Генри Райдер Хаггард - Собрание сочинений в 10 томах. Том 5
И вот пламя на жертвеннике вдруг погасло, и воцарилось гробовое молчание; мрак окутал святилище, темную статую Осириса и белевшее во мраке мертвое лицо фараона. Затем пламя вдруг вспыхнуло, словно молния, и осветило лицо мертвеца; губы его шевельнулись, и послышался замогильный, сиплый голос, произнесший эти слова: «Та, которая была проклятьем ахеян, роком Илиона; та, что восседает теперь в храме Хатхор, которой ни один мужчина не может нанести вреда и перед которой все они бессильны, — она призывает гнев богов на страну Кемет и ее народ. Я сказал».
Последние отзвуки этих слов замерли среди мертвой тишины и безмолвия храма; суеверный страх охватил всех собравшихся здесь женщин при звуках голоса мертвеца, так что многие попадали ниц, а другие закрывали лицо руками, чтобы не видеть и не слышать.
— Слышите, сестры! — воскликнула Мериамон. — Поспешим же к храму Хатхор! Вы знаете теперь, кто источник всех ваших бедствий! Мужчины бессильны против нее, но мы не просим их помощи и не нуждаемся в ней, так как все они ее рабы. Мы сами избавим себя от нее; у нас хватит силы и Мужества забыть нашу женскую кротость и мягкость и вырвать с корнем эту тлетворную красоту из родной страны! Пойдем и сожжем храм Хатхор, тогда жрецы ее погибнут у алтарей, а красота этой ложной богини растает, как воск в горниле, от пламени нашей ненависти! Скажите, сестры, дочери Кемета, готовы ли вы идти за мной и выместить наши слезы и наш позор на этой бесстыдной, ложной Хатхор, наши бедствия и горе — на источнике всех этих бедствий и горя, наших убитых — на убийце?
Тысячи женских голосов ответили ей в один голос, слившийся в один протяжный крик ярости:
— Готовы, Мериамон! Готовы идти за тобой все до одной! Веди нас к святилищу Хатхор! Тащите огонь! Идем, идем к святилищу!
XXV. Сожжение святилища
Реи-жрец все слышал и, прокравшись сквозь обезумевшую от бешенства толпу женщин, побежал из храма, мучимый страхом и стыдом. Он хорошо знал, что фараон умер от руки не Хатхор, а самой царицы Мериамон; знал, что не бог говорил мертвыми устами Менепты, а колдовство той, которая была искуснее и опытнее всех женщин в чародействе и познании змея; знал, что Мериамон хочет уничтожить Хатхор по той же причине, по какой она отравила фараона: чтобы стать женой Скитальца!
Реи был человек богобоязненный и справедливый, и сердце его горело от боли при сознании развращенности и зла той, которую он с раннего детства любил, как родное дитя. Он поклялся в душе, если только успеет, предостеречь Елену, передать ей все, что поручил сказать ей Скиталец, и рассказать обо всем, что натворила Мериамон. Старые ноги его заплетались, до того он спешил; наконец, едва переводя дух, добежал он до храма Хатхор.
— Что тебе надо, старуха? — спросил его жрец, охранявший ворота.
— Пропусти меня к бессмертной Хатхор!
— Ни одна женщина никогда не переступала этого порога и не старалась увидеть Хатхор!
Но Реи поспешил сделать жрецу таинственный условный знак посвященных в сокровенные тайны познания истины, и тот пропустил его, немало удивленный, что женщина могла принадлежать к их числу.
Благополучно пройдя и через внутренние двери храма, Реи очутился перед дверью алебастрового святилища, освещенного изнутри. Осторожно и робко приподняв бронзовую щеколду, он вошел в святилище, шепча молитву, чтобы не быть сраженным невидимыми мечами, и вот достиг наконец самой завесы. На этот раз оттуда не доносились звуки песни Хатхор. Когда Реи, раздвинув слегка завесу, очутился в святая святых храма, то увидел богиню, сидевшую не за своей обычной пряжей, а печально опустившую руки на колени и, по-видимому, далеко уносившуюся в мечтах. Она даже не заметила его прихода, и, только когда Реи, приблизившись к ней, пал пред нею на колени и распростерся на земле, Елена очнулась и спросила его:
— Кто ты, нарушивший в такой неурочный час мое уединение? Неужели ты в самом деле женщина и пришла ко мне, смертельному врагу всех женщин?
— Я не женщина, Бессмертная Царица! Я старый жрец Реи, которого ты, может быть, помнишь? Я осмелился нарушить твое уединение, чтобы предупредить тебя о грозящей опасности от руки царицы Мериамон, а также передать тебе то, что мне поручил тот, кого мы здесь называли Скитальцем.
— Ты сейчас назвал меня бессмертной, Реи! Как же может грозить мне опасность, мне, против которой бессильны все люди и даже сама смерть? Увы, я не могу умереть, прежде чем не настанет конец вселенной, конец всему! Но скажи мне о том изменнике, о том неверном, которого ты называешь Скитальцем.
— Он не изменник и не неверный, как ты называешь его, госпожа, а несчастный, обойденный, замороченный человек! Послушай меня, и я расскажу тебе все, как было.
И Реи рассказал Елене все, что ему поручил сказать ей Скиталец: как Мериамон обольстила его в ее образе и обманом завладела им, заставив его поклясться змеем, когда он должен был клясться звездой; что он сделал, когда узнал правду; как царица оклеветала его, как стражи и евнухи одолели его; как он лежал на одре мучений и был спасен царицей и отправлен начальствовать над войском фараона.
Елена слушала его, не прерывая.
— Воистину, — сказала она, когда Реи смолк, — ты радостный вестник, Реи! Теперь, узнав от тебя обо всем, я прощаю ему, но за то, что он поклялся змеем, никогда в этой жизни он не назовет меня своей. Но мы с тобой последуем за ним… Слышишь, Реи, что это за крики?
— Это царица Мериамон и женщины Таниса пришли жечь храм и твое святилище. Она убила фараона, чтобы овладеть Скитальцем, и хочет уничтожить и тебя! Беги, госпожа, беги!
— Нет, Реи, мне бежать и спасаться незачем! Пусть она сделает свое преступное дело, а ты беги и скажи всем служителям моим и жрецам, чтобы они следовали за тобой. Беги, смешайся с толпой и жди меня. Я выйду, и тогда мы устремимся с тобой за Скитальцем, как я сказала тебе. Спеши же, Реи, спеши!
И Реи побежал. У входа в святилище толпились жрецы и служители Хатхор.
— Бегите! — крикнул им Реи. — Женщины Таниса осаждают храм и хотят сжечь его, умоляю вас, бегите!
— Эта старая бабка помешалась! — проговорил один из них. — Мы — хранители Хатхор, и пусть сюда ворвутся все женщины мира, мы не можем бежать!
Между тем Реи был уже за воротами храма и притаился в тени выступа его наружных стен.
Ночь была темная, но со всех концов города, со всех сторон стекались к храму тысячи огней; все ближе и ближе становились они, словно фонарики на водах Сихора в ночь празднества фонарей. То были полчища женщин с факелами в руках, а за ними двигались кони, ослы и мулы, нагруженные сухим хворостом, тростником, дровами. Во главе их ехала на своей колеснице царица Мериамон. У ворот храма она сошла с колесницы и громко крикнула жрецам, чтобы они раскрыли их.
