Александр Дюма - Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя. Книга 2
Пустив коня галопом, мушкетер через пять минут был в роще, привязал коня к первому попавшемуся дереву и пошел пешком на поляну. Он с полчаса тщательно осматривал ее с фонарем в руках, затем молча сел на лошадь и шагом вернулся в Фонтенбло, погруженный в размышления.
Людовик поджидал его у себя в кабинете. Он был один и что-то писал. С первого же взгляда д’Артаньян заметил, что строчки неравной длины и испещрены помарками. Он заключил, что это были стихи.
Король поднял голову и увидел д’Артаньяна.
— Ну что, сударь, узнали что-нибудь?
— Да, государь.
— Что же вы увидели?
— Приблизительно вот что, государь… — сказал д’Артаньян.
— Я просил у вас точных сведений.
— Я постараюсь быть как можно более точным. Погода благоприятствовала только что произведенному мною расследованию: сегодня вечером шел дождь, и дороги развезло…
— К делу, господин д’Артаньян!
— Государь, ваше величество сказали мне, что на поляне в роще Рошен лежит мертвая лошадь; поэтому я прежде всего стал изучать состояние дорог. Я говорю — дорог, потому что в центре поляны пересекаются четыре дороги. Свежие следы виднелись только на той, по которой я сам приехал. По ней шли две лошади бок о бок; восемь копыт явственно отпечатались на мягкой глине. Один из всадников торопился больше, чем другой. Следы одной лошади опережают следы другой на половину корпуса.
— Значит, вы уверены, что они приехали вдвоем? — спросил король.
— Да, государь. Лошади крупные, шли мерным шагом; они хорошо вымуштрованы, потому что, дойдя до перекрестка, повернули под совершенно правильным углом.
— Дальше!
— Там всадники на минуту остановились, вероятно, для того, чтобы столковаться об условиях поединка. Один из всадников говорил, другой слушал и отвечал. Его лошадь рыла ногой землю; это доказывает, что он слушал очень внимательно, опустив поводья.
— Значит, был поединок?
— Без всякого сомнения.
— Продолжайте, вы тонкий наблюдатель.
— Один из всадников остался на месте — тот, кто слушал; другой переехал поляну и сперва повернулся лицом к своему противнику. Тогда оставшийся на месте пустил лошадь галопом и проскакал две трети поляны, думая, что он едет навстречу своему противнику. Но тот двинулся по краю площадки, окруженной лесом.
— Вам не известны имена, не правда ли?
— Совершенно неизвестны, государь. Но ехавший по опушке сидел на вороной лошади.
— Откуда вы узнали это?
— Несколько волос из ее хвоста остались на колючках кустарника, растущего по краю поляны.
— Продолжайте.
— Другую лошадь мне нетрудно описать, потому что она лежит мертвая на поле битвы.
— Отчего же она погибла?
— От пули, которая пробила ей висок.
— Пистолетной или ружейной?
— Пистолетной, государь. И рана лошади выдала мне тактику того, кто ее убил. Он поехал вдоль опушки леса, чтобы зайти своему противнику во фланг. Я прошел по его следам, видным на траве.
— Следам вороной лошади?
— Да, государь.
— Продолжайте, господин д’Артаньян.
— Теперь, чтобы ваше величество могли ясно представить себе позицию противников, я покину стоявшего всадника и перейду к тому, который скакал галопом.
— Хорошо.
— Лошадь этого всадника была убита наповал.
— Как вы узнали это?
— Всадник не успел соскочить с седла и упал вместе с конем, и я видел след его ноги, которую он с трудом вытащил из-под лошади. Шпора, придавленная тяжестью корпуса, взбороздила землю.
— Хорошо. А что он стал делать, поднявшись на ноги?
— Пошел прямо на противника.
— Все еще находившегося на опушке леса?
— Да, государь. Потом, подойдя к нему ближе, он остановился, заняв удобную позицию, так как его каблуки отпечатались рядом, выстрелил и промахнулся.
— Откуда вы знаете, что он промахнулся?
— Я нашел пробитую пулей шляпу.
— А, улика! — воскликнул король.
— Недостаточная, государь, — холодно отвечал д’Артаньян, — шляпа без инициалов, без герба; на ней красное перо, как на всех шляпах; даже галуны самые обыкновенные.
— И человек с пробитой шляпой стрелял вторично?
— Он сделал уже два выстрела, государь.
— Как вы узнали это?
— Я нашел пистолетные пыжи.
— Что же сталось с другой пулей?
— Она сбила перо со шляпы всадника, в которого была направлена, и срезала березку на противоположной стороне поляны.
— В таком случае всадник на вороной лошади был обезоружен, тогда как у его противника остался еще заряд.
— Государь, пока упавший поднимался, его противник успел зарядить пистолет. Но он очень волновался, и рука его дрожала.
— Откуда вы это знаете?
— Половина заряда просыпалась на землю, и он уронил шомпол, не успев засунуть его на место.
— Вы сообщаете мне удивительные вещи, господин д’Артаньян.
— Достаточно немного наблюдательности, государь, и любой разведчик был бы способен доставить вам эти сведения.
— Слушая вас, можно ясно представить себе всю картину.
— Я действительно мысленно восстановил ее, может быть, с самыми небольшими искажениями.
— Теперь вернемся к упавшему всаднику. Вы сказали, что он шел на своего противника в то время, как тот заряжал пистолет?
— Да, но в то мгновение, как он целился, его противник выстрелил.
— О! — перебил король — И выстрел?..
— Последствия его были ужасны, государь; спешившийся всадник упал ничком, сделав три неверных шага.
— Куда попала пуля?
— В два места: сначала в правую руку, затем в грудь.
— Как же вы могли догадаться об этом? — спросил восхищенный король.
— Очень просто: рукоятка пистолета была вся окровавлена, и на ней виднелся след пули и осколки разбитого кольца. По всей вероятности, раненый потерял два пальца: безымянный и мизинец.
— Относительно руки я согласен; но рана в грудь?
— Государь, на расстоянии двух с половиной футов друг от друга там были две лужи крови. Около одной из этих луж трава была вырвана судорожно сжатой рукой, около другой — только примята тяжестью тела.
— Бедный де Гиш! — воскликнул король.
— Так это был господин де Гиш? — спокойно сказал мушкетер. — У меня самого возникло такое предположение, но я не решался высказать его вашему величеству.
— Каким же образом оно возникло у вас?
— Я узнал герб Граммонов на сбруе убитой лошади.
— И вы считаете, что рана его тяжелая?
— Очень тяжелая, потому что он свалился сразу и долго лежал без движения; однако он имел силу уйти при поддержке двух друзей.
