Дарья Плещеева - Операция «Аврора»
Пирпонт Морган, как радушный хозяин, с благосклонной полуулыбкой из-под роскошных седых усов взирал на гостей. На самом же деле Джон прикидывал, кому вручить официальные бразды правления собранием, ибо страшно не любил быть в центре внимания, предпочитая незаметно наблюдать, анализировать и невзначай поправлять, но ни в коем случае не навязывать остальным свое мнение. Такую тактику ведения дел Пирпонт перенял от своего папаши. Джеймс Сили Морган плел финансовую паутину ни разу не попавшись на глаза ни противникам, ни жертвам, и за тридцать лет вырос из простого акционера до владельца крупнейшего банковского дома Североамериканских Штатов, тем самым реабилитировав перед знаменитым дедом пошатнувшееся реноме семьи.
Наконец, когда гости почти опустошили свои бокалы и стаканы, Джон решил, что пора начинать, кашлянул и негромко произнес:
— Господа, прошу вашего внимания.
Все головы дружно повернулись к нему, а Каннингем замер в полушаге от камина.
— Господа, предлагаю для ведения нашего собрания назначить председателя и секретаря. К примеру, мистер Каннингем вполне может вести дебаты, а делать необходимые пометки и записывать предложения мы поручим вот этому молодому человеку, — Морган кивнул на сидевшего у журнального столика Гольдовского. — Возражений, думаю, нет?.. Прекрасно! Что ж, начинайте, мистер Каннингем.
И Феликса прорвало. Он закатил такую вдохновенную речь об исторической роли Великобритании и России в сохранении мира во всем мире, что впечатлительный Гольдовский даже уронил слезу на лист протокола. Каннингем вылил бочку дёгтя на голову коварной и жестокой Германии и ее приспешника, Австро-Венгрии, задумавших установить во всем мире свой «орднунг» и погубить безвозвратно плоды цивилизации и просвещения, заботливо взращиваемые Соединенным Королевством среди диких народов Азии и Африки. Наконец, он заклеймил позором подлых отщепенцев, засевших в правительстве Российской империи и толкнувших своего государя на неверный путь соглашательства с германскими поработителями и устроивших настоящую резню среди подвижников, граждан Британии, по своей воле приехавших помогать русским друзьям строить светлое будущее.
— Они создали целую организацию с одной-единственной целью: уничтожить плоды многолетней подвижнической и просветительской деятельности английских добровольцев по приобщению России к мировой культуре! — патетически воскликнул Каннингем, воздев руки к потолку и забыв при этом о недопитом виски. В результате его остатки вперемешку с кусочками льда обрушились на голову оратора, чем слегка смазали концовку спича и вызвали у слушателей невольные улыбки, несмотря на серьезность прозвучавших обвинений.
Несколько стушевавшись, британец предложил:
— Прошу желающих высказаться, — и отправился в сопровождении молчаливого официанта в туалетную комнату приводить себя в порядок.
Тут же со своего места поднялся невысокий, худощавый и весь какой-то благообразный Николай Виссарионович Некрасов. Но его речь, вопреки ожиданиям остальных, не сквозила патетикой и резонерством, напротив — оказалась короткой, деловой и конкретной.
— Уважаемые господа, — негромко заговорил Некрасов, — громкие и трескучие фразы произносить мы все горазды. Однако считаю, что время болтовни прошло. И давно! Настала пора действий, решительных и, главное, результативных. То, что произошло в минувшем году, печально, но не безнадежно. Многое еще можно исправить и вернуть. Например, возродить Общество дружбы Великобритании и России. Но на качественно новом уровне! Не благотворительностью нужно заниматься, не приюты для сирот и убогих открывать — это все бирюльки! Обстоятельства требуют кардинальных решений и решительных действий. И первоочередной, наиважнейшей задачей мне видится изменение социального уклада империи Российской! Рыба гниет с головы. Нужно отсечь эту голову и оздоровить все еще жизнеспособное тело!.. Конечно, для этого потребуются немалые средства. И вот тут-то на первый план выйдут целевые вложения, в том числе и со стороны сочувствующих процессу, уважаемых финансистов, — Николай Виссарионович сделал широкий жест в сторону благосклонно кивавшего на его слова Моргана. — Предупреждая возможные вопросы со стороны будущих меценатов, куда же пойдут их пожертвования и каковы гарантии, могу с известной долей уверенности заявить, что финансовая помощь будет направлена исключительно на благое дело приобретения подавляющего большинства сторонников в нынешней Государственной думе, а также на принятие ею пакета реформ власти и конституции, предлагаемых партией конституционных демократов. Гарантией вложений послужат в случае успеха значительные налоговые льготы для инвестиций в экономику империи на самых перспективных направлениях ее развития — металлургия, добыча полезных ископаемых, лесоразработки, сельское хозяйство.
Николай Виссарионович слегка поклонился и сел.
— Прекрасно, господин Некрасов! Вот речь не мальчика, но мужа, — дважды хлопнул в ладоши Морган. — Если вы привлечете к этим будущим… мероприятиям еще и братьев из Великого востока народов России, успех обеспечен!
— Именно так мы и собираемся поступить, сэр, — неожиданно откликнулся на его слова Керенский. — А в качестве аванса, залога будущих доверительных отношений, могу предложить одно небольшое, но очень знаменательное дело. Вызволить из заточения узника царского режима, господина Сиднея Рейли.
В комнате после его слов на долгую минуту воцарилась полная тишина. А нарушил ее вернувшийся из туалетной комнаты резидент британской секретной разведывательной службы.
— Я пропустил что-то важное? — Он обвел собрание настороженным взглядом и уперся им в седовласого Моргана.
— Нет, мистер Каннингем, вы как раз вовремя, — усмехнулся банкир. — Наши русские друзья предлагают помощь в освобождении вашего коллеги и шефа из застенков Петропавловской крепости.
— Что?! Освободить Сиднея?.. Да это же… Это дело, за которое я отдал бы все, что у меня есть!
— Вот и я так думаю. Поэтому предлагаю вам, мистер Каннингем, обсудить все детали будущей операции с господином Керенским. Поскольку именно он озвучил это важное для всего дальнейшего действо, следовательно, у господина Керенского есть конкретный план его проведения.
— Совершенно верно, сэр! — поддакнул тот.
— Вот и славно. Обсудите детали… за чашкой вечернего чая. Или за ужином. А мы с господином Некрасовым займемся делами менее насущными и для вас малоинтересными. — И Морган сделал прощальный жест, от которого Каннингема подхватило, будто ветром.
