Ян Гийу - Путь в Иерусалим
Однако скоро по Арнесу пошел слух, что на эту спесивую Суом уже залезли и что нечего ей ходить так надменно и неприступно, как будто она девственница. Это развязывало рабам языки, и под конец посыпались непристойные предложения, что Суом нужно попробовать настоящего мужика, быка, который обойдется без церемоний и околичностей и перейдет прямо к делу. Вокруг несчастной Суом словно возник ореол похоти. Несчастье неотвратимо приближалось.
Но для мальчиков, Эскиля и Арна, суровая зима была прекрасным временем. Их учитель, послушник Эрленд из Варнхема, вернулся в монастырь незадолго до Рождества, и теперь, несмотря на то что уже близилась Страстная неделя, не мог пробиться через снега обратно в Арнес. Поскольку время, которое мальчики должны были проводить, сидя уткнувшись носом в латинские тексты о философии и о святом Бернарде, теперь стало свободным, они посвящали все дни зимним играм и мальчишеским забавам. Самым веселым считалось наловить живых мышей в амбаре, а потом пустить их в поварню к рабыням и, визжа от хохота, убегать оттуда, в то время как крики, сильные удары и звуки падения свидетельствовали о том, что там происходило.
Однажды они пробрались в оружейную, взяли два старых круглых щита и с ними направились к настилу на второй этаж длинного дома, по которому в конце лета завозили сено. Мальчики сели на щиты и покатились вниз, как две маленькие выдры. Их громкий счастливый смех привлек к себе внимание, и, когда их отец пришел и увидел, что они делают с оружием взрослых, он так их отшлепал, что они побежали жаловаться к матери в ткацкую.
Но это маленькое огорчение скоро забылось. Раб Сварте, заметив находчивость мальчиков, направился в столярню и, найдя несколько подходящих досок, сколотил их так, что получились сани. Потом он распарил одну из коротких сторон саней, осторожно выгнул ее вперед, как на передней части железных полозьев, и пропустил кожаный ремень, вроде вожжей на повозке, так что скоро забавы на горке снова продолжались под крики и смех ребят.
Когда дети Сварте увидели, что он сделал для сыновей хозяина, они потребовали сделать и для них то же самое. Сварте возразил, что между детьми рабов и господами есть разница, и тогда на него напустилась Сут, после чего он оставался в плотницкой целый день. Правда, санки для своих ребятишек он сделал не такими красивыми.
Сначала Магнус огорчился, увидев, как его сыновья играют и кувыркаются в снегу с детьми рабов. Он считал, что так не должно быть. Эскиль и Арн должны воспитываться как владельцы рабов, а не как их товарищи по играм.
Сигрид же считала, что дети есть дети и что различия во взрослой жизни скажутся на них, когда они станут немного постарше. Кроме того, у них ведь сейчас не было латыни.
Разумеется, произнося последнее, она улыбнулась своей двусмысленной улыбкой. То, что мальчики обязаны выучить латынь, было так же очевидно для нее, как непонятно для Магнуса. Она считала, что этому языку принадлежит будущее. Он же полагал, что эти знания нужны только монахам и священникам и что в Ледесе можно успешно торговать, используя обычный язык, даже если иногда приходится изворачиваться и повторять по нескольку раз. Ну да ладно, когда послушник наконец притащится из Варнхема, чтобы возобновить уроки с мальчиками, обществу рабов будет положен конец.
Но зима не хотела выпускать Арнес из своих объятий. Более веселой поры у Эскиля и Арна не было, потому что теперь оказалось, что они могут проводить с детьми рабов все больше и больше времени. Они построили снежную крепость, и Эскиль и Арн по очереди защищали ее, в то время как другой должен был брать крепость штурмом, при этом у каждого было одинаковое количество рабов. В руках у Арна и Эскиля были маленькие деревянные мечи, а остальным приходилось довольствоваться снежками, поскольку они были рабами и не могли носить оружие. Несколько раз проливались слезы, и появилось несколько синяков.
Они помогали Колю, сыну Сварте, ловить живых мышей, которых Сварте потом использовал в ловушках для горностаев. Горностаевые шкурки ценились очень дорого, за четыре шкурки можно было купить раба.
Когда в окрестностях Арнеса появились волки, Сварте вынес отходы из коптильни и положил их возле одного из дальних сеновалов, чтобы в лунную безветренную ночь устроить охоту на волка.
Эскиль, солгав, заверил Сварте — а Арн усиленно кивал в подтверждение, — что их отец сказал, будто они могут присутствовать ночью при охоте, сидя тихо, как мыши. У Сварте на этот счет были сомнения, но он не решался пойти и спросить господина Магнуса о том, лгут ли его дети.
Когда устанавливалась подходящая погода, Эскиль и Арн удирали ночью из дома с толстыми овечьими шкурами под мышкой, чтобы сидеть со Сварте, у которого наготове были два лука, и ждать волков. Поскольку Сварте проговорился об этом дома, то скоро к ним присоединился и Коль, так что теперь уже трое мальчишек замирали с горящими глазами и стучащими от нетерпения сердцами и ждали, пытаясь не шуршать сеном и таращась на снежное поле и кучу мясных отбросов, к которой каждую ночь приходили лисы.
Наконец в одну из ночей, когда луна уже наполовину уменьшилась, но было ясно и очень холодно, пришли волки. Ребята слышали их осторожные шаги по насту задолго до того, как смогли их увидеть. Сварте яростными жестами показал, что мальчики должны сидеть совершенно тихо, не шуршать и не делать ни одного движения. В запале он даже провел рукой по горлу, чтобы подчеркнуть, какое суровое наказание ждет того, кто ослушается, и в тот же момент заметил удивленно вытаращенные глаза Эскиля и Арна. Им еще никогда в жизни не угрожал раб, даже в шутку. Но теперь они оживленно закивали в ответ и подняли сложенные вместе указательные и средние пальцы в знак того, что они клянутся сидеть неподвижно.
Сварте двигался невыносимо медленно, натягивая оба лука без малейшего звука. Потом он отложил один из приготовленных луков и осторожно поднял второй, готовясь выстрелить.
Но волки были осторожны. Теперь они мелькали в отдалении на снегу, как черные тени. Прошло какое-то время, прежде чем они приблизились, и Сварте был вынужден отложить лук, чтобы не устали руки. Наконец один из волков схватил кусок мяса и быстро отбежал, так что выстрел не достал бы его, но его примеру тут же последовали другие волки. Мальчики ничего не могли видеть, но слышали рычание волков, дравшихся из-за пищи.
Потом волки успокоились и стали подходить один за другим, так что скоро они уже все стояли там, пожирая мясо, рыча и утробно ворча. Напряжение мальчиков достигло предела, они не могли понять, почему Сварте мешкает.
Он снова показал им, что они должны сидеть совершенно неподвижно, но в этот раз более уважительными жестами, потом поднял один из луков и аккуратно прицелился. Спустив тетиву, он тут же поднял второй лук, быстро прицелился и снова выстрелил. Послышался жалобный вой.
