Юрий Галинский - За землю отчую.
Тем временем уже все порубежники, оставшиеся в остроге, выстроились перед воеводской избой. На левом крыле, держа оседланных коней в поводу, стоял сторожевой дозор, который по тревоге направлялся в тарусские города и села, чтобы предупредить жителей о татарском набеге.
Любуясь своими порубежниками, воевода раз-другой обвел их пристальным взглядом.
Василько! — подозвал он молодого воина в кафтане, надетом на кольчугу, и шлеме с защитной сеткой-бармицей [9], которая почти полностью закрывала его лицо.— Должно, возвращается станица. Но авось да небось к добру не доведут. Бери дозор и гони в степь. Ежёли враги, проведай, сколько их, и скачи па /Гарусу. Одного воя пошлешь в острог, остальные пусть гонят к прирубежным градам! — И, озабоченно покачав головой, добавил: —~ Гляди в оба— вон туман какой.
Василько и дозорные вскочили на коней и направились к воротам острога. Между землянками мелькнули кольчуги порубежников и скрылись из вида. Проводив их взглядом, воевода приказал рослому длиннобородому воину, который стоял впереди остальных:
А ты, Фома, расставь воев по стенам. В угловые башни добавь ратного припаса — стрел, камней, бревен. Воротным стражам накажи, чтоб никому не открывали без моего наказа. Сам поднимусь на главную башню— развидняется вроде бы...
Пока воевода взбирался по крутой лесенке высокой сторожевой башни, тяжелые дубовые ворота острога отворились, выпуская конный дозор. Из крепости гуськом выехали несколько всадников и тотчас растаяли в тумане. Лязгнули железные засовы, и острог погрузился в тишину, изредка нарушаемую звоном оружия и ржанием лошадей.
Покинув острог, дозор спустился с холма и вскоре достиг берега у брода, где Упа, круто изгибаясь к востоку, нанесла в русло много ила и образовала перекат. Здесь
Василько решил перейти реку. На середине лошади почуяли глубину и, недовольно фыркая, погрузились в воду. ()ставив на противоположной стороне дозорного, порубежники поскакали вдоль заросшего ивняком берега, все Польше удаляясь от острога. Снова переплыли Упу и уже оказались впереди рва, опоясывающего холм. Всадники резко свернули от берега и быстро домчались до небольшой дубовой рощи, что темным расплывчатым силуэтом одиноко возвышалась над степной равниной. Дальше ехать было опасно — до ближайшего кургана на несколько верст простиралась безлесная местность. Укрывшись за кустами на опушке дубравы, дозорные зорко всматривались в затянутую туманом даль. Лошадиный топот становился все громче. Теперь порубежники уже не сомневались, что это не сторожевая станица,— по шуму определили: приближается отряд в несколько сот, а может, тысяч всадников. Беспокойно ерзали в седлах, привставали на стременах. Но время шло, а конники все не появлялись в тумане.
«Пронесет нечистая в сажени от носа, ищи тогда...-— тревожился Василько.—-Пока мы тут ждать будем, они могут пройти в обход через речку или повернут к дубраве, чтобы неприметней было. Надо делать что-то!..» Приказав двоим скакать в Тарусу, Василько с дозорным направился в степь.
Напряженно вглядываясь в белесую даль, порубежники медленно пробирались в густой, высокой траве. Лошадей не было видно, и казалось, что всадники плывут над степью. Низко пригнувшись в седлах, Василько и его напарник ехали не оборачиваясь. Их внимание приковал гул конских копыт, который слышался где-то впереди уже совсем неподалеку. Они знали, что если их заметят, то не уйти от погони. Между тем опасность подстерегала порубежников со стороны дубравы, только что покинутой ими. Бек Хаджи не хвастал, когда в ответ на упреки Алимаиа лишь беззаботно посмеивался, твердя, что знает все хитрости урусутов. Шуракальцы вместе с другими крымскими татарами не раз набегали на прирубежные русские города и села, и опытный Бек Хаджи изучил повадки урусутских воинов, что дозорили в степи. Сторожевые станицы из острогов южных княжеств устанавливали наблюдательные пункты—притоны—на расстоянии один от другого в полдня пути. При одиноко растущих в степи дубах ставилось по два дозорных. Один караулил на дереве, второй следил за лошадьми. Стоило порубежникам заметить что- либо подозрительное — нижний дозорный мчался к соседнему притону, тот, который сторожил сверху, спускался и скакал к другому дереву, пока весть не доходила до острога или ближайшего города. Оттуда выходили ратники, и часто нукерам приходилось не солоно хлебавши поворачивать коней обратно.
На сей раз Бек Хаджи действовал осмотрительно. Когда Шуракальская орда вступила в русские пределы, он выслал вперед несколько отрядов, составленных из отважных нукеров. На всем пути, по которому должна была проследовать орда, дозоры шуракальцев обшаривали кусты, одиночные деревья, небольшие рощи и вырезали или полонили часть тарусских порубежников, которые сторожили в степи.
С ночи два десятка врагов пробрались в дубраву, которая росла поблизости от острога на берегу Упы. Убедившись, что в ней нет урусутских воинов, шуракальцы намеревались рано утром покинуть дубраву, но услыхали тревожные звуки набата, несшиеся со сторожевой банши острога, и устроили засаду. С терпением зверя, караулящего добычу, настороженно следили за Васильком и его товарищами. Ординцы заметили порубежников, когда те скакали от берега реки к дубраве, но не напали на них, опасаясь, что вслед за ними следуют другие урусуты. Неожиданное разделение дозорных сорвало замысел татар захватить их в полон. Часть шуракальцев бросилась ловить порубежников, посланных в Тарусу, остальные по- гнались за Васильком. Когда он, придержав коня, хотел что-то сказать напарнику, тот, захлестнутый арканом, вдруг вылетел из седла. Василько, не оборачиваясь, пришпорил своего 'жеребца и понесся по степи.
ГЛАВА 9
Федор долго стоял у запертой двери землянки. Мысли путались, разбегались. Побег, мечтой о котором он жил все дни плена, казался теперь ненужным. Даже если Коломна не захвачена врагами и он доберется до нее, что ждет его там?.. «По моей вине не предупреждены в остроге, а может, в Москве самой, про ордынский набег...» сокрушался порубежник.
Всю ночь, не сомкнув глаз, проворочался он с боку на бок, но на побег так и не решился. Утром ему принесли поесть. Федор даже не взглянул на еду, но удивился — не думал, что после вчерашнего разговора с атаманом станут кормить. И совсем уж озадачило пленника, что впервые в землянку пришел не Клепа, а Митрошка. Словоохотливый лесовик пытался было завести разговор с Федором, однако тот, рассеянно слушая его россказни, думал "о своем и не отвечал. Митрошка надулся, хлопнул дверью, вышел из землянки, но привычного лязга засова на сей раз пленник не услышал.
