Луи Жаколио - Покоритель джунглей
— Не бойся, я не раскрою твое инкогнито… Еще одно слово, и я оставлю тебя. Где же прячется настоящий браматма?
— Арджуна? Я отправил его в Нухурмур к Нана-Сахибу, чтобы он сам рассказал принцу обо всем, что произошло в Биджапуре. Я с нетерпением жду его возвращения, чтобы вернуть ему знаки его достоинства и обрести свободу действий.
Когда Анандраен ушел, Покоритель джунглей напряженно работал в течение нескольких часов. Ему надо было разослать последние приказы, составить воззвание, которое следовало обнародовать в каждой провинции, отдать необходимые распоряжения каждому командиру, обеспечив единство действий с тем, чтобы восстание началось во всей Индии одновременно, прогремев, словно гром… Но всему есть предел. В течение многих дней этот железный человек не знал ни минуты отдыха, глаза его невольно закрылись, голова медленно склонилась на стол, и он заснул глубоким сном.
Часть девятая
Конец долгого заговора
Отъезд Наны
Последние подвиги Барбассона
Глава I
Цель сэра Джона Лоуренса. — Пиетисты и политики. — Радость вице-короля. — Эдуард Кемпбелл. — Произведен в капитаны. — Смутное беспокойство. — Удачное путешествие.
Вечером того памятного дня сэр Джон Лоуренс удалился в спальню, радуясь и торжествуя, — давно он уже не испытывал подобных чувств. Смерть преданного ему Уотсона, правда, сильно омрачила его настроение, но другие, счастливые, обстоятельства утешили его, смягчив горечь потери. Будучи эгоистом, как и все люди, находящиеся на вершине власти, он видел только одно: его положение, так сильно пошатнувшееся из-за неумения усмирить Индию, вдруг укрепилось благодаря уничтожению Духов вод — это был уже свершившийся факт, а также поимке Нана-Сахиба, которого Кишнайя обещал доставить через пять дней. Сомнений в успехе не было, туг отправился в Нухурмур с решением общего собрания жемедаров и приглашением принцу от совета Семи прибыть в Биджапур и встать во главе заговора, направленного против английского владычества.
Вице-король был особенно доволен, ибо, не подозревая о присутствии в Индии Покорителя джунглей, полагал, что подготовка к восстанию — всего лишь предлог, выдуманный Кишнайей и его сообщниками, чтобы завлечь Нана-Сахиба в Биджапур. Он больше не опасался и за свою жизнь, ведь тот, кому подчинялся кинжал правосудия, был теперь бессилен.
«Бедный Уотсон! Он поплатился жизнью за начатую мной борьбу, но по крайней мере стал последней жертвой этого страшного общества, с которым до сегодняшнего дня не мог справиться ни один из правителей Индии. Какая же мне выпадет слава! Ведь я преуспел там, где вынуждены были отступить деспотичный Ауранг-Зеб и непреклонные Клайвс и Гастингс, испугавшись кинжала правосудия. Смерть Уотсона помогла мне добиться успеха. Иначе, опасаясь упустить Нана-Сахиба, я бы, пожалуй, не стал активно действовать против Духов вод, и кто знает, быть может, фанатик браматма осмелился бы напасть на меня. Какое счастье, что этот одержимый со всей своей шайкой надежно заперт в одном из подземелий дворца… Пожалуй, Кишнайя напрасно замуровал выход, если бы он посоветовался со мной, я бы, конечно, ему этого не позволил. Но, в сущности говоря, это лучший способ покончить с опасной бандой. Они исчезли без всякого шума, и никто никогда не узнает, что с ними стало».
Странные рассуждения для почти что короля и монарха, смешивающего государственные интересы со своими, эгоистическими и мелочными, оправдывающего самые жестокие и бесчеловечные поступки.
Вице-король только что проводил Уотсона к месту его последнего успокоения и утешал себя тем, что смерть друга оказалась небесполезной для укрепления его власти. Десятку человек грозила в эту минуту печальная участь Уголино[9], а сэр Джон умывал руки. Не он отдал этот варварский приказ… К тому же это был самый быстрый способ покончить с людьми, чье существование было постоянной угрозой для его личной безопасности.
Представляя правительство самой большой после Китая империи в мире, этот человек во всем видел только собственный интерес. Сколько раз он приводил свою страну на грань катастрофы, не желая прекратить борьбу против каст, верований, обычаев народа, управлять которым — легче легкого, надо только уважать его религию, нравы, традиции предков, короче говоря, его достоинство. Ему безразлично, кому платить налоги, лишь бы не трогали его кастовые предрассудки, позволяли поклоняться многочисленным богам и спокойно жить в своей деревне, возделывая рисовое поле, которое обрабатывали его предки.
Будучи назначен на пост вице-короля благодаря влиянию мощной партии, получившей в Англии название пиетистов и насчитывавшей в своих рядах людей самого разного общественного положения — от кокни до члена Палаты лордов, сэр Джон Лоуренс, отправляясь к месту назначения, дал слово обратить Индию в протестантство. И хотя он убедился в невозможности выполнить обещанное, чтобы удержаться у власти, продолжал проводить политику, приведшую к великому восстанию сипаев и поддерживавшую в Индии атмосферу постоянных заговоров, чреватых новыми мятежами, еще более опасными, чем первый.
Вице-король не раз получал предупреждения: заговорщики были повсюду — от хижин до дворца раджей. Его собственные слуги поддерживали заговор и изменяли ему почти открыто. Все его декреты, все решения совета, все планы становились сразу же известны. В течение почти двух лет Нана-Сахиб ускользал от него благодаря молчаливой поддержке всех индусов и даже части английских чиновников, опасавшихся мести тайных обществ. Но сэр Джон Лоуренс не желал ничего понимать, продолжая вступать в сделки с людьми самого низкого происхождения, формируя из них свою туземную полицию. Он по-прежнему публиковал нелепые декреты, направленные против каст, религиозных обычаев, пытаясь заменить Веды Библией, и тем самым доводил индусов до крайности.
Моголы, попытавшись бороться с Духами вод, вынуждены были смириться с их существованием и властью браматмы. Сами английские губернаторы заметили, что эта тайная сила никогда не вмешивалась в гражданские и политические дела, преследуя только слишком бесстыдное лихоимство, и стояла прежде всего на страже морали, помогая им бороться со взяточниками. Поэтому они окружили браматм почетом и уважением, полностью оставив им старинный дворец в Биджапуре, который стал загадочным и священным хранилищем древних традиций. Все здесь оставалось, как в прежние времена. Никто не осмеливался переступить порог резиденции браматмы, и самые невероятные легенды защищали Дворец семи этажей от осквернения. Первые этажи браматмы сами уступили английским вице-королям, приезжавшим туда каждый год по приглашению, чтобы присутствовать на великой пудже Биджапура, празднике Духов вод. Все обычаи тайных обществ, которые, скажем, у франкмасонов стали лишь воспоминанием о былых традициях, в Индии по-прежнему живы и соблюдаются. Когда браматма отправлялся в путешествие по провинциям, английские и французские губернаторы оказывали ему почти королевские почести.
