Клауде Куени - Друид
Кавалерия Цезаря состояла из пяти тысяч всадников. Наши разведчики донесли, что у убиев не более восьмисот всадников, так как большая их часть отправилась добывать продовольствие и должна была вернуться не раньше чем через три дня. Поскольку войска Цезаря продолжали продвигаться вперед, в ближайшее время должна была произойти первая стычка между нашим авангардом и германскими всадниками. Через несколько дней именно так и случилось. Но, поскольку узипеты и тенктеры имели те же представления о воинской доблести, что и галлы, служившие в войске Цезаря, столкновение быстро превратилось в настоящее сражение. Некоторые германцы пользовались во время битвы довольно своеобразным приемом — совершенно неожиданно для противника они спрыгивали с маленьких уродливых животных, на которых скакали, и вгоняли копья в тела лошадей галлов.
Кельты выпрыгивали из седел, чтобы их не придавило тушей смертельно раненой лошади, и тут же погибали под ударами мечей тех германцев, которые оставались верхом. В панике галлы, превосходившие численностью всадников узипетов и тенктеров, бежали в лагерь римлян. Множество воинов погибло на поле боя, но еще более удручающим был тот факт, что весть о поражении посеяла панику в римском войске.
На следующее утро все князья и вожди германских племен прибыли в лагерь Цезаря. Проконсул был вне себя от гнева. Тем не менее он тут же согласился принять послов в своей палатке.
— Почему вы напали вчера на мою конницу?! — тут же спросил он, не теряя времени на приветствия. К тому времени я уже довольно хорошо изучил натуру Цезаря, поэтому ни мгновения не сомневался в том, что он обязательно повернет все факты таким образом, чтобы виновными оказались узипеты и тенктеры. Он искал повод, который позволил бы ему позже назвать свои действия ответным ударом, хотя на самом деле Цезарь хотел первым напасть на германцев, просто вышло так, что они его опередили. Германские послы были явно сбиты с толку. Нерешительно переглядываясь, они пробормотали в ответ лишь несколько невнятных предложений. Похоже, они так и не поняли, в чем состоит суть упрека Цезаря. Наконец, один из германцев взял слово:
— Разве у римлян не принято, чтобы молодые воины мерялись силой в честном бою?
— Вы нарушили перемирие! — отрезал проконсул, чуть не сорвавшись на крик.
— Как мы могли нарушить перемирие, если ты отказался заключать его? Во время первой встречи с тобой мы просили тебя не вести военных действий, но ты ответил нам отказом. Это значит, что мы не заключали с тобой перемирия, а следовательно, и не могли его нарушить. — Сказавший это узипет усмехнулся, глядя на Цезаря, и через мгновение продолжил: — Разве мы посмели бы сегодня явиться сюда, в твой лагерь, если бы понимали, что поступили несправедливо или нарушили какие-либо договоренности?
— Взять их! — прокричал Цезарь и быстрым шагом вышел из палатки. Несколько дюжин преторианцев тут же окружили германских послов. Я видел удивление на лицах римских офицеров. Некоторые — к их числу принадлежал и молодой Красс, — не стесняясь заявляли, что они категорически против ведения войны такими методами, ведь Цезарь только что в очередной раз растоптал закон своими сапогами, хотя совсем недавно он сам уничтожил живущие на побережье народы за то, что те при помощи коварства взяли в плен римскую делегацию. Такое противоречие нисколько не смущало Цезаря. С какой стати бог должен действовать в соответствии с законами, придуманными простыми смертными?
Пока преторианцы выводили из палатки князей и старейшин, которые даже не пытались сопротивляться, Цезарь уже отдавал приказы. Весь лагерь наполнился звуками туб. Легко вооруженные лучники и воины с пращами бежали к Порта Преториа и выстраивались там в боевом порядке. На Виа Квинтана, там, где знаменосцы держали гербы полководца, собирались легионеры, а рабы тем временем седлали лошадей.
В лагере царил беспорядок, все солдаты пребывали в некотором смущении. Не имея достоверной информации, кое-кто из них полагал, будто германцы собираются начать атаку, а Цезарь надеется напасть на них первым. Но на самом деле проконсул хотел воспользоваться удачно сложившимися для него обстоятельствами.
Ускоренным маршем римские войска достигли лагеря узипетов и тенктеров, которые остались без вождей. Конечно же, они не были готовы отражать нападение римлян, ведь совсем недавно их делегация направилась в лагерь Цезаря, чтобы провести переговоры. Можно представить себе, сколь велико было удивление и смятение германцев, когда римские легионеры атаковали их лагерь, убивая всех подряд: вооруженных и безоружных воинов, стариков, женщин и детей. Сообразив, что происходит, некоторые германцы попытались бежать, но легионеры отдали своим подчиненным приказ не брать пленных. Цезарь хотел одержать победу над узипетами и тенктерами не для того, чтобы изгнать их из Галлии, вынудив вновь переправиться через Ренус. Нет, он велел полностью уничтожить эти два племени.
Лагерь атаковали со всех сторон одновременно. У тенктеров и узипетов не было ни малейшего шанса на спасение. Солдаты Цезаря не могли ослушаться приказа, отданного им центурионами, — они устроили настоящую резню. Германцы в панике метались между легионерами, которые хладнокровно убивали их, используя все виды оружия — лезвиями мечей отсекали головы и руки, пилумами пронзали людей насквозь. Никто из находившихся в лагере узипетов и тенктеров не пережил этот кошмар. Некоторые германцы, в основном женщины и дети, смогли на какие-то жалкие мгновения продлить свою жизнь, попытавшись спастись бегством, но их в конце концов ожидала та же участь, что и остальных. Центурионы отдали приказ преследовать убегающих и не щадить никого. В тот день римляне уничтожили два народа. С хладнокровной жестокостью легионеры беспощадно убили триста тысяч германцев.
Скорее всего, именно на такой исход противостояния с тенктерами и узипетами и рассчитывал Цезарь, когда ответил загадочной улыбкой на вопрос Лабиэна о том, как он собирается решить проблему с германцами, переправившимися через Ренус.
Когда все было кончено и легионеры вернулись в свой лагерь, они разделились на две части. Одни радовались тому, что сражение против германцев, которых они так боялись, уже позади и победа досталась им малой кровью — римляне понесли минимальные потери, — другие же не могли побороть чувство стыда и называли состоявшуюся битву не честным боем, а кровавой резней. Я был потрясен до глубины души и долгое время не мог сказать ни слова.
Когда Ванда узнала о том, что римляне безжалостно вырезали племена узипетов и тенктеров, она потеряла сознание. Всю ночь я сидел рядом с ней и поил свою возлюбленную теплым отваром из трав, надеясь, что силы скоро вернутся к ней. Мне казалось, что она совершенно выбилась из сил. Известие о событиях в лагере германцев настолько потрясло Ванду, что я начал опасаться за ее рассудок. Я неустанно просил ее поговорить со мной, но она не произносила ни слова.
