Игорь Болгарин - Адъютант его превосходительства
Юра долго с ненавистью смотрел на Красильникова. Все накопившееся в его душе горе, вся невысказанная обида вдруг сдавили ему горло, и он истерично закричал:
— Я ненавижу вас! Ненавижу! Ненавижу!.. — и, опустившись на траву, бессильно разрыдался.
Красильников склонился к Юре, тихо сказал:
— Чудно получается! Мы только увидели друг друга… познакомиться не успели, а ты уже ненавидишь! Это за что же?
— Всех вас! Бандиты вы! Бандиты!.. — глотая слезы, ещё более слабея от отчаяния, чувствуя себя беспомощным, маленьким и никому не нужным, выкрикивал Юра.
— Давай мы с тобой вот о чем договоримся! — Красильников положил широкую, успокаивающую ладонь на худенькое плечо Юры. — Ты не кричи. Я ведь вот не кричу. А если, брат, закричу, громче твоего выйдет.
— Все вы бандиты! — исступлённо твердил Юра, глядя затравленными глазами на часового и на этого спокойного, неторопливого человека в бушлате.
Красильников поморщился. Он понимал, что такое отчаяние от чего-то непоправимого, страшного, и жалел мальчонку. Стараясь быть как можно спокойней и мягче, произнёс:
— Ну, так мы с тобой ни до чего не договоримся. Заладил своё: «Бандиты, бандиты».
— А кто же вы? — Мальчик исподлобья с недоверчивым любопытством взглянул на Красильникова.
— Вот это уже другой разговор. Я — командир Красной Армии, — полунаставительно-полушутливо, как обычно говорят с капризными детьми, сказал Красильников. — А зовут меня Семёном Алексеевичем. Можешь меня звать просто дядей Семёном. А тебя как величать?
Юра помедлил с ответом, огляделся по сторонам. Эх, сейчас бы вскочить и броситься в кустарник — не догнали бы! А дальше что? Снова идти куда глаза глядят, неизвестно к кому, неизвестно навстречу чему?
— Так как же тебя зовут? — с мягкой настойчивостью повторил вопрос Семён Алексеевич.
Что-то дрогнуло в сердце мальчика, и он безразличным тоном, чтобы не подумали, что он струсил и сдался, ответил:
— Ну, Юра…
— Ну вот! Юрий, значит?.. — неподдельно обрадовался Красильников, проникаясь непонятной нежностью к этому насторожённому, но умеющему самостоятельно держаться мальчику. — Познакомились! Пойдём, как говорится, дальше. Поскольку ты, человек гражданский, оказался на территории, где располагаются военные, я по долгу службы обязан выяснить, кто ты, откуда и куда идёшь.
— Какой же вы военный? — с презрительной усмешкой сказал Юра. — Я вот возьму наган и тоже буду военным?
— Хм, — озабоченно вздохнул Красильников. — Кто же тогда, по-твоему, будет военный?
— У кого погоны! — с вызовом выпалил мальчик, лгать он не умел.
— Вот теперь все понятно!.. Должно быть, у твоего отца есть погоны? — многозначительно взглянув на стоящего рядом часового, сказал Красильников.
Юра не ответил.
— Скажи, а с кем же он воюет, твой отец? С гражданским населением, что ли?.. Ну, брат, и полова у тебя в голове! — энергично покачал головой Красильников. — Ладно! Разговор у нас с тобой завязался серьёзный. А время позднее, так что иди за мной.
Юра осторожно шагнул в темноту следом за Красильниковым. Сзади к ним пристроился боец с винтовкой. Так, гуськом, они шли довольно долго. Юра хорошо видел спину того, кто назвался Семёном Алексеевичем. Он шёл легко. Спина была гибкая, широкая. Выпирающие лопатки мерно двигались вверх-вниз. У пояса покачивался маузер в деревянной колодке.
Вскоре деревья расступились, и они вышли на большую поляну. Здесь горели костры, вокруг которых группами сидели люди. В отсветах пламени на фуражках поблёскивали звезды. У коновязей фыркали и шуршали сеном лошади.
Они остановились возле красноармейцев, устанавливающих орудие.
— Где командир? — спросил Красильников.
— Кто это там спрашивает меня? — раздался недовольный голос, и перед ними встал высокий человек с биноклем на груди. Склонив голову набок, он внимательно рассматривал Юру. — А это что за личность?
— Да вот, мальчонку в лесу подобрали, — сказал Красильников.
— Кто таков? Откуда и куда направлялся? — спросил командир дивизиона, ловко скручивая козью ножку. — Почему оказался в лесу? Один шёл или с тобой ещё кто был?
Человек спрашивал коротко и сердито. Казалось, он не обращал внимания на то, что перед ним мальчик, и оттого его вопросы звучали казённо.
— Я с поезда… — тихо сказал Юра. — Ехал с мамой в Киев, к родственникам. А по дороге на поезд напала банда… Мама умерла. Её похоронили там, в степи. — Юра дальше ничего не мог вымолвить — горло снова перехватили слезы, перехватило дыхание.
Подходили бойцы, понимающе слушали. Один не выдержал, выругался, сказал:
— Это Ангел, его работа.
Командир хмуро подтвердил:
— Да, это банда Ангела. Мне докладывали, они тут неподалёку на хуторах объявились. — Он перевёл невесёлый, недоуменный взгляд на Красильникова и, хмуро кивнув на Юру, спросил, тем самым как бы отстраняясь от участия в судьбе мальчишки: — Ну и куда ж ты его, Семён Алексеевич?
Моряк решительно заявил:
— А куда ему ночью! До утра пусть в дивизионе побудет, а там подумаем!..
Юре отвели самое лучшее место — на снарядных ящиках, аккуратно сложенных друг на друга. Поверх камышовой подстилки Семей Алексеевич бросил агатную попону, от которой исходил лёгкий запах лошадиного пота и свежей, луговой травы, и укрыл Юру шинелью.
— Намаялся ты за день, парень! — сочувственно и чуть грубовато, чтобы не показать своей жалости и доброты, сказал Красильников… — Спи.
Над головой у Юры в небесной вышине мерцали большие зыбкие звезды, а ещё дальше, там, в глубине жёлтого неба, как жёлтый речной песок, явственно проступала звёздная даль. Такими яркими звезды видятся только в лесу или в горах, где воздух чист и прозрачен. Юра смотрел на звезды и невольно прислушивался к ночной жизни артиллерийского дивизиона. Вот неподалёку от него гулко стуча сапогами, на ходу перебрасываясь словами и переругиваясь, пробежали артиллеристы. Сквозь густую вязкость, дрёмы Юра расслышал, как командир, тот, что недавно так хмуро расспрашивал его, сказал бойцам:
— Хочу объявить — вам задачу батареи… На рассвете противник по всей вероятности начнёт движение к селу Иванополье. Двигаться будет по этой дороге…
Потом Юра, все больше погружаясь в сон, думал о том, что ему нужно будет во что бы то ни стало добираться, как велела мама, в Киев, к дяде, что красные отступают и, наверное, скоро оставят этот город и что папа обязательно приедет в Киев и разыщет его. А может быть, даже возьмёт его с собой на войну. Ведь он не кто-нибудь, а полковник, и ему, конечно, это не составит труда. И они будут вместе воевать и вместе разобьют красных, и его, Юру, наградят каким-нибудь орденом, и все будут говорить о том, какой он смелый.
