Нибелунги. Кровь дракона - Крючкова Ольга Евгеньевна
– Да, моя госпожа…
– И ты три года была замужем и недавно овдовела? – продолжала расспросы королева.
– Да, госпожа…
– У тебя есть дети, Урсула?
– Нет…
– Ты три года была замужем и не понесла ребёнка? – удивилась королева. – Вероятно, ты бесплодна.
– Возможно, моя госпожа… – поспешно согласилась Урсула в надежде, что это печальное обстоятельство отвратит королеву от её кандидатуры.
Неожиданно от стены отделился человек, он произнёс:
– Вы позволите, моя королева?..
– Ах да, Симоний… Я и забыла, что ты здесь. Приступай.
К Урсуле подошёл немолодой мужчина в строгом тёмном одеянии, постриженный на римский манер. Его волосы изрядно посеребрила седина. Он буквально взором вперился в Урсулу, отчего та невольно затрепетала.
– Внешне эта особа кажется мне вполне здоровой. В отличие от её предшественниц, но всё же не помешает сделать тщательный осмотр, – подытожил Симоний.
– Ты – королевский лекарь, – произнесла королева, – и в ответе за здоровье наследника и его будущей наложницы.
– Что же касается её бездетности, – продолжил Симоний, – это может быть отнюдь не следствием бесплодия. Виной тому могут послужить множество факторов.
Королева удовлетворённо кивнула.
– Раздевайся, – приказал Симоний Урсуле.
Бедняжка побледнела, ноги у неё обмякли.
– Что вы намерены со мной сделать?.. – едва слышно пролепетала она.
– Я – королевский лекарь и обязан воочию убедиться, что ты здорова, как женщина…
Урсула бросила умоляющий взгляд на королеву. Но та, увы, никоим образом на это не отреагировала. Претендентке ничего не оставалось делать, как развязать поясок и скинуть верхнюю шерстяную тунику…
– И нижнюю тунику тоже снимай, – повелел Симоний. – Ложись вот сюда, – он указал на кровать, застеленную простым отбеленным холстом, – и раздвигай ноги.
Урсула машинально скинула тунику, и обнажённая в одних только пуленах поплелась к кровати. В этот момент ей хотелось умереть…
Целый день Урсула провела за житьём рубашек [29] для бедных. Вышивать она не любила, уделять время чтению – тоже, поэтому она из немногочисленных дозволенных наложнице развлечений выбрала именно это занятие. За последний год она нашила столько рубашек, что можно было с лихвой принарядить всю дворцовую прислугу. То, что сшила за день, Урсула обычно раздавала беднякам около северных городских ворот. В этом ей помогала преданная кормилица. Бедняки понятия не имели, что молодая богатая (во всяком случае, так им казалось) и щедрая женщина – наложница принца.
Вот и сейчас Урсула раздала рубашки и заторопилась обратно во дворец. Она знала, что Зигфрид в это время дня имеет привычку посещать её.
Наложница вернулась в свою комнату, скинула тунику, облачилась в просторный белоснежный пеплос, затем распустила волосы и начала расчёсывать их мягкой щёткой.
В этот момент вернулся Зигфрид. Он, томимый любовным нетерпением, миновал свои просторные покои, устремившись прямо к Урсуле. И вот полог, отделяющий скромную комнатку наложницы от основного помещения, откинулся – вошёл Зигфрид.
Урсула тотчас прервала своё занятие и произнесла:
– Я ждала тебя, мой господин… Как ты провёл день?
– Прекрасно! – коротко бросил Зигфрид, пожирая глазами наложницу.
Урсула приблизилась к принцу. Его окутало нежное облако благовоний…
– У тебя новые духи? – поинтересовался он.
– О да… Подарок сенешаля, моего отца…
Зигфрид крепко обнял наложницу, уткнувшись лицом в её пышные волосы необычайного персикового оттенка, отнюдь не свойственного фризским женщинам. Неожиданно столь острое плотское желание, до сего момента снедавшее его, исчезло. Зигфрид растерялся…
Урсула уловила замешательство возлюбленного – обычно он действовал решительно и энергично, желая достичь удовольствия.
– Что-то не так?.. – робко поинтересовалась она и улыбнулась, обнажив ровные белые зубы.
Зигфрид отстранился и погладил наложницу по распущенным волосам.
– Всё в порядке… Вероятно, я устал за день…
– Тогда разденься и приляг… Я сделаю тебе массаж, меня недавно научил Симоний. Это очень расслабляет и доставляет удовольствие.
Зигфрид согласился, скинул свои одежды и удобно расположился на ложе, где они с Урсулой так часто предавались плотским наслаждениям. Наложница «оседлала» принца.
– Вот так… – она начала массировать ему грудь определёнными круговыми движениями.
Зигфрид невольно расслабился и прикрыл глаза. Мысли принца в данный момент занимала отнюдь не Урсула, а та самая компаньонка, которую он встретил в городе. Он невольно подумал, что не успокоится, пока не овладеет ею.
… Зигфрид перевернулся на спину. Урсула со всем тщанием радела над телом своего господина, недоумевая, отчего же он холоден к ней и не проявляет ни малейшего желания.
В конце концов, терпение и усилия наложницы были вознаграждены. Однако соитие прошло скомкано и на редкость быстро, что было отнюдь не характерно для молодого сильного принца.
В душу Урсулы закрались опасения: «Неужели я надоела принцу?.. И он намеревается избавиться меня?.. Кто же займёт моё место?.. В конце концов, мне есть куда вернуться. Дом в городе по-прежнему принадлежит мне».
Глава 6
Насладившись наложницей, Зигфрид поспешил покинуть её. Урсула снова осталась в одиночестве, к которому уже привыкла за последние два года, разве что не считать служанку да верную кормилицу – вот и вся её компания, имевшая доступ в «золотую клетку».
Принц же принарядился и ведомый «охотничьим инстинктом» направился в покои матушки, дабы увидеть компаньонку.
Погода стояла тёплая и сухая. С Рейна набегал свежий ветерок. Поэтому королева покинула свои покои и в сопровождении свиты прогуливалась по галерее, наслаждаясь осенним дивным вечером. Одна из девушек шла подле Зиглинды и что-то увлечённо рассказывала ей. Королева кивала и улыбалась…
Галерея, по которой Зиглинда любила совершать прогулки, примыкала к её, так называемой, Малой резиденции. Зигфрид вышел на свежий воздух, однако, не спешил приблизиться к матушке и её свите. Прежде он пытался разглядеть среди девушек, окружавших королеву, ту самую компаньонку, которую встретил в городе. Та неспешно следовала за своей госпожой, даже не подозревая, что вызвала такой повышенный интерес у наследника трона.
Принц заметил, что девушка печальна, взор прелестницы опущен долу. И он решил во что бы то ни стало выяснить: что же стало предметом её печали. Однако он не мог вот так запросто подойти, и открыто задать вопрос компаньонке, это было бы против правил этикета, установленных королевой и требовавшей, дабы их все беспрекословно выполняли.
Поэтому он решил понаблюдать за ней издалека, тем более, что его выгодно скрывала одна из многочисленных колон, венчавших галерею.
Наконец королева и её свита поравнялась с той самой колонной, за которой притаился Зигфрид. Зиглинда тем временем заметила, что одна из её компаньонок чем-то опечалена.
– Что с тобой, Арнегунда? – обратилась королева к девушке.
– Ах, моя королева… – компаньонка тяжело вздохнула. – Меня снедает печаль… – призналась она.
– Я это вижу. Но должна же быть тому причина?! – властно воскликнула Зиглинда. Ей не нравилось, когда придворные не отвечали на конкретно поставленный вопрос.
– Причина есть, моя госпожа… Дело в том, что мой муж, Оттон, охраняет границы с данами и я почти не вижу его. Вот уже два года, как я замужем, а виделись мы считанные дни…
Зиглинда повела плечами.
– Что поделать, дитя моё… Такова наша женская доля… – со вздохом произнесла она и добавила: – Границы королевства должны охраняться…
– Да, моя госпожа… – поспешно согласилась Арнегунда. – Но меня тяготит такое положение: я – ни жена и – не вдова. Я формально живу в доме мужа, а по сути – в королевской резиденции… Возможно, мне хочется постоянства и определённости.
