Кристофер Сэнсом - Плач
Так вот почему он не любил меня, подумал я. У него были твердые взгляды на место и обязанности слуг и хозяев, и из-за этого он донес на меня, вместо того чтобы попросить помощи.
Взяв себя в руки, Броккет снова понизил голос:
– Я собирался отправить все деньги, что сумел наскрести, Джону в тюрьму с одним купцом из Лестера, который часто приезжает в Лондон. Он знал историю Джона. – Мартин издал долгий вздох. – Однажды, когда я выходил от него, ко мне подошел человек. Светловолосый молодой джентльмен в богатом наряде.
Я пристально посмотрел на стюарда:
– У него, случайно, не недоставало половины уха?
Мартин опешил.
– Вы знаете его?!
– К несчастью, знаю. Каким именем он назвался?
– Крэбтри.
– Это не настоящее его имя. И что он сказал?
– Что он знакомый этого купца, что слышал, в какую беду попал мой сын, и, возможно, в состоянии помочь. Это меня озадачило: я знал, что в городе много мошенников, но он был хорошо одет и разговаривал как джентльмен. Он отвел меня в таверну и сказал, что представляет кое-кого, кто будет платить мне за сведения о вас.
– Продолжайте.
Мартин закрыл глаза, и я закричал:
– Говори!
– Он хотел, чтобы я докладывал обо всех ваших перемещениях, но особенно хотел знать, не получаете ли вы работы от людей в окружении королевы или не имеете ли каких-то контактов с ними. Или с радикальными реформаторами. – Он потупился.
– И это случилось в апреле? – допытывался я.
– Да, я хорошо запомнил этот день, – с горечью ответил Броккет. Впервые он выглядел пристыженным.
Я провел рукой по волосам. Стайс, человек Ричарда Рича, с которым я неохотно сотрудничал, следил за мной с весны. Но когда я обдумал это, то увидел в этом смысл. В апреле началась охота на еретиков, связанных с королевой. А Рич знал, что раньше я работал на нее. Если б ему удалось установить связь между мной и религиозными радикалами, то он мог бы попытаться связать меня с ней. Это могло быть малой каплей в его с Гардинером кампании против Ее Величества. Но, конечно, он ничего не нашел. Потом, когда в июле их кампания провалилась и Ричард узнал, что я охочусь за убийцами Грининга и, как ему показалось, за книгой Анны Эскью, он мог легко переключиться со слежки на использование меня.
И тем не менее складывалось не всё. До конца июля, пока мы со Стайсом работали вместе, я еще не сжег книги, и если мое дело в действительности довел до Тайного совета Рич, то зачем же он сегодня помог мне, рискуя оказаться в немилости у Гардинера? Хотя пути Ричарда были так извилисты, и все это могло быть частью какого-то более обширного плана… Сегодня утром я подумал, что он говорит искренне, но ему никогда, никогда нельзя доверять. Нужно будет обсудить это все с Бараком, решил я.
Теперь Мартин смотрел на меня, и уголок его рта подергивался.
– Крэбтри дал мне денег, чтобы я начал выплачивать долг. Но лишь понемногу, а его интерес тем временем возрастал. Агнесса сходила с ума.
– Я знаю.
– А Крэбтри все требовал сведения. – Броккет посмотрел на меня с какой-то безнадежной мольбой. – Я был повязан с ним, он мог в любое время раскрыть, что я делал.
– Это трудность работы шпиона. Где вы встречались?
– В одном доме, бедном, почти без мебели. Думаю, его использовали только для дел.
– На Нидлпин-лейн?
Стюард покачал головой:
– Нет, сэр, в Смитфилде, рядом с больницей Святого Варфоломея.
– А точнее?
– В маленьком переулке, идущем от Гриффин-стрит. Третий дом от угла, с синей дверью и тюдоровской розой над крыльцом.
Меня не удивило, что у Рича было несколько мест для тайных встреч. Ему принадлежала половина домов вокруг церкви Святого Варфоломея.
– Полагаю, мы с Агнессой теперь должны уволиться, сэр, – тихо проговорил Мартин.
– Как я понимаю, она ничего не знала обо всем этом.
– Не знала, сэр. Она не позволила бы мне так поступить. Она бы стала отговаривать меня, и это страшно вывело бы ее из себя – женщины, они не понимают, на что может толкнуть мужчин страшная необходимость. – Броккет попытался выдавить улыбку, как будто мы с ним могли, как мужчина с мужчиной, сойтись в вопросе о причудах женщин.
Однако, признавая, как бесчестно он себя вел, этот человек до сих пор не попросил прощения. К тому же он с самого начала невзлюбил меня, как и я его. От этого мне было проще сказать ему:
– Пока не уходите, Мартин. Игра еще не закончена. Ваше предательство втянуло вас в игру, затрагивающую высших лиц королевства. Когда вы последний раз виделись с Крэбтри?
Стюард, похоже, обеспокоился.
– В прошлую среду. Я встречался с ним раз в неделю в доме у больницы Святого Варфоломея, чтобы передавать ему сведения. Если было что-то срочное, мне полагалось оставить сообщение в ближайшей таверне, что мне нужно с ним увидеться. Так я и сделал, когда узнал, что вы сожгли книги. – Он понурил голову при этих словах – очень любезно с его стороны!
– Отныне вы не будете следить за мною. Но с виду все останется как прежде. Пока не знаю точно, но мне может понадобиться, чтобы вы пошли в таверну с сообщением.
Тут Броккет обеспокоился всерьез.
– А нельзя нам с Агнессой теперь просто уйти?
– Нет. И если вы уйдете без моего согласия, я позабочусь, чтобы вы больше не нашли работы. А теперь мне нужно послать сообщение в Хэмптон-Корт.
Мартин совсем перепугался. Он, наверное, понимал, что Стайс связан с охотой на еретиков и что здесь замешана политика, но, несомненно, предпочитал не думать об этом.
– Понятно? – строго спросил я его.
– Да, сэр. Я сделаю, как скажете.
Стюард глубоко вздохнул, и у меня на глазах его лицо превратилось в его обычную бесстрастную маску. Чуть покачиваясь, он встал и взял серебряную тарелку.
* * *Моя встреча с Роулендом была назначена на два часа, и время уже подошло. В животе у меня урчало от голода, но я вышел из дома и направился в Линкольнс-Инн. Когда я вошел в кабинет к казначею, он, как всегда, сидел за своим столом и без всякого стыда улыбнулся мне.
– Значит, Тайный совет вас отпустил, брат Шардлейк?
– Да. Они признали обвинения миссис Слэннинг вздором, как то и было.
Роуленд наклонил свою голову с носом-клювом и потеребил кончик бороды.
– Хорошо. Значит, дело закончено без ущерба для Линкольнс-Инн. Государственный секретарь Пэджет прислал мне записку с просьбой не встречаться с вами до нынешнего дня. – Он улыбнулся. – Они это любят – чтобы людей приводили к ним без предупреждения.
Наверное, моя злоба стала проявляться у меня на лице, потому что казначей добавил:
– В следующий раз будьте осторожнее в словах, брат Шардлейк. И не оскорбляйте меня, как это было однажды: помните, кто я такой.
