Клара Моисеева - Звезды мудрого Бируни
Расставшись с мударисом, Якуб тотчас же забыл слова старика, но зато много раз читал про себя стихи Шахида Балхи, которые ему полюбились. Ему нравилось, как поэт говорит об учености и как уважительно относится к знаниям. Правда, вчера его смутила книга другого поэта – Фаррухи. Он прочел его стихи о бедности и тут же призадумался. Стоит ли отказываться от торговых дел отца, которые сулят большие барыши и беспечную жизнь ему и его семье? Но полно, Якуб. Не рано ли ты думаешь о своей семье? Ты похож на того бедняка, который, продавая стеклянные сосуды на базаре, так размечтался о будущем своем богатстве и мысленно уже достиг таких высот, что стал свататься к дочери самого эмира. Сидя на земле среди шумной базарной толпы, бедный продавец стеклянных сосудов возомнил себя богатейшим человеком и, разгневавшись на кого-то, одним ударом палки разбил сосуды и лишил себя последнего достояния. Он покинул базар нищим, не имея за поясом даже медной монетки. Когда это еще будет – семья… А Фаррухи писал:
Я видел все блага Самарканда, от края до края.
Поглядел на сады, луга, равнины и степи,
Но так были пусты от денег киса[23] и пазуха,
Что сердце мое свернуло ковер веселья с площади надежды.
Когда глаз видит благо, а в руке нет денег, —
Это отрезанная голова в золотой чаше.
Возвращаясь после занятий в библиотеке, Якуб бродил по книжному базару Бухары – искал для себя книги. Отец еще не дал ему ответа на его вопрос, но и не притеснял сына. Он не заставлял его сидеть целыми днями в лавке, где продавались дорогие бухарские ткани. Он больше не посылал сына к золотошвеям, которые делали по заказу Мухаммада парчовые вышивки, совсем особенные, равных которым не было на всех восточных базарак. Только изредка отец посылал Якуба к менялам менять дирхемы из красной и желтой меди на серебряные. За сто медных дирхемов менялы давали один серебряный дирхем. А когда отец клал в кожаный мешок сто серебряных дирхемов, Якуб думал о том, как отец богат.
ЗАЖГИ СВЕТИЛЬНИК РАЗУМА!
С радостью приходил Якуб под резные своды прохладного зала библиотеки. Здесь его ждали новые чудесные друзья – книги. «Нужна долгая жизнь, чтобы все это прочесть», – думал юноша. В это утро он снова заглянул в сундук, где лежали драгоценные фолианты с золотым тиснением. Тут были и сборники притч, и древние сказания, казалось сохранившие дыхание ушедших поколений. И вдруг Якуб увидел небольшую книжку, столь пышно украшенную, что невозможно было оставить ее без внимания. Он прочел название: «Калила и Димна», и тут же надпись, сделанную кем-то арабской вязью:
«Книга эта драгоценна своими необычайными иллюстрациями, сделанными китайским художником. Этот художник прибыл в Бухару вместе с китайской принцессой в дни царствования Насра ибн Ахмеда, который пожелал женить своего сына Нуха на знатной принцессе. Китайская принцесса сумела добыть книгу прославленного ал-Мукаффы, переведенную поэтом Рудаки на язык дари, и для этой книги велела сделать самые великолепные иллюстрации, какие могли бы украсить эту сокровищницу притч и рассказов».
Якуб перелистал книгу, полюбовался тонкими, изящными рисунками, сделанными китайским художником более пятидесяти лет назад, и подумал: уже нет в живых Нуха ибн Насра, нет в живых и китайской принцессы, которая сделала своему жениху столь изысканный подарок, а вот книга лежит перед ним и манит к себе своей таинственностью, и хочется ее читать и думать о ней. Якуб полистал книгу и стал читать:
«Мудрые всех народов и люди всех языков домогаются, чтобы их поняли. Разного рода хитростями они стремятся открыть всю мудрость, что у них есть. Одной из таких уловок было составление совершенных и прекрасных речей на языке животных и птиц, и в этом объединились для них разные преимущества. Они сами здесь нашли пути и тропинки для слов, которыми могли пользоваться, так что стала книга и забавой и мудростью. Мудрые брали ее ради мудрости, а невежды – ради забавы. Что же касается до учащихся из юношей и других, то они с радостью изучали и запоминали её легко. Когда же юноша, накопив опыт, всмотрится и вдумается с размышлением о том, что закреплено и воспитано в его груди, а он и не знает, что это такое, то он поймет, что овладел сокровищами великими. И будет он как тот человек, который, возмужав в свой срок, нашел, что отец собрал ему сокровища из золота…»
Якуб читал и думал о том, как была умна неведомая и забытая китайская принцесса, которая подарила молодому эмиру такую поучительную и мудрую книгу. И как хорошо, что эта книга сохранилась во дворце правителя Бухары. Он с увлечением перечитывал притчи из «Калилы и Димны», стараясь запомнить наиболее поучительные, чтобы потом блеснуть перед отцом своими знаниями. Ему очень хотелось приобщить отца к тому удивительному и прекрасному миру, который открывался перед ним на потемневших страницах старинных книг.
«Мой отец умен и благороден, – думал Якуб, – но ему не дано было узнать то прекрасное и таинственное, что хранит разумная книга. А если бы он узнал это, то многое открылось бы ему в другом свете. И не стал бы он мечтать об умножении богатства, пренебрег бы знатностью и пожелал бы пить из драгоценной чаши знаний. Однако нелегко постичь эти премудрости, находясь в плену повседневных забот. Для начала я расскажу отцу кое-что из прочитанного. А что бы рассказать? Может быть, о старой Бухаре? Он любит свой город, и ему это будет любопытно».
Переписав страницы из книги историка ан-Наршахи, Якуб в тот же вечер предложил отцу послушать его.
– Знаешь ли ты, отец, – спросил Якуб, – как жили в нашей Бухаре в те далекие времена, когда бухарцы были еще огнепоклонниками и на месте нынешних мечетей стояли храмы огня?
– Кое-что знаю, сынок. Мне известно, что тогда люди молились Ахурамазде[24] и никто из них не знал о величии всемогущего аллаха.
– А я прочел любопытную историю про то, как в давние времена правила мать Тахшады. Послушай, что пишет о ней ан-Наршахи. Он написал целую книгу о прошлом Бухары.
«Каждый день царица выезжала на лошади за пределы бухарского кухендиза[25] и останавливалась у ворот регистана,[26] которые теперь называются „Воротами продавцов сена“, садилась на трон. Около нее собирались гулямы[27] и придворные. Царица установила правило, согласно которому к ней на службу приходили от жителей селений около двухсот юношей из числа дехкан и царевичей, опоясанных золотыми кушаками, с подвешенными через плечо саблями. Царица выходила к ним, все ей прислуживали и выстраивались в два ряда. Она с ними советовалась о делах царства, давала распоряжения и кого хотела, одаряла, а кого желала, наказывала. Так она сидела здесь с утра до завтрака, потом возвращалась в крепость и посылала оттуда угощение своим приближенным. Когда подходил вечер, она тем же порядком выезжала из кухендиза и садилась на трон. Дехкане и царевичи снова выстраивались в два ряда и несли службу. Когда солнце заходило, она вставала, садилась на лошадь и ехала во дворец. Дехкане же и царевичи возвращались к себе домой в свои селения. На другой день приходил другой каум[28] и в том же порядке выполнял службу…»
