Пьер Вебер - Фанфан-Тюльпан
Две пары направились в соседнюю гостиную, где был устроен роскошный буфет.
Увидев, что они уходят, Фавар сделал легкую гримасу. Так как он был человеком гибкого ума, то проявлял тем меньше ревности, чем тверже был уверен в добродетели жены. И никогда не выказывал дурного вкуса, отталкивая молодых людей, когда те роем вились вокруг нее. Но, несмотря на весь свой такт и самообладание, он, все же, не смог удержаться от выражения недовольства: ему были неприятны проявления грубой лести, которыми осыпал его жену шевалье де Люрбек, давно вызывавший у него инстинктивную глубокую антипатию. Что касается Бравого Вояки, то он, видя Перетту, удаляющуюся об руку с Д'Орильи, громко заворчал, предчувствуя нечто нехорошее, и потребовалось, чтобы Фавар, — а он очень не хотел и боялся скандала, — незаметно посмотрел на него повелительно и не дал вскипевшему старому солдату броситься следом за молодой девушкой. Ведь Перетта никогда еще не была предметом столь бурного и откровенного восхищения. И в самом деле, пока Люрбек продолжал вовсю обольщать госпожу Фавар, Д'Орильи, с горящим лицом и все более обуреваемый растущей час от часу страстью, говорил Перетте:
— Мадемуазель, не знаю, как выразить восхищение, которое я испытываю перед вами! Мне еще никогда в жизни не доводилось воздавать должное такой красоте, такому таланту, такому обаянию! Вы даже не знаете, насколько вы отличаетесь от всех женщин, — ведь многие из них так хотят нравиться, а внушают только холодность!
Перетта опустила глаза. Теперь ее уже стесняли разговоры и поведение молодого человека. Но он не замечал этого и продолжал:
— Уверяю вас, — тот, кто заставит забиться ваше сердечко, с ним не могут сравниться никакие сокровища в мире, — самый счастливый человек на земле, и его завоевания будут, на мой взгляд, в тысячу раз важнее, чем самые блестящие военные победы!..
Предприимчивый лейтенант уже стал делать попытки завладеть маленькой ручкой Перетты, которую та, дрожа, упорно отнимала, но в этот момент в проеме двери показался Бравый Вояка.
— Господин лейтенант, — произнес он резко и сурово, — я прошу вас оставить это дитя в покое!
Д'Орильи вздрогнул и, смерив дерзкого гневным взглядом, бросил:
— По какому праву вы смеете так со мной разговаривать?
—. По праву, которое дали мне родители этой девочки!
— Что это значит?
Явно начиналась ссора. Но тут поспешно вмешалась госпожа Фавар. Она взяла маркиза под руку и увлекла его в другую гостиную со словами:
— Господин лейтенант, мы все горим желанием послушать ваш рассказ о военных событиях. Прошу вас, пойдемте и расскажите, как все это происходило во время взятия Ипра и Менэна.
В неожиданном порыве Перетта бросилась к Бравому Вояке:
— Дорогой мой учитель, — сказала она ему нежно, — не вращайте глазами и не рвите себе усы! Я все равно люблю Фанфана и больше никого! — И добавила голоском, в котором дрожали глубокая нежность и глухая тоска: — И его я буду любить всю жизнь!
В таверне «Сосновая Шишка» в Венсене под низкими сводами зала, темного от табачного дыма и гудящего от чокания кружек, звучала заразительная мелодия песни. Стоя на столе, Фанфан, окруженный группой кавалеристов, во весь голос распевал уже ставший популярным куплет:
Вперед, Фанфан,
Вперед, Тюльпан,
Тебе не страшен враг!..
Зал был переполнен солдатами всех видов оружия: синие мундиры французской гвардии, каски драгун, отделанные леопардовым мехом, красные отвороты артиллеристов, серая форма пехотинцев… Вся эта толпа балагурила, пила, любезничала со служанками. Топот сапог, аплодисменты, звон шпаг встречали последний куплет песни. Фанфан-Тюльпан, можно сказать, стал знаменитостью с тех пор, как маршал Саксонский даровал ему звание Первого кавалера Франции. Всем было лестно считаться его товарищами.
Кончив песню, Фанфан лихо поднял свою оловянную кружку, наполненную вином, и воскликнул:
— Друзья, я перед отъездом хочу выпить за ваше здоровье!
— Как, Фанфан, ты уезжаешь? — хором закричали солдаты вокруг него.
— Да, ребята, уезжаю! Я получил отпуск на две недели и еду в свою деревню Фикефлёр.
Один драгун крикнул ему с другого конца стола:
— Небось, собираешься повидать свою суженую?
При этих словах лицо Фанфана помрачнело. Это слово оживило в его душе болезненные воспоминания, и мысленно он снова увидел сцену своего последнего свидания с Переттой там, по соседству с прачечной, где журчала речка, омывая цветущие яблони. Но он отогнал свои мрачные мысли и выпил вместе с товарищами.
Вдруг в зале появился хозяин заведения — он шарил глазами по лицам и явно кого-то искал. Увидев Фанфана, он направился к его столу, хлопнул его по плечу и сказал:
— Фанфан, тебя командующий назначил для охраны на праздник в замок маркизы де Помпадур, в Шуази. Группа гвардейцев и один эскадрон из полка Рояль-Крават будут там следить за порядком, и ты назначен туда вместе с четырьмя парнями из твоего взвода.
— А как же мой отпуск?! — вскричал Фанфан.
— Его перенесут на более позднее время.
— А я уже должен был завтра на рассвете сесть в дилижанс на Кайен!
— Ну, ничего, сядешь в дилижанс в другой раз!
— Черт бы взял эту маркизу! — закричал Фанфан, в ярости стукнув кулаком по столу.
В ужасном гневе он прорычал:
— Эдак я, пожалуй, никогда не увижу мою невесту!
Как бы колотилось от радости его сердце и как, вместо того, чтобы проклинать, он благословлял бы маркизу де Помпадур, если бы мог предвидеть, что назавтра увидит издали свою дорогую Перетту, юную, прелестную и сияющую, как весенний день, на сцене театра в Шуази, и что этот момент станет для него началом столь необычайных приключений!
Глава VIII,
в которой Фанфан на самом деле встречает свою невесту, но…
Замок Шуази, построенный в 1682 году Мансаром для госпожи де Монпансье и потом приобретенный герцогом де Левальер, был через некоторое время продан Людовику XV, который счел его неудобным для жилья и приказал перестроить заново, сделать менее громоздким, но более роскошным и более удобным. Он был назван «Малый замок».
Это помещение, построенное архитектором Габриэлем, было обставлено и украшено лучшими художниками того времени и стало излюбленной резиденцией фаворитки короля.
В тот вечер все окна замка были ярко освещены. Не только в гостиных, но и в аллеях, в лабиринтах великолепного сада, созданного на французский манер, были развешены фонарики, которые свисали с веток, как светящиеся цветы.
Толпа придворных в парадных костюмах и увешанных драгоценностями дам в открытых платьях, расшитых золотом, прогуливалась в ожидании начала спектакля.
