Дэвид Бликст - Короли Вероны
К этому времени Пьетро успел встать на ноги — и провалился в вязкую подводную жижу по самые щиколотки. Патино взмахнул мечом, Пьетро нагнулся, выставив собственный меч. Меркурио оправился от удара и прыгнул похитителю на спину. Удар Пьетро скользнул по бедру, не причинив Патино особого вреда.
Патино колотил рукоятью меча по голове Меркурио. Пес скорчился на земле, кровь заливала ему глаза. Он кое-как поднялся и поплелся к огню.
Пьетро взвыл, и Патино едва успел отвлечься от собаки, чтобы отразить удар юноши, мстящего за своего любимца. Пугало отскочил назад и, захватив полную пригоршню земли, метнул Пьетро в глаза. Пьетро вовремя отвернулся — земля попала только в уголок левого глаза. Одновременно он защитил голову от меча Пугала. Пьетро не столько увидел, сколько почувствовал, как меч Пугала опустился на его меч. Пьетро ударил снизу, выбил оружие из рук противника и приставил острие к его животу.
Пугало тотчас отскочил, и клинок Пьетро рассек воздух. Он продолжал пятиться и добрался таким образом до ниши в стене, которую Пьетро сразу не заметил из-за костра. Из ниши Патино извлек Ческо, связанного по рукам и ногам, с кляпом во рту. Он выхватил кинжал и приставил его к горлу Ческо.
Пьетро вздрогнул, но не опустил клинок. Он глаз не сводил с Ческо. Лицо ребенка вытянулось от ужаса. Оба противника еле переводили дух.
— Брось меч, — сказал Патино.
— Тебе все равно не уйти. Отдай мне мальчика, и я отпущу тебя на все четыре стороны.
— Я сказал, брось меч.
Пьетро колебался, и Патино почти вдавил кинжал в плоть ребенка. Кровь не выступила, однако дело было лишь за легким движением запястья.
— Ты не можешь причинить ему вред, — сказал Пьетро. — Граф тебя никогда не простит.
— Откуда тебе знать, зачем графу мальчишка? Брось меч.
Пьетро воткнул меч в мягкую землю.
— А теперь отойди от меча.
Пьетро повиновался, однако забрал вбок. Теперь между ним и Патино был костер. Патино остался на месте, только перевернул Ческо вверх ногами.
— Сядь.
Похититель убрал кинжал от горла мальчика, указывая Пьетро на полураскрошившуюся корягу у огня. Пьетро сел, стараясь не стучать зубами от холода. На его обнаженных руках и груди блестели капли ледяной воды; он ловил тепло и в то же время не спускал глаз с Пугала.
Патино сел на камень со своей стороны костра. Он грубо опустил мальчика на колени и пятерней запрокинул ему голову назад. Кинжал он держал наготове. Огромными глазами Ческо вопросительно смотрел на Пьетро.
— Все будет хорошо, — заверил Пьетро мальчика.
Патино был мрачен.
— Для него — да, пожалуй. А вот на твою жизнь я бы и гроша не поставил. Ты кто такой?
— Я тот, кто давно ищет с тобой встречи. — Пьетро пытался представить, как бы Кангранде действовал на его месте. — Кстати, как ты узнал, что я здесь?
— Ответ за ответ, сосунок. Все равно что око за око.
— Хорошо. Я — Пьетро Алагьери.
— Ага. Сир Алагьери. Я мог бы и сам догадаться. Отвечаю на вопрос: я увидел, как в свете костра блеснул твой меч.
Пьетро кивнул; он слишком устал, чтобы корить себя за глупость.
— Это ведь одна из пещер, которые в старину использовали Монтекки?
— Да. Я вырос в этих краях. Эту пещеру я обнаружил еще мальчиком и всегда имел ее в виду. Правда, на прошлой неделе меня чуть было не нашли. Сюда зачем-то принесло двух девиц.
— Ты и их убил?
— Ну что ты! Я просто спугнул этих дурех, зарычав по-звериному.
— Тебе не пришлось особенно стараться. Итак, каков твой план?
— Ты будешь здесь сидеть, пока к нам не присоединится мой патрон.
— Ты имеешь в виду графа Сан-Бонифачо? — Патино не ответил, и Пьетро продолжал: — Ну и что же случится после счастливого воссоединения с патроном?
— Полагаю, ты умрешь.
Пьетро осенило:
— Граф мертв. Он погиб в Виченце.
По лицу Патино пробежала тень. Тень страха?
— Лжешь.
— К сожалению, нет, — отвечал Пьетро гораздо мягче, чем рассчитывал. — Я надел его доспехи, чтобы ввести в заблуждение падуанцев.
В голосе Патино не слышалось ничего, кроме презрения.
— И где же эти доспехи?
— Я их снял, когда пустился за тобой в погоню.
Явно не веря ни единому слову, Патино произнес:
— Что ж, подождем до полуночи и все увидим. Если граф жив, он придет в полночь.
— Долго придется ждать.
— Можешь сэкономить время и вскрыть себе вены. Я не стану тебе мешать. Более того: я даже могу тебя похоронить, правда, за кладбищенской оградой, уж не обессудь.
— Чтобы я сам себя лишил удовольствия, какое доставляет беседа? Да никогда. — Собственная бравада резанула по ушам. Пьетро взглянул на мальчика. — Ческо, Детто в безопасности.
Он заметил, как Ческо вздохнул с облегчением, несмотря на кинжал, холодивший хрупкую ключицу.
— Итак, сир Пьетро Алагьери, рыцарь Вероны, — прошипел Патино, — о чем желаете беседовать в последние свои часы?
Пьетро передернуло.
— Я хочу знать, что тебя сюда привело.
Дождь барабанил по черепичной крыше палаццо, однако не заглушал слов пленника.
— … И он умер совершенно разбитым, желая только одного — вернуть дом, в котором вырос. Ваши дядя и отец правили Вероной, нарушая заведенный порядок. У нас нет ни королей, ни кесарей. Никому не позволено править своими согражданами.
— Теперь я понимаю, как представители рода Бонифачо столько веков страдали, да еще успевали править, причем без каких-либо выборов.
— Мои родные достигли высокого положения благодаря своим многочисленным достоинствам, — поморщился граф.
— Не сомневаюсь, что ломящиеся от награбленного подвалы не имеют никакого отношения к вашему благосостоянию.
— Да, моя семья отмечена Божией милостью.
— Моя тоже. Причем не только мой брат. Самый одаренный у нас — Ческо.
— Разумеется, разумеется, Ческо у вас самый одаренный. По крайней мере, был.
— Значит, чтобы отомстить за своего отца, вы убьете наследника Кангранде?
Граф скроил презрительную гримасу.
— Это было бы проще всего. Когда я узнал о мальчике, я сразу увидел новые возможности. Иначе мне бы никогда не заручиться поддержкой Патино.
— Кстати о Патино. Почему вы снова с ним связались? Ведь он провалил первую попытку похищения.
— Верно. Я слышал, он сам едва спасся. Однако, если быть честным… — Винчигуерра закашлялся, на полотенце осталось кровавое пятно. — Если быть честным, никто из остальных похитителей также не добился успеха. Им не удалось даже подобраться к ребенку.
