Генри Хаггард - Копи царя Соломона. Приключения Аллана Квотермейна. Бенита (сборник)
— Конечно, — ответил мистер Клиффорд. — Они здесь, в фургоне. Это лучшие ружья, а вместе с ними десять тысяч патронов, купленных за дорогую цену. Мы исполнили нашу часть договора. Исполнишь ли ты свое обещание, или мы снова уедем с ружьями, предоставив вам биться с матабелами вашими ассегаями?
— Скажите ваши условия, пока мы слушаем.
— Хорошо, — согласился Клиффорд. — Вот они. Ты должен давать нам пищу и приют, пока мы находимся здесь. Ты должен провести нас в скрытое место на вершине горы, туда, где умерли португальцы, туда, где скрыто золото. Ты должен, в случае если мы найдем золото или что-нибудь ценное для нас, позволить нам взять это богатство и помочь отправиться обратно, то есть дать нам или лодки и гребцов для плавания по Замбези, или упряжных животных. Ты должен запретить всем причинять нам вред или досаждать во время нашего пребывания у вас. Таков наш договор?
— Еще не все, — прибавил Молимо, — прежде всего вы научите нас обращаться с вашими ружьями; потом вы будете искать сокровище без нашей помощи, потому что, по закону, мы не можем вмешиваться в это. Наконец, если амандабелы нападут на нас, пока вы еще здесь, вы, как умеете, будете помогать нам отбиваться от них.
— Значит, вы ждете нападения? — подозрительно спросил Майер.
— Белый человек, мы всегда ждем нападения. Согласны? — спросил Молимо.
— Да, — в один голос ответили Клиффорд и Майер.
— Ружья и патроны — ваши, — добавил Джейкоб. — Теперь проводите нас в запретное место. Мы исполнили наше обещание и, полагаясь на вашу честь, надеемся, что вы исполните ваше.
— Белая девушка, — обратился Молимо к Бените, — ты тоже согласна?
— То, что говорит мой отец, говорю и я, — подтвердила она.
— Хорошо, — сказал Молимо. — Теперь в присутствии моего народа и от лица Мунвали я, Мамбо, его пророк, объявляю, что между нами состоялся договор, и да падет месть Небес на того, кто нарушит наши условия. Распрягите волов белых людей, накормите их лошадей, разгрузите их фургон, чтобы мы могли посчитать ружья. Велите принести пищу в «дом гостей», и, после того как они подкрепят свои силы, я, единственный из вас входивший в святилище, поведу их в святое место, чтобы они могли начать искать то, что белые люди ищут из века в век. Если они не найдут золота, мы отпустим их с миром.
Глава IX
Клятва Мадуна
Клиффорд и Майер пошли к фургону, чтобы посмотреть, как будут распрягать волов и расседлывать лошадей. Бенита тоже поднялась, спрашивая себя, когда дадут им поесть, потому что она сильно проголодалась. Между тем Молимо ласково разговаривал с Тамасом. Он гладил его руку и усердно расспрашивал о чем-то. Бенита, внимательно наблюдавшая за этой семейной сценой, услышала позади легкий шум и движение. Она обернулась посмотреть, в чем дело, и увидела трех высоких воинов в полном вооружении, со щитами в левой руке, с копьями в правой; черные страусовые перья поднимались над полированными обручами, вплетенными в их волосы. Черные повязки обвивали их талии и черные же бычьи хвосты были привязаны под их коленами. Люди эти шли посреди толпы макалангов, точно не видя их.
— Это матабелы! Матабелы двинулись на нас, — раздался чей-то испуганный голос.
Раздались крики:
— Бегите за стены!
Некоторые повторяли:
— Убейте их! Их немного!
Но матабелы шли, не обращая ни на что внимания, пока не остановились перед Мамбо.
— Кто вы и что вам надо? — смело спросил старик, хотя на его лице отразился страх при виде трех чужих людей и все его тело дрожало.
— Тебе следовало бы знать это, правитель Бамбатце, — со смехом ответил один из воинов, — ведь ты и раньше видел наших послов. Мы дети Лобенгулы, Великого Слона, правителя, Черного Тельца, отца амандабелов. Мы принесли весть для твоего слуха, старик, видя, что ваши ворота открыты, мы вошли в крепость.
— Посланцы Лобенгулы, передайте вашу весть моим ушам и ушам народа моего.
Гонец заговорил, употребляя местоимение «я», точно речь произносил сам властелин матабелов, обращаясь к своему вассалу, главе макалангов:
— «Я в прошедшем году послал к тебе, раб, который смеет называть себя Мамбо макалангов, требуя дани скотом и женщинами для рабства, и предупреждал, что, если не получу подати добровольно, возьму ее силой. Ты не прислал ничего. Но в тот раз я пощадил народ твой. Теперь я снова посылаю за данью. Передай моим посланным пятьдесят коров и пятьдесят быков с пастухами, которые пригнали бы их, а также двенадцать девушек, в противном случае я сотру вас с лица земли, вас, которые слишком долго беспокоили мир, — и это случится раньше, чем исчезнет новая луна». — Таковы слова Лобенгулы, — в заключение сказал гонец. Вынув роговую табакерку, он понюхал табак и с дерзким видом передал ее Молимо.
Старый Мамбо от бешенства потерял всякое самообладание: он выбил табакерку из рук своего мучителя, она упала на землю, и табак рассыпался.
— Так разольется кровь вашего народа из-за твоего безумия, — спокойно произнес гонец, поднимая табакерку и собирая табак.
— Слушай, — заговорил Молимо тонким, дрожащим голосом. — Твой властелин требует от нас скота, хотя он знает, что весь скот угнан, что у нас осталась одна корова для каждого осиротевшего младенца. Он требует также девушек, но у нас их мало. А почему? Потому что коршун Лобенгула обглодал нас до костей. Да, с нас живых он содрал мясо! Год за годом его воины обкрадывали и убивали наш народ, и теперь нас почти не осталось. И вот он требует того, чего мы не можем дать, просто желая начать с нами ссору и перебить наших воинов. У нас ничего нет, и мы ничего не можем дать Лобенгуле. Вот наш ответ.
— Вот как, — усмехнулся посланец. — Почему же я вижу фургон, нагруженный товаром, и быков под ярмом? Да, — прибавил он многозначительно, — в фургоне такой товар, который мы видели в Булавайо. Ведь Лобенгула тоже иногда покупает ружья у белых людей. О, макаланг, уступи нам фургон с этим грузом и с волами, а также лошадей, и, хотя это небольшой дар, мы возьмем его и в этом году не потребуем ничего больше.
— Могу ли я отдать вам собственность моих гостей? — спросил Молимо. — Уйдите, не то мы прогоним вас.
— Хорошо, мы уйдем, только знай: мы скоро вернемся и покончим с вами. Нам надоело ходить так далеко и получать так мало. Клянусь именем Лобенгулы, жители Бамбатце, вы не увидите, как созреет новый хлеб!
Толпа слушала его, дрожа, но в старом Молимо его слова, казалось, только разбудила бурю пророческой ярости. Мгновение он стоял и смотрел на голубое небо, раскинув руки, как будто в молитве. А затем заговорил ясным, тихим голосом:
