Уилбур Смит - Миссия
Таита протянул руку и прижал ладонь к лысой голове ребенка. Послышалось шипение, резко запахло сожженной плотью. Ребенок закричал и отшатнулся от прикосновения Таиты. На его безволосой голове алело клеймо – очертания не руки Таиты, а кошачьей лапы Эос.
– Ты ранил малыша! – выпалил Мерен, сипло от жалости.
– Это не ребенок, – ответил Таита. – Это последняя ветвь ведьминого древа зла. На его голове выжжен ее духовный знак.
Он снова протянул руку, но тварь с воплем отскочила. Таита схватил ребенка за ноги и повернул вниз головой. Тот вырывался.
– Покажись, Соэ. Ведьма, твоя госпожа, погибла, ее поглотило подземное пламя. Больше ее сила тебе не поможет.
Он швырнул ребенка на ложе, где тот замер скуля.
Таита провел над ним правой рукой, снимая заклятие. Младенец медленно изменил свой рост и облик, и вскоре все увидели посланца Эос. Глаза Соэ сверкали ненавистью и злобой.
– Теперь узнаешь? – спросил Таита у Мерена.
– Клянусь гнилым дыханием Сета, это Соэ, тот самый, что напустил жаб на Деметера. Последний раз я видел его, когда его уносила на спине гиена.
– Связать! – приказал Таита. – Он отправится в Карнак на суд фараона.
* * *На следующее утро после возвращения царской четы из Ассуита в Карнак царица Минтака сидела рядом с фараоном в приемном зале дворца. Через высокие окна в зал лился яркий солнечный свет. Он не льстил Минтаке: царица казалась осунувшейся и измученной. Мерену казалось, что с их последней встречи она постарела на много лет. А ведь прошло всего несколько дней.
Фараон восседал на троне, поставленном выше, чем трон царицы. На его груди скрещивались золотые цепы – символ правосудия и наказания. На голове красовалась высокая красно-белая корона Двух Царств, известная под названием Пшент – Могучая. Рядом с троном сидели два писца, готовые записывать решения фараона.
Фараон обратился к Мерену:
– Ты выполнил мое поручение, властительный?
– Да, великий фараон. Твой враг у меня под замком.
– Меньшего я не ожидал. Тем не менее, я очень доволен. Ну приведи его, пусть ответит на мои вопросы.
Мерен трижды ударил древком копья в пол. Немедленно застучали подкованные сандалии, и в зал вошли десять стражников. Царица равнодушно смотрела на них, пока не узнала пленного, которого они привели.
Соэ был бос и наг, только в льняной набедренной повязке. Тяжелые бронзовые цепи смыкались на его руках и ногах. Лицо осунулось, но голову он держал высоко и дерзко. Минтака ахнула и вскочила, глядя на него в ужасе и отчаянии.
– Фараон, это могучий и правдивый пророк, слуга безымянной богини. Он не враг. С ним нельзя так обращаться!
Фараон медленно повернул голову и посмотрел на нее.
– Если он мне не враг, почему ты прятала его от меня?
Минтака поперхнулась и закрыла рот руками. Она опустилась на трон, лицо ее посерело, в глазах был ужас.
Фараон снова повернулся к Соэ.
– Назови свое имя! – приказал он пленнику.
Соэ смотрел на него с вызовом.
– Я признаю над собой только власть безымянной богини, – заявил он.
– Та, о ком ты говоришь, больше не безымянна. Ее имя Эос, и она не богиня.
– Берегись! – крикнул Соэ. – Ты богохульствуешь! Гнев богини настигнет тебя быстро и неотвратимо.
Фараон словно не слышал.
– Ты вступал в сговор с колдуньей, чтобы перегородить Нил?
– Я отвечаю только богине, – рявкнул Соэ.
– Использовал ли ты в союзе с колдуньей сверхъестественные силы, чтобы наслать мор на Египет? Хотел ли свергнуть меня с трона?
– Ты не подлинный царь! – кричал Соэ. – Ты узурпатор и предатель! Эос – правительница мира и всех народов!
– Ты насылал болезни на моих детей, принцев и принцесс царской крови?
– Они не подлинной царской крови, – отвечал Соэ. – Они обычные простолюдины. Только у богини кровь царская.
– Пользовался ли ты своим злым влиянием, чтобы совратить мою царицу с пути чести? Убеждал ли ее споспешествовать тому, чтобы посадить на мой трон колдунью?
– Это не твой трон. Трон принадлежит Эос.
– Обещал ли ты моей царице вернуть ее детей к жизни? – спросил фараон голосом холодным и острым, как лезвие меча.
– Могила никогда не возвращает того, что в нее попало, – ответил Соэ.
– Значит, ты лгал. Десять тысяч раз лгал! Ты лгал, убивал, сеял в моей империи разврат и отчаяние.
– На службе Эос ложь прекрасна, а убийство – благородно. Я не сеял разврат. Я распространял правду.
– Соэ, твои слова – твой приговор.
– Ты не можешь причинить мне вред. Меня защищает богиня.
– Эос уничтожена. Твоей богини больше нет, – серьезно произнес фараон. Он снова повернулся к Минтаке. – Моя царица, ты слышала достаточно?
Минтака тихо плакала. Она была так потрясена, что не могла говорить, лишь кивнула и от стыда закрыла лицо руками.
Наконец фараон посмотрел прямо на двух человек, молча стоявших в глубине зала. Забрало шлема Таиты было опущено, лицо Фенн скрывала вуаль. Только зеленые глаза сверкали сквозь покров.
– Расскажите, как погибла Эос! – приказал фараон.
– Великий царь, ее поглотил огонь.
– Уместно, чтобы эта тварь разделила ее участь.
– Это будет легкая смерть, какой он не заслуживает, легче той, что они приносил невинным.
Фараон задумчиво кивнул и снова повернулся к Минтаке.
– Я дам тебе возможность исправиться в моих глазах и в глазах богов Египта.
Минтака упала к его ногам.
– Я не понимала, что делаю. Он обещал, что, если мы признаем его богиню, Нил вновь потечет, а наши дети вернутся. Я поверила.
– Понимаю. – Фараон поднял Минтаку. – Твое наказание таково: собственной рукой ты поднесешь факел к костру, на котором сгорит Соэ, и след колдуньи окончательно исчезнет из моего царства.
Минтака покачнулась, на ее лице отобразилось крайнее отчаяние. Потом она как будто взяла себя в руки.
– Я верная жена и подданная фараона. Мой долг – исполнять его приказания. Я поднесу огонь к костру Соэ, пророка, которому когда-то верила.
– Властительный Мерен, отведи эту низкую тварь во двор, где его ждет костер. Царица Минтака пойдет с тобой.
Охрана вывела Соэ по мраморным ступеням во двор. Мерен шел за ними, Минтака тяжело опиралась на его руку.
– Останься со мной, маг, – приказал фараон Таите. – Ты станешь свидетелем участи нашего врага.
Они вместе вышли на балкон, выходящий во двор.
Посреди двора под ними были навалены груды дров и сухого папируса. Все это было пропитано ламповым маслом. На вершине костра помещался эшафот, к нему вела деревянная лестница. У подножия лестницы ждали два могучих палача. Они приняли Соэ у стражи и потащили по лестнице, потому что ноги его не держали. Пророка привязали к столбу. Палачи спустились по лестнице, оставив Соэ наверху. Мерен подошел к жаровне, стоявшей у входа во двор. Сунул в нее пропитанный смолой факел, отнес Минтаке и вложил ей в руку. И оставил ее у подножия костра.
