика с дороги чести. Но тогда как же ему отомстить за мать? Держать того, кто не сопротивляется, нет нужды, и Лейв, не зная, как себя вести, выпрямился и посмотрел на лежавшую девушку.
Почувствовав себя в безопасности, Норна села, гордо выпрямившись, и стала осыпать сына Эрика упреками за то, что он предал забвению законы Тюра. Потом она воззвала к его чувству гордости.
Хотя тирада девушки поначалу просто забавляла викинга, незаметно для себя он оказался в ее власти. В словах Норны не было ничего завораживающего. На самом деле Лейв едва слышал их. И не красота дочери ярла так ошеломила его. Викинга заворожил надменный дух, неистовый, разящий наповал, который заставил его забыть, кто он и где находится: прежде, чем Лейв заметил, что произошло, он превратился в раба Норны. Вот таких девушек, подумал он, мужчины выбирают себе в жены… такой, вероятно, была Торхильд, когда ее встретил отец… настоящая жена для викинга!
Теперь Лейв понял, как Норне удалось убедить мать и сбить ее с пути. Он улыбнулся, подумав, что матери незачем было умолять его не ожесточать сердце против прекрасной христианки! Будь у него даже ледяное сердце, девушка все равно растопила бы его своим огнем.
Медленно, словно во сне, Лейв поднялся на ноги, повесил щит на левое плечо, вложил меч в ножны и надел шлем.
Мужественное самоотречение Лейва в свою очередь породило странное волнение в груди дочери ярла. Теперь, снова став свободной, она уже не видела в нем грубого варвара. Ей казалось, что красота и благородство Лейва не уступают силе его рук. Манеры выдают в нем высокорожденного, а глаза – сердце, опьяненное любовью. Воодушевленная благодарностью и гордостью за свою победу, Норна быстро встала на ноги.
– Я должна поблагодарить тебя, сын Эрика, – сказала она. – Воистину, ты достоин называться сыном Тюра!
У Лейва зашлось сердце от счастья. Значит девушка не держит на него зла, она даже улыбнулась ему! Сын Эрика почувствовал, что сейчас самое важное – завоевать эту богиню и сделать своей женой.
Честный по характеру, он не стал медлить.
– Ах, прекраснейшая, боги поступили правильно, что привели меня к тебе в этот день. Годы жизни с тобой в нашей гриднице превратятся в вечное лето! Скажи мне, могу ли просить у отца твоего отдать мне тебя в жены?
Трепетом ответило тело Норны на его приятное предложение, но она отказала:
– Нет, ярл убьет тебя сразу, как только ты окажешься в пределах досягаемости копья. Уже позабыл, что ты его враг… и язычник?
Ободренный таким неубедительным отказом, Лейв готов был с новым пылом продолжать сватовство, но шум и лязг мечей за дверью заставил его броситься к выходу. Норна пошла за ним, но не успели они пересечь зал, как дверь широко распахнулась и юный Корнак, теснимый Эриком Рыжим, споткнулся на пороге и упал к ногам сестры, обливаясь кровью. Норна замерла от ужаса.
К тому времени из всех домов уже выгребли запасы еды и питья и увели домашний скот. Оба корабля были нагружены добычей. Эрику не удалось убить «разлучника ярла», однако он считал, что отучил наглого христианина совать свой нос в Гренландию. Ему не терпелось поскорее отправиться в Исландию, но выяснилось, что сын еще не вернулся на корабль. Узнав от Ульва, что Лейв остался в замке и, похоже, задержится там, он поспешил за ним. У дверей его остановил Корнак, который только что пришел в себя и рискуя жизнью, попытался преградить дорогу старому викингу.
Радостный, что сын жив и здоров, Эрик ворвался в зал в тот момент, когда Норна опустилась рядом с умирающим братом. Она бережно приподняла его голову и услышала слова, слетевшие с его губ с последним вздохом:
