Джефри Триз - За Хартию
- Никаких фокусов! - предупредил один, нацеливая мушкет прямо в голову Таппера.
Маленький аптекарь рассмеялся:
- А вы меня еще не узнали? Быстро же вы забыли своего доктора!
- Что?.. Эх, да ведь это и впрямь доктор! А до нас дошли слухи, что вас в Бирмингеме упрятали в тюрьму,
- Пока нет, - ответил Таппер, опуская руки. - Но только благодаря этим ребятишкам. Кстати, я за них ручаюсь. Это друзья.
- Рад вас видеть, - сказал другой незнакомец. - Извините за такой неласковый прием. Приходится быть настороже. Пока что все спокойно, но правительственных шпионов лучше встречать заранее, пока они не вошли в дом.
- Напротив, очень рад, что хоть кто-то сохраняет бдительность, - искренне возразил Таппер. - А то слишком много оказалось в нашем деле революционеров-любителей. Они-то и испортили все дело в Бирмингеме.
- Охотно послушаем обо всем этом, когда сменимся с дежурства. Встретимся за ужином.
Тележка двинулась дальше, а оба часовых нырнули в вереск и тут же скрылись из виду.
А еще через полмили показался маленький, серого цвета домик, примостившийся среди гор и почти неразличимый на черно-розовом фоне сланцевой скалы, поросшей цветущим вереском.
- "Вольная ферма"! - Аптекарь указал на домик кнутом. - У нее есть еще какое-то другое название, уэлское, но произнести его - язык сломаешь. Поэтому я буду называть ее именно так - "Вольная ферма". Вы найдете здесь хороших друзей.
Снаружи ферма ничем особенным не отличалась. Те же куры, что на сотне других ферм, кудахтали и ссорились среди луж на грязном дворике; такая же овчарка выскочила из-под крыльца и принялась с лаем метаться возле лошади и тележки, которая, проскрипев в последний раз, остановилась против незапертой двери.
На пороге их встретил подвижной, маленького роста человек, одетый в костюм из тонкого черного сукна. Такой костюм был скорее под стать процветающему торговцу, нежели хозяину горной фермы. Лицо маленького человека светилось радостью:
- Джон Таппер! Вот не думал!..
- Джон Фрост! И я, признаться, не ожидал увидеть тебя здесь.
- А я-то был уверен, что тебя сцапали! Я только что приехал. Хочу побыть денек-другой, послушать, какие новости. Да ты входи!
Фрост ввел их в просторную, вымощенную каменными плитами кухню. В очаге весело потрескивали дрова, а вокруг стола сидели несколько мужчин; при виде Таппера они повскакали со своих мест, все радостно его приветствовали. Через несколько минут вновь прибывшие уже сидели за накрытым столом, ели вкусный обед и рассказывали присутствующим подлинную историю бирмингемского мятежа.
- Кто такой этот мистер Фрост? - поинтересовался Том, когда они опять остались наедине с аптекарем.- Похоже, он здесь всем заправляет.
- Один из самых почтенных горожан Ньюпорта,- усмехнулся Таппер. - Вернее, он был почтенным горожанином, даже членом магистрата, пока не узнали, что -он заодно с чартистами. Теперь, когда Винсент в тюрьме, он - надежда всего Южного Уэлса. И он еще совершит великие дела, этот Джонни Фрост!
- А вообще, что здесь происходит? - стал расспрашивать Оуэн. - Я замечаю такие вещи...
- К сожалению, я ничего не могу сделать, чтобы ты замечал поменьше. Я мог бы ответить на твои вопросы, но не стану. Поверь, дружок, чем меньше ты будешь знать о том, что здесь происходит, тем больше у тебя шансов спастись от виселицы, если попадешься в лапы полиции.
- Но вы все-таки скажите - запротестовал Оуэн. Однако аптекарь резко прервал его:
- Ты и в самом деле хочешь, чтобы тебя вздернули? Или выслали в Австралию на каторжной галере? - Он сделал небольшую паузу, выжидая, когда его угроза произведет должное впечатление, а затем продолжал несколько веселее: - Не забивайте себе головы ненужными заботами. Сегодня вы впервые за много дней заснете на приличной постели, и все время, что мы здесь останемся, вам будут давать и завтрак, и обед, и ужин. Радуйтесь и помалкивайте!
Больше он не сказал ни слова.
Когда мальчики остались вдвоем, Том полюбопытствовал:
- Какие такие вещи ты заметил? Пойдем!
Оуэн огляделся вокруг - нигде никого. На цыпочках он вышел во двор и отворил дверь сарая. Затем сгреб в сторону сено, устилавшее пол.
- Ого!
Неудивительно, что у Тома глаза полезли на лоб. Под сеном были аккуратно сложены несколько десятков мушкетов и копий, вычищенных и смазанных.
- Видно, они готовятся, - пробормотал Оуэн.
- Но почему он от нас это скрывает?
- Потому что по закону это самая настоящая государственная измена. А если мы ничего не знаем, значит, и повесить нас не за что. Мне даже жаль - зря я тебе показал.
- Ладно уж, - проговорил Том, - ведь мы здесь все заодно, не правда ли? Однако старина доктор действительно благородный человек.
А потом начались дни свободной - непривычно свободной и приятной жизни. Как и говорил Таппер, им предоставили прекрасные постели и отличную еду - желанная перемена после стольких дней бродяжничества, после неуютного чердака в Бирмингеме. Делай что хочешь! Они целыми днями купались в реке, удили рыбу или обследовали соседние горы. Однако от них не ускользало, что атмосфера на ферме была напряженной.
Появлялись и исчезали новые люди, прибывали пакеты, свертки. Фрост снова вернулся в Ньюпорт, в свой мануфактурный магазин. Однажды их разбудил среди ночи топот копыт. Выглянув в окно, ребята увидели, что двор полон людьми; некоторые держали фонари, другие разгружали с телег какие-то длинные ящики, похожие на гробы, и уносили их в амбар.
Каждый день мужчины о чем-то совещались; мальчиков на эти сборища не пускали, но по разговорам за обеденным столом они ясно представляли себе, как идут дела.
Два члена палаты общин, Эттвуд и Хьюм, сочувствовали чартистам; они выступили с предложением принять и рассмотреть петицию. Дебаты назначили на двенадцатое. С этим днем связывали свои последние надежды все, кто надеялся на мирное разрешение вопроса.
Весь этот день и весь следующий "Вольную ферму" лихорадило: каков результат дебатов? Однако новости шли медленно, и только через день утром на дороге раздался цокот копыт - посыльный скакал к ферме во весь опор.
Все выбежали к нему навстречу, Таппер - впереди всех. Он выхватил пакет из рук верхового, едва тот соскочил на землю. Вскрыл конверт дрожащими пальцами, и лицо его побледнело.
- Ну что, - закричали вокруг, - петиция принята?
- Предложение прошло?
Все смотрели на маленького аптекаря. А он грустно покачал головой.
- Сорок шесть членов палаты проголосовали за петицию.- Он помолчал и потом закончил: - И двести тридцать пять - против.
- Что же теперь будет? - воскликнул Оуэн.
- Революция! Хозяева бросили нам вызов. И мы должны его принять.