Хуан Гомес-Хурадо - Легенда о воре
Монардес открыл глаза как раз в то мгновение, когда с лица Варгаса исчезла ярость, словно с приливной волной, оставив вместо себя лишь печаль. Купец опустил руку и снова сел на кровать.
- Люсинда испытывала постоянные головные боли, и шарлатаны пускали ей кровь, чтобы их облегчить. Я был в отъезде, когда эти придурки выпустили больше крови, чем нужно.
Старик благоразумно молчал. Время от времени такое случалось: слишком слабый пациент и неопытный лекарь, который слишком часто пускал кровь, но это был один из немногих знакомых ему методов лечения, да и на клиентов он производил впечатление. Монардес уже знал эту историю, как и то, что случилось с тем безответственным лекарем, что оставил рану открытой слишком долго. Его обнаружили неделю спустя, повешенным вниз головой к крюку на скотобойне. Ему отрезали голову, и вся кровь вытекла в чугунный горшок.
- Повторяю, Монардес. Чего вы хотите?
- Для себя - ничего. Но, возможно, есть один способ вам помочь.
- Не томите!
- Пришлите мне карибскую девушку. Вашу рабыню Клару.
Услышав это, оправившаяся от испуга Каталина, которая расставляла завтрак для своего хозяина, задрожала. С подноса на пол соскользнула фарфоровая чашка и разбилась. Рабыня в страхе глядела на осколки, потому что за цену этой чашки можно было целый месяц кормить семью. Но хозяин заговорил с ней совершенно спокойно.
- Ступай, Каталина.
- Хозяин, мне нужно прибрать...
- Потом приберешь.
Монардес видел, как рабыня колеблется между страхом и необходимостью узнать, что будет, понимая, что в эту минуту решается судьба ее дочери. Наконец, она потупила голову и вышла, хотя лекарь готов был поставить свою жизнь на то, что она застыла прямо за дверью.
- Я вас не вполне понимаю, - сказал Варгас, едва рабыня удалилась.
Он смотрел на лекаря прищурившись и с напряженными плечами. Когда Монардес упомянул юную Клару, что-то в поведении Варгаса переменилось.
- Сеньор, мои усталые ноги уже не могут каждый день проделывать весь путь сюда, а она молодая и сильная. Уже много лет у меня нет учеников, я живу один в большом и пустом доме. Я мог бы поделиться своими знаниями трав и микстур, и это облегчило бы мое одиночество.
- Вы считаете, из нее выйдет толк? Ведь это всего лишь женщина.
- Она смелая женщина. Не побоялась отправиться за мной - среди ночи, совершенно одна.
- Это не свидетельствует о ее уме, - с презрением бросил Варгас. - Скорее наоборот.
- Это был безрассудный поступок. Но возможно, в ту ночь она спасла вам жизнь.
Варгас некоторое время молчал, готовя почву для следующего вопроса.
- Что вы имеет в виду под "облегчило бы одиночество", а, лекарь?
- Со мной ей нечего бояться, сеньор.
- Мне об этом уже говорили. Будь она мальчиком, всё было бы иначе, не так ли? - с жестокой усмешкой намекнул Варгас.
Некоторое время, показавшееся вечностью, в комнате был слышен только треск поленьев в камине, а Варгас наслаждался хорошо различимым унижением лекаря после таких серьезных обвинений.
- Как я уже сказал, со мной ей нечего бояться, - очень медленно произнес Монардес.
Варгас пожал плечами, разочарованный, что не удалось вызвать приступ ярости, которого он добивался, но ему ничего не оставалось, кроме как уступить.
- Ну, тогда я даю свое разрешение. Можете забрать ее с собой, но с условием, чтобы каждый день она возвращалась сюда, чтобы заняться моим лечением. А когда вы умрете, она вернется в этот дом навсегда.
IX
Расставшись с фальшивым ирландцем Гильермо, Санчо спустился в таверну, где его ждал рассерженный Кастро со сжатыми кулаками.
- Давай сюда деньги.
Мальчик почувствовал, как его охватывает страх. Он открыл вино из Торо в надежде заслужить доверие чужеземца, но должен был попросить у него деньги вперед, как они всегда делали, когда речь шла о хорошем вине. В таверне стояла полная тишина, три или четыре посетителя, сидящие в разных углах, внимательно следили за событиями.
- Должно быть пятнадцать мараведи, - настаивал разъяренный Кастро. - Если он дал тебе что-то на чай, можешь оставить себе.
Санчо бросил быстрый взгляд на дверь в поисках пути к отступлению, но трактирщик предвосхитил его намерение еще до того, как ноги мальчика начали двигаться. Он поднял руку и отвесил Санчо затрещину, сбив с ног. Мальчик попытался спрятаться под лавкой, но мощные руки трактирщика схватили его за щиколотки и выволокли обратно.
- Никчемный! Чертова бестолочь! - кричал Кастро, отвешивая ему пинки.
Санчо попытался свернуться на полу в клубок, закрывая лицо руками и стиснув зубы, чтобы не кричать. Хоть он уже не мог избежать взбучки, но по крайней мере не даст этому животному возможности насладиться. Получая удары, он пытался их считать. Потому что намеревался вернуть их вдвойне.
Он насчитал уже две дюжины, когда потерял сознание.
Придя в себя, он первым делом почувствовал боль в ребрах, словно лежал на коробке с гвоздями. Это было невыносимо, до тех пор, пока боль в голове не взяла верх и не заставила его заскучать по боли в боках. Он открыл правый глаз и обнаружил, что находился в комнате с рухлядью, лежа на одеяле. Другой глаз не открывался. Санчо испугался, что остался слепым, и ощупал глаз кончиками пальцев, боясь обнаружить пустую глазницу. Вместо этого он нашел там огромную, просто чудовищную припухлость.
- Не волнуйся, парень. Это просто фингал.
Санчо узнал голос Гильермо и сдержал гримасу. По его вине он попал в эту переделку. Англичанин был рядом и протирал раны на его лице тряпкой, смоченной в вине.
- Вино из бочки, которую ты открыл с такой смелостью. Твой хозяин заставил меня купить ее целиком. Жаль, что приходится растрачивать его таким образом.
- Днем у вас также было не много времени, чтобы им насладиться, - буркнул в ответ Санчо.
- Это было не днем, малыш. А два дня назад. Всё это время ты был одной ногой на берегу Леты, - он замолчал, сообразив, что говорит всего лишь с бедным мальчиком из таверны. - Извини. Лета - одна из рек царства Аида...
- Я знаю, что такое Лета. Вот бы мне выпить стаканчик воды из нее, чтобы я смог позабыть эту боль.
Гильермо посмотрел на него с недоумением, пораженный тем, что Санчо знает такие вещи. Но парень ничего не заметил, поскольку закрыл глаза.
- Забвение, - прошептал англичанин. - Мне это знакомо. Я тоже пытался его найти.
- Вы поэтому напились, словно хотели утопить в вине свою жизнь?
- Женское пренебрежение, полное плохих воспоминаний прошлое и будущее, в котором больше тени, чем света. Какие еще нужны причины? Просто бывают дни, когда слишком больно пребывать в сознании.
