Джин Ауэл - Долина лошадей
— Даланар! Ну конечно! То-то твое лицо мне кажется таким знакомым. Должно быть, ты дитя его духа — ты очень похож на него. И так же, как он, ты мастер по изготовлению кремневых орудий, верно? Если ты похож на него и внутренне, то мне остается только склонить перед тобой голову. Лучшего мастера, чем он, я еще не видел. Я собираюсь отправиться к нему в будущем году, чтобы получить кремни из копей Ланзадонии. Нет ничего лучше местного камня.
Возле костра собирались люди с деревянными чашами. Вкусные запахи, доносившиеся оттуда, напомнили Джондалару о том, что он страшно голоден. Он поднял с земли свою котомку, чтобы Убрать ее с дороги, и тут же ему в голову пришла неплохая мысль.
— Ладуни, у меня есть кремни Ланзадонии. Я взял их, чтобы делать новые орудия взамен утраченных и испорченных. Нести их на себе тяжело… Я не стал бы возражать против того, чтобы оставить камень-другой. Если хотите, я отдам их вам.
Глаза Ладуни загорелись.
— Я с удовольствием возьму их, но только при условии, что ты примешь от меня что-нибудь другое. Конечно, я люблю подарки, но с сыном очага Даланара мне хотелось бы вести честную торговлю.
Джондалар заулыбался:
— Ты уже и так предложил мне скинуть со спины тяжелую ношу и отведать твоего угощения.
— Камень Ланзадонии стоит куда большего. Ты слишком мало его ценишь и тем самым оскорбляешь мое достоинство.
Вокруг собеседников стали собираться благодушные Лосадунаи.
— Ладно, Ладуни, если уж тебе так хочется поторговаться… Сейчас мне не нужно ничего — чем меньше будет тяжесть ноши, тем легче будет ее нести. За камень ты заплатишь потом. Согласен?
— Хм… Теперь он решил надуть меня… — сказал Ладуни довольным голосом, обращаясь главным образом к соплеменникам. — Ты хотя бы скажи, чего ты хочешь?
— Как я могу сказать об этом? Ответить на твой вопрос я смогу только на обратном пути. Ты согласен с таким условием?
— Но я не уверен в том, что мне удастся его выполнить…
— Я не попрошу у тебя ничего такого, чего бы ты не смог мне дать…
— Это непростое условие, Джондалар, но я постараюсь сделать все от меня зависящее, чтобы выполнить его. Я согласен.
Джондалар открыл свою укладку, достал лежавшие сверху вещи и извлек из особого мешочка два куска кремня, уже прошедшего первичную обработку.
— Их выбирал и обрабатывал сам Даланар, — заметил он важно. Судя по выражению лица Ладуни, он был совсем не прочь заполучить пару кусков кремня, отобранного и обработанного самим Даланаром, однако вслух он пробурчал нечто совершенно иное:
— Это же надо — за пару камней мне, возможно, придется лишиться чего-нибудь чрезвычайно для меня дорогого…
Его замечание не вызвало у слушателей сколько-нибудь внятного отклика. Присутствующие понимали, что Джондалар вряд ли сможет вернуться к их Пещере. Понимал это и сам Ладуни.
— Джондалар, сколько можно болтать? — вмешался в разговор Тонолан. — Помнится, нам предложили отведать их пищи. Не знаю, как вкус, но запах этой оленины мне определенно нравится. — Он широко улыбнулся, не сводя влюбленных глаз со стоящей рядом с ним Филонии.
— Да, еда уже готова, — отозвалась Филония. — Охота была настолько успешной, что наши запасы вяленого мяса остались почти нетронутыми. Теперь, когда твоя ноша стала полегче, ты сможешь взять немного мяса с собой. Правильно я говорю? — Филония глянула в сторону Ладуни.
— Ладуни, я буду крайне признателен, если ты представишь мне прекрасную дочь своего очага, — сказал Джондалар.
— Как это ужасно, когда собственная дочь подрывает твою торговлю, — пробормотал Ладуни недовольным голосом, хотя с уст его при этом не сходила горделивая улыбка. — Джондалар из Зеландонии, Филония из Лосадунаи.
Молодая женщина повернулась лицом к старшему из братьев и вздрогнула, увидев лучезарный блеск его необычайно ярких голубых глаз. Ею овладели сложные чувства — теперь ее тянуло уже к этому чужеземцу, доводившемуся Тонолану старшим братом. Совершенно смутившись, Филония опустила глаза.
— Джондалар! Ты думаешь, я не заметил в твоих глазах этого блеска? Запомни, первым я ее увидел! — шутливо воскликнул Тонолан. — Идем, Филония, я должен увести тебя отсюда. Послушай, что я тебе посоветую: держись-ка от моего братца подальше. Можешь мне поверить, с ним лучше не иметь дела. — Он вновь повернулся к Ладуни и с притворной обидой в голосе заметил: — Каждый раз одно и то же. Один раз взглянет, и все. Ох-хо-хо… И почему я не родился с такими же талантами…
— Талантов у тебя более чем достаточно, мой Маленький Брат, — произнес Джондалар и тут же залился громким заразительным смехом.
Филония перевела взгляд на Тонолана и отметила, что он действительно мало в чем уступал своему брату. Тонолан положил руку ей на плечо, желая отвести молодую женщину на другую сторону костра. Она же вновь повернулась к Джондалару и сказала с доверительной улыбкой на устах:
— Когда в Пещеру приходят гости, мы устраиваем праздник во славу Дони.
— Они не пойдут в нашу Пещеру, — заметил Ладуни.
В облике юной женщины на миг проглянуло разочарование, затем она обернулась к Тонолану и улыбнулась.
— Ах, хорошо бы вновь стать юным! — усмехнулся Ладуни. — О женщинах же, любящих славить Дони, могу сказать одно: именно их она чаще всего награждает потомством. Великая Мать Земля благоволит к тем, кто ценит ее Дары.
Джондалар положил свою котомку и направился к костру. Оленина тушилась в чаше из кожи, поддерживаемой подпоркой из костей, связанных вместе. Чаша эта находилась прямо над огнем. Кипящая жидкость нагревалась достаточно сильно для того, чтобы оленина могла свариться, и в то же самое время не позволяла воспламеняться сосуду для готовки. Для того чтобы кожа загорелась, необходима куда более высокая температура, чем температура кипящего мясного бульона.
Подошедшая к Джондалару женщина подала ему деревянную чашу с вкусно пахнущей горячей похлебкой и села рядом с ним на бревно. С помощью своего кремневого ножа он выловил кусочки мяса и овощей — сушеных корнеплодов, которые охотники носили с собой, — после чего одним глотком опорожнил содержимое чаши. Заметив это, женщина предложила ему чашу поменьше — с чаем из трав. Он благодарно улыбнулся в ответ. Она была немного старше его — за это время угадывавшаяся и поныне прелесть ее юных лет успела обратиться в подлинную красоту зрелой женщины. Она ответила улыбкой на улыбку и вновь присела возле него.
— Ты говоришь на языке Зеландонии? — поинтересовался он.
— Немного говорю, понимаю больше, — ответила она.
— Я должен попросить Ладуни, чтобы он представил нас друг другу, или ты сама назовешь мне свое имя?
