Хуан Гомес-Хурадо - Легенда о воре
LXVII
Не было никакого смысла сетовать, но когда Санчо размышлял о том, что произошло в последние несколько дней, его охватывало отчаяние.
"Без слепого здесь не обошлось", - сказал Хосуэ, нахмурившись. Негр старался не показывать своего гнева, но по его похолодевшему взгляду Санчо понял, что Хосуэ по-настоящему привязался к Кларе. Всё то время, что они провели в ее аптеке после смерти близнецов, Клара была добра к нему, и у них даже появились какие-то секреты от Санчо. Например, она освоила язык жестов, изобретенный ими во время пребывания на галере, и Хосуэ был весьма эти доволен.
- Закариас ничего не знал о ней, - возразил Санчо.
"Мы все о ней знали. В тот день, когда тебя ранили и ты отправился к ней, близнецы следовали за тобой до самого ее дома. Они нам сказали, куда ты пошел. А потом ты стал бывать там каждый день - так что нетрудно было догадаться, что она - твоя женщина", - ответил Хосуэ.
Санчо проклинал себя за то, что бы настолько глуп, решив, будто сможет держать в секрете свои отношения с Кларой, и еще глупее, если думал, что она в безопасности. Если бы он разобрался с Закариасом сразу после его предательства - возможно, Варгас ничего не узнал бы об их отношениях. Судя по тому, что девушка рассказала Санчо про купца, тот наверняка ждал подходящего случая, чтобы расквитаться с Кларой. Должно быть, он уже увез ее далеко отсюда, попытавшись с ее помощью возместить долг, а потом уже наброситься на Санчо.
"Она возражала против атаки на Варгаса, - сказал Хосуэ, словно прочитав его мысли. - Она хотела сама всё уладить".
Юноша неохотно кивнул. Хотя его друг и был прав, сейчас это не никак не могло облегчить его гнев. Он рухнул на стул Клары у прилавка.
- Могу я взглянуть на записку, Санчо? - спросил Мигель.
Молодой человек протянул ему бумагу с дырой посередине, оставленной острием ножа. Мигель внимательно ее прочитал, задумчиво вертя в руке.
"Могу тебя поздравить: ты исполнил, что обещал. А я обещаю тебе вот что: если не принесешь на скотобойню двадцать тысяч эскудо в воскресенье после обеда, я убью эту шлюху.
В.".
- Не иначе как он поверил россказням о Черных Призраках, самых дерзких ворах Севильи, - сказал Мигель. - Эти истории гуляют по улицам, переходят из уст в уста, и в конце концов начинают жить своей собственной жизнью.
- А может, этот шлюхин сын просто хочет сделать мне больно.
- Сегодня понедельник. У нас всего шесть дней, чтобы собрать деньги.
Молодой человек безнадежно вздохнул.
- Вы не понимаете, никто не сможет украсть столько денег. Она погибла!
Комиссар схватил его за хубон и приподнял, заставив посмотреть в глаза.
- Послушай меня, мальчик мой. Всю свою жизнь, всю жизнь! Ты сталкивался с невозможным. Ты выжил после чумы, выжил на улицах Севильи, выжил после затрещин хозяина и ударов надсмотрщика. Выжил в кораблекрушении, сверг Короля воров. Самой судьбой тебе было предначертано умереть, но ты раз за разом ее обманывал.
Мигель на мгновение замолчал, раздумывая над тайной, которую хранил с того дня, как столкнулся с Санчо в притоне Краплёного. Он сжал губы, глубоко вздохнул и наконец решился ее открыть.
- Я вытащил тебя с того горящего постоялого двора не для того, чтобы смотреть, как ты сдался, даже не попробовав.
Санчо открыл рот от изумления.
- Так это были вы! Я это знал! Знал, что где-то вас видел! Вы положили меня на лошадь и... - Санчо умолк, пытаясь разогнать покрывающий воспоминания туман.
- ... и привез тебя в Севилью, где заплатил шесть золотых эскудо брату Лоренсо за твое содержание. Так что не заставляй меня пожалеть об этом.
Санчо в свою очередь схватил Мигеля за грудки, его подавленность превратилась в ярость.
- Думаете, я ее брошу? Я пойду на скотобойню и умру за нее! - вскричал он. - Но не говорите, что я должен найти этот выкуп, потому что это невозможно!
- Нет ничего невозможного.
Они отпустили друг друга, и Санчо снова упал на стул, закрыв лицо руками и пытаясь поразмыслить.
- В этом городе есть только одно место, где можно найти столько денег... - произнес Санчо, подняв через некоторое время голову. - Но туда нельзя проникнуть.
Комиссар кивнул с серьезным видом. Он догадался, о каком месте говорит Санчо.
- Это всего лишь здание. С большим количество замков, со стражей, но... что это за вор, боящийся какого-то здания?
Во вторник комиссар наведался в назначенное для встречи место.
Мигель пять раз сумел сбежать в Алжире от турков. Он был человеком с острым, как лезвие шпаги, умом, хотя предпочитал молчать, чем показывать свой ум на публике. Он видел детали там, где другие видели лишь поверхность, и это превратило его в идеальную фигуру для того, чтобы познакомиться с местом встречи. Это будет его единственная роль в деле, в этом Санчо был непреклонен.
- Вы человек чести, Мигель, - сказал он. - Настоящий кабальеро. Я не могу втягивать вас в это.
- Сынок, я не могу представить более благородной миссии, чем помощь женщине, попавшей в беду.
Но он принял условия Санчо, поскольку в глубине души до чертиков боялся снова потерять свободу. А именно таким и будет результат этого предприятия, в этом Мигель не сомневался, проведя некоторое время внутри Монетного двора.
Несколько раз он прошел мимо, раздумывая, пропустят ли его внутрь. Монетный двор отделяли от остального мира толстые створки окованных железом ворот. Он находился на площади Мастера Родриго, между Угольными воротами и воротами Херес, и представлял собой целый комплекс окруженных стеной строений, над которыми царила Серебряная башня. Монетный двор располагался у городской стены, в самом углу, представляя собой огромную длинную шпору, на острие которой помещалась Золотая башня - бесспорный символ могущества Испанской империи.
"Если иссякнет поток желтого металла из Индий, - подумал Мигель, - всё это великолепие пойдет прахом".
Но, как бы то ни было, денег пока хватало - уж, во всяком случае, на то, чтобы платить стражникам у ворот и возводить великолепные здания - такие, как те, что составляли этот комплекс. Строительство было завершено три года назад, тогда же образовалась площадь под названием "площадь Бригадиров", вокруг которой, собственно, и вертелась вся жизнь работников Монетного двора.
Поскольку Мигель был одет в лучший свой костюм, ни у кого не возникло сомнений в том, что это, очевидно, один из тех чиновников, что частенько сюда наведывались. Так что никто не обратил на него особого внимания; обитатели Двора были слишком заняты своими делами, снуя туда-сюда, словно трудолюбивые муравьи. Они таскали мешки, промывали руду, точили инструменты или мирно завтракали, сидя на солнышке.
