Василий Ян - Том 3
В середине 1937 года появился просвет на затянутом тучами творческом небосклоне В. Яна: в редакции «Жургазобъединения» (впоследствии «Гослитиздат». — М. Я.) в серии «Исторические романы» заинтересовались «Чингиз-ханом». В дневнике писателя запись:
«…позвонил в «Серию», вызвал Курскую (редактор. — М. Я.). «Какой общий вывод? Положительный или отрицательный?(…)». «Конечно, положительный. Чем больше я вчитываюсь в повесть, тем больше она мне нравится…» (14.IX.37). «Длинная беседа с Курской… Рукопись принимается… Но она предлагает ее разбить на две и прибавить «Батыя», чтобы вышла трилогия…» (16.IX.37). «Работал над планом трех отдельных повестей, связанных единством исторического сюжета — нашествием монголов на Запад: I. «Последние дни Великого Хорезма». II. «Чингиз-хан». III. «Батый»…» (17.IX.37).
«Разговор с Курской по телефону: «Рукопись послана рецензенту в Ленинград…» (11.Х.37). «Курская сказала, что получена благоприятная рецензия ученого из Исторического музея — «ценный труд, отвечающий современным требованиям исторической науки, желательно напечатать. С. В. Киселев »» (профессор, позже член-корр. АН СССР. — М. Я.) (22.XI.37).
«…Был у И. И. Минца…одного из редакторов Серии «Исторические романы». От его последнего слова зависела судьба рукописи — будет она напечатана или нет?.. Минц: «В общем рукопись мне понравилась и поэтому я ее прочел быстро, в два дня. Потому и прочел быстро, что понравилась. Книга необходимая. Она заполняет большой исторический пробел. Сразу видишь перед глазами всю эпоху. Книгу следует напечатать…» (10.VI.38) [141]
«Все боюсь поверить, что книга будет напечатана. Ведь это сохранится бессмертная сторона моего «Я», моего ума, моей личности. Все истлеет, забудется, исчезнет, а книга будет жить, и сохранятся образы Чингиз-хана, Субудая, Хаджи-Рахима и других героев… Я рукописью еще недоволен и мог бы ее перерабатывать несколько месяцев, но я решил категорически передать ее и пусть она идет в мир корявой, как идут корявые люди и ничего! Успевают, побеждают и даже бывают любимы!..» (22.VIII.38).
«…В «Молодой гвардии» мне предложили высокие условия гонорара за «Чингиз-хана» и напечатать его в срочном порядке (помимо «Серии») в «Жизни Замечательных Людей» отдельной книгой…» (27.IX.38). «…Поздно вечером мне звонили из «Молодой гвардии», что профессор С. В. Бахрушин прислал очень хороший отзыв о «Чингиз-хане» (С. В. Бахрушин, позже член-корр. АН СССР. — М. Я.), «Прекрасный восточный язык, а не «выкрутасы», правильно показан Чингиз-хан, и пр.» (7.Х.38). «… «Чингиз-хан» должен выйти в двух вариантах, в двух издательствах… Мне жутко!..»
В последние дни декабря 1938 года В. Ян получил самый лучший новогодний подарок, о каком может мечтать автор: курьер принес ему толстую пачку гранок— набранную повесть «Чингиз-хан», и он записал: «…Странное волнение я испытал; все то, что толпилось в моем воображении, — разные лица, их разговоры, переживания, битвы, страдания, радости, казни, мудрые поучения, красивые обороты речи, — все это было передо мною, точно отпечатки ног невидимо прошедшей богини Истории и ее свиты».
В канун первомайского праздника 1939 года автор получил сигнальный экземпляр книги и записал: «Habent sua fata libelli [142]. — Какая судьба постигнет эту книгу? Будут ли ее ругать ядовитые критики или хвалить? Сохранится ли она в течение столетий, и ее будут с наслаждением читать наши потомки, или она утонет в мутном потоке забвения?..»(29.IV.39).
Первая рецензия на «Чингиз-хана» появилась в журнале «Октябрь» (1939, № 7). 3. С. Кедрина писала: «…В эпоху новых захватнических войн вполне законно возникает интерес к деяниям знаменитых завоевателен прошлого… Ставшая столь одиозной на Западе фигура Чингиз-хана в советской художественной литературе впервые получила освещение на страницах повести В. Яна… в строгом соответствии с исторической правдой…»
Академик Е. В. Тарле в статье «Исторические книги для детей» (газета «Известия», 1940, № 300) высоко оценил «Чингиз-хана», рекомендовал его юным читателям. Иначе встретили книгу некоторые коллеги автора, писатели-историки: «…В романе «Чингиз-хан»… мастерство чередуется с небрежностью и беспомощностью, а превосходное и тонкое понимание истории — с безвкусным упрощением ее и даже с грубыми историческими ляпсусами…» — писал С. Хмельницкий (журнал «Литературный современник», 1939, № 10–11). «…Автор книги о Чингиз-хане В. Ян знает материал хорошо, он разработал его с тщательностью пожалуй, редкой для историка-беллетриста… Однако… в результате получился «завлекательный» роман. Как художественное произведение повесть В. Яна не удовлетворит читателя…» — сообщал Г. Шторм («Исторический журнал», 1940, № 4–5).
«Чингиз-хан» В. Яна стал поистине «бестселлером», в библиотеках на книгу записывались в очередь. В Гослитиздате уже шел разговор о новом ее издании. Автору сообщили, что тогдашний президент Академии наук СССР академик В. Л. Комаров пришел на какое-то заседание, где он председательствовал, и «в кармане пиджака торчала толстая книга. «Что за книга? Почему он носит ее с собой?» — «Стал читать и не могу оторваться, хочу дочитать, узнать, что дальше было? И откуда взялся этот «Ян»?..» (9.V.39).
Через четыре месяца после издания «Чингиз-хана» — 1 сентября 1939 года началась Вторая мировая война, возвестившая о «новоявленном Чингиз-хане» — претенденте на мировое господство.
Весь 1940 год В. Ян готовил к печати «Батыя». Рукопись была завершена к началу 1941 года.
Роковое утро воскресенья 22 июня 1941 года В. Ян встретил на даче под Москвой. Вернувшись в город, он написал в Союз писателей и в МК ВКП(б): «Сейчас я хочу держать в руках оружие, а не перо». Ему ответили: «Перо может быть так же нужно фронту, как и оружие». Тогда он опять засел за свой письменный стол… Дальнейшая судьба «Чингиз-хана» и вышедшего в свет вскоре «Батыя» неразрывно связана с Великой Отечественной войной. Обе книги выполняли патриотическую роль в борьбе с врагом, воодушевляя советских воинов героическими подвигами их предков, призывали сопротивляться врагу, воспитывали стойкость и мужество в самый тяжелый — первый период войны, когда наша армия отступала.
Еще несколько месяцев В. Ян продолжал работать в Москве; в конце октября, когда немцы подошли к столице, по рекомендации Союза писателей он выехал, как надеялся, ненадолго, вначале в Куйбышев, затем в Ташкент. О высоком признании патриотического значения своей книги, присуждении «Чингиз-хану» Сталинской премии первой степени, автор узнал в апреле 1942 года в Ташкенте.
Время ответило на вопрос писателя о судьбе его книги: за истекшие полвека «Чингиз-хан» был переведен на 50 языков, издан свыше 120 раз у нас и в 30 зарубежных странах.
