Бернард Корнуэлл - Последнее королевство. Бледный всадник (сборник)
– Если не ошибаюсь, у него целых двадцать четыре корабля, – сказал Альфред, приподняв бровь и взглянув на меня.
– Двадцать четыре, мой господин, – подтвердил я.
– Поэтому, когда его люди соберутся, Свейн сможет выставить около тысячи человек.
Альфред помолчал, позволяя всем оценить эти цифры. Беокка нахмурился: его перо забрызгало чернилами крошечный клочок пергамента.
– С другой стороны, несколько дней назад, – продолжал Альфред, – возле устья Педредана было всего семьдесят воинов, охранявших корабли.
– Около семидесяти, – поправил я. – Там могли быть и другие, которых мы не видели.
– Но все-таки меньше ста?
– Думаю, что меньше, мой господин.
– Тогда мы должны с ними расправиться, прежде чем к кораблям вернутся остальные, – заключил Альфред.
Снова наступила тишина. Все понимали, насколько мы слабы. Каждый день являлись несколько новеньких, как те шестеро, что пришли вместе с Беоккой, но в целом подкрепление прибывало медленно. Уж не знаю, чем это объяснить: может, весть о том, что Альфред жив, распространялась слишком медленно, или же люди просто ждали, когда погода станет потеплее.
Плохо также, что среди вновь прибывших не было танов. Ни одного.
Таны, люди знатные и богатые, могли повести за собой множество хорошо вооруженных подданных. В каждом графстве имелись свои таны, стоявшие всего лишь немного ниже шерифов и олдерменов, которые и сами были выходцами из этого сословия. Сила Уэссекса заключалась в танах, но ни один из них не явился на Этелингаэг. Некоторые, как мы слышали, бежали за море, в то время как другие пытались защищать свои владения.
Я не сомневался: Альфред чувствовал бы себя уверенней, если бы за ним стояла дюжина танов, но вместо этого у него были только мы с Леофриком да Эгвин.
– Каковы теперь наши силы? – поинтересовался Альфред.
– У нас больше ста человек, – обнадеживающе сказал Эгвин.
– Из них только шестьдесят или семьдесят годятся для боя, – возразил я.
Дело в том, что наш лагерь поразила вспышка болезни: людей рвало, их бил озноб и изматывал понос. Ну что за напасть: где бы ни собирались войска, там непременно появлялась эта болезнь.
– Этого хватит? – спросил Альфред.
– Хватит для чего, мой господин? – Эгвин был не слишком сообразителен.
– Ну для того, чтобы избавиться от Свейна, конечно, – сказал Альфред.
Наступила тишина, потому что вопрос был абсурдным. Потом Эгвин расправил плечи и браво ответил:
– Хватит с лихвой.
Эльсвит одарила его улыбкой.
– И как ты предполагаешь это сделать? – поинтересовался Альфред.
– Возьму всех до последнего людей, какие у нас есть, мой господин, всех, способных сражаться, и нападу на датчан. Вот и все!
Беокка отложил перо: не хватало еще тратить и без того скудный запас чернил, чтобы записывать подобную ерунду.
Альфред посмотрел на меня.
– Это возможно, Утред?
– Они увидят наше приближение, – заметил я, – и приготовятся.
– Марш вглубь страны начнется с холмов! – заявил Эгвин.
И снова Альфред посмотрел на меня.
– Это оставит Этелингаэг без защиты, – сказал я, – и займет по крайней мере три дня. Под конец наши люди будут замерзшими, голодными и усталыми. Датчане заметят наше приближение, как только мы выйдем из-за холмов, и это даст им время надеть доспехи и вооружиться. Причем учти: только в самом лучшем случае нас будет столько же, сколько и врагов. А в худшем? – Я бессильно пожал плечами. – Спустя всего три или четыре дня остальные воины Свейна могли вернуться, и тогда наши семьдесят или восемьдесят человек окажутся лицом к лицу с целой ордой.
– Ну и как же нам тогда их победить? – спросил Альфред.
– Мы уничтожим их суда, – сказал я.
– Продолжай.
– Без судов датчане не смогут подняться вверх по рекам. И волей-неволей останутся на суше.
Альфред кивнул. Беокка снова стал царапать пером.
– И как же ты уничтожишь их суда? – поинтересовался король.
Этого я пока и сам не знал. Мы могли бы взять семьдесят человек и отправиться сразиться с семьюдесятью вражескими воинами, но в конце боя, даже если мы победим, нас самих останется всего двадцать, да и то, если еще повезет. Эти двадцать человек, конечно, могли бы сжечь суда, но я сомневался, что мы сумеем протянуть так долго. У Синуита собралось множество датских женщин, и, если дело дойдет до битвы, они придут на помощь своим мужчинам – тогда мы, скорее всего, потерпим поражение.
– Огонь, – с энтузиазмом сказал Эгвин. – Надо привезти на плоскодонках огонь и метать его через реку!
– Там есть воины, сторожащие корабли, – устало произнес я. – Они будут метать копья и топоры, стрелять из луков. Если тебе повезет, ты, может быть, и подожжешь одно судно. Но не больше.
– Пойти ночью, – предложил Эгвин.
– Луна сейчас почти полная, – возразил я. – И они увидят, как мы плывем. А если луна скроется за облаками, мы не увидим их флота.
– Тогда как же ты это сделаешь? – снова спросил Альфред.
– Бог пошлет небесный огонь, – заявил епископ Алевольд.
Никто на это не ответил. Альфред встал. И мы все тоже поднялись. Потом король указал на меня.
– Ты уничтожишь флот Свейна, – велел он, – и утром я узнаю, как именно ты собираешься это сделать. Если тебе это не удастся, тогда ты, – указал он на Эгвина, – отправишься в Дефнаскир, найдешь там олдермена Одду, велишь ему привести свои войска к устью реки и сделать эту работу за нас.
– Да, мой господин, – ответил Эгвин.
– До свидания, – холодно бросил мне Альфред и вышел.
Я рассердился. Он как раз этого и хотел – чтобы я рассердился.
Вместе с Леофриком я отправился в недавно возведенную крепость и принялся пристально смотреть через болота туда, где над Сэферном висели облака.
– Ну и как мы, по-твоему, сожжем двадцать четыре корабля? – спросил я.
– Бог пошлет огонь с небес, – ответил Леофрик. – А как же иначе?
– Я бы предпочел, чтобы Он послал нам тысячу воинов.
– Альфред не обратится за помощью к Одде. Он сказал это только для того, чтобы тебя разозлить.
– Он прав, верно? – нехотя спросил я. – Мы должны избавиться от Свейна.
– Интересно, каким образом?
Я посмотрел на поваленные деревья, из которых покойный Хасвольд соорудил запруду. Вместо того чтобы струиться вниз, вода теперь шла вверх по реке, потому что прилив был в полном разгаре, и рябь бежала от спутанных ветвей на запад.
– Помню, в детстве мне рассказывали одну легенду, – начал я. Потом помедлил, пытаясь вспомнить эту историю, которую, скорее всего, слышал от Беокки. – Христианский бог заставил воды моря расступиться, вроде так?
– А, это легенда про Моисея, – заметил Леофрик.
