Георг Борн - Евгения, или Тайны французского двора. Том 1
— Не будем же медлить! На коней! Сегодня ночью мы должны похитить молодую королеву, — радостно объявил широкоплечий Олимпио, и уже направился к своему коню.
Маркиз заметил по расстроенному лицу и по беспокойным движениям итальянца, что с ним в пути что-то случилось.
— Ты бледен, Филиппо, — вопросительно прошептал он, — ты еще что-нибудь видел?
— Клянусь именем Пресвятой Девы, я видел нечто недоброе для нас, — признался итальянец.
— Рассказывай скорее, но прежде переведи дух.
— Дайте мне глоток вашего вина, моя бутылка где-то затерялась.
Маркиз подал ему свою походную флягу. Олимпио снова подошел к ним, желая узнать, в чем дело.
— Покинув Аранхуэс полчаса тому назад, я на всякий случай объехал вокруг города, — начал Филиппо.
— Видел ли ты войско? — спросил Олимпио.
— Нет, я только заметил монаха, покидавшего замок тайком, между тем как монах не мог и подозревать, что за ним наблюдают. Быстрыми шагами я пошел за ним, но скоро потерял его из виду. Вдруг я увидел на расстоянии тысячи шагов отсюда трех всадников. Думая, что это христиносы, я решительно бросился к ним!
— Черт возьми! При первом твоем выстреле мы поспешили бы к тебе на помощь.
— Я бы и сам справился, — сказал Филиппо, — с тремя, если бы это были христиносы. Пришпорив своего коня, я помчался по направлению к трем всадникам, которые ехали гуськом, шаг за шагом в узком проходе. Я все еще думал, что это разведчики Конха, так как знал, что они всегда ездят таким образом.
— Но что с тобой, Филиппо? — спросили друзья, заметя его крайнее волнение и раздражительность.
— Ты сердишься. Кто же были эти три человека, к которым ты приблизился? — спросил Клод де Монтолон.
— Мгла окружила их, — продолжал Филиппо, — и, может быть, придавала незнакомцам еще больше таинственности, я не принадлежу, конечно, к тем боязливым натурам, которые содрогаются, видя нечто необыкновенное, но…
— Это были, наверное, цыгане, наряженные несколько фантастично, — спросил с иронией Олимпио Агуадо.
Филиппо отрицательно покачал головой, как-то таинственно улыбаясь.
— Кто они были, я так и не узнал и не мог даже догадаться, — продолжал храбрый итальянец после минутного молчания. — Впереди ехал, по-видимому, пожилой человек, вернее старик, на нем была мантия, подбитая мехом, капюшон наполовину скрывал его лицо, заросшее седой бородой. За ним следовала на тощей лошади женщина, одетая тоже в светлый длинный плащ. Она так низко пригнулась к шее лошади, что казалось, будто она была подавлена каким-то глубоким и тайным горем. Удивительную процессию замыкала молодая девушка, шею и голову которой обвивала испанская шаль, так что в конце концов нельзя было разобрать черты лица этих таинственных путешественников. Они продолжали дальше свой путь, как будто не замечая меня, но я все-таки был от них на небольшом расстоянии. Первую минуту и я подумал, что это цыгане, но потом решительно стал в тупик, так что таинственные путешественники стали мне казаться выходцами с того света, я не знал, что думать и на что решиться.
— Вы, итальянцы, не можете до сих пор расстаться со своими суевериями, — проговорил маркиз.
Но Олимпио Агуадо схватил его за руку.
— Дальше, дальше, — нетерпеливо сказал Олимпио, полный ожидания, как будто догадывался, что значила эта таинственная процессия.
— «Кто там?» — спросил я, рассчитывая разгадать тайну. Никто мне не ответил. «Клянусь всеми святыми, — закричал я, — если вы не назовете мне своего имени, то я застрелю вас. Кто вы, куда лежит ваш путь?» «С востока на запад, — ответил старик. — Не трогай нас, юноша, моя звезда еще не взошла». Я рванулся вперед. Незнакомец открыл свое лицо, наполовину прикрытое капюшоном, и я увидел на его лбу чернеющее пятно. Мне стало страшно, и я отшатнулся. Обе женщины проехали мимо меня, как будто я не существовал, и ускакали.
— Нет сомнения, — вскричал Агуадо, — ты видел Черную Звезду!
— Черную Звезду, — повторили Филиппо и маркиз. — Что с ним случилось, отчего он получил такое прозвище?
— Вы это узнаете дорогой в Аранхуэс, — сказал Олимпио, широкоплечий, нетерпеливый юноша, горевший желанием увенчать предпринятое им с товарищами дело похищением молодой королевы Изабеллы. — На лошадей! Явление, виденное Филиппо, будет нам способствовать! Черт побери, земля горит у меня под ногами… Ну, господа, чудная будет сегодня ночь! Долорес, помоги мне, я знаю, ты молишься за меня. Бедное сердце.
Последние слова Олимпио сказал тихо, затем послал поклон рукой по направлению к Мадриду и поспешил к лошадям.
— Ты, Клод, поедешь с правой стороны от меня, — вскричал он, — а Филиппо поедет с левой! Пока мы будем совершать наш опасный путь, я вкратце расскажу вам все, что знаю про Черную Звезду. Говорят, что его появление предвещает несчастье королевскому двору — и этим самым оно, может быть, сослужит нам пользу в похищении молодой королевы.
— Следовательно, Черная Звезда причисляется к царству духов? — спросил маркиз, тихо засмеявшись.
Оба товарища ничего не ответили ему на это. Ночная мгла уже сгустилась, когда все трое уселись на коней. Лошадь Олимпио была поразительно хорошо сложена, что и было необходимо при его внушительной фигуре; арабская лошадь Клода де Монтолона обладала такими же мягкими, почти аристократическими движениями, как и ее хозяин; по лошади Филиппо, весело ржавшей, не было видно, что она со своим всадником только что вернулась из разведки.
Все трое выехали на опушку рощи и направились к увеселительному замку Аранхуэса; движимые смелыми надеждами, они ехали по равнине, укрытой тьмою. Филиппо все еще вопросительно посматривал вдаль, как бы ища что-то, не будучи в состоянии забыть виденное им.
— Это темная, невероятная история, как раз подходящая к нынешней ночи, — начал Олимпио негромким голосом, — что уже видно из прозвища Черная Звезда, данного старцу народом. Я прежде тоже не верил в видения, а так же, как и ты, Клод, относил их к царству духов или, лучше сказать, к творениям расстроенного мозга, которые так часто возникают перед одинокими всадниками, едущими через степь, и о которых потом передается из уст в уста. Только тогда, когда Мануил Кортино…
— Смотритель замка в Мадриде? — спросил маркиз.
— Только тогда, когда этот честный человек сказал мне, что он видел собственными глазами Черную Звезду, я не смею более не верить.
— И ты думаешь, что это тот самый, которого я видел? — спросил Филиппо.
— Без сомнения! Ты его описываешь совершенно подобно тому, как Мануил Кортино описывал его мне и своей дочери, Долорес. Слушайте же! Почти каждому испанцу известна эта тайная придворная интрига. Вы знаете, что по смерти Фердинанда VI на испанский престол был призван его сводный брат, Карл Неаполитанский. Этот Карл IV имел от своей супруги Луизы-Марии Пармской, кроме следующего короля Фердинанда VII и дона Карлоса, за которого мы сражаемся, еще третьего сына.
