Луи Жаколио - Покоритель джунглей
— Мэри еще нет четырнадцати.
— Да-да… Ты говорил мне, что твой отец не мог отдать приказ о расстреле? Теперь я тебе верю, я слишком хорошо знаю Диану, ее высокие понятия о чести, она никогда бы не вышла замуж за человека, способного на подобные зверства. Я не только спасу, но и защищу твоего отца. Я объявлю всем, что он невиновен, и когда заговорит Срадхана, когда Покоритель джунглей скажет: «Это так!», кто посмеет опровергнуть его слова? О, благодарю тебя, Господи, благодарю! Отпущенные тобой добро и справедливость с лихвой возмещают все испытания.
Волнение, пережитое Сердаром, было слишком велико. Ему надо было успокоиться, прогуляться. Он вышел и, несмотря на зловещее тявканье шакалов и вой леопардов, которые время от времени слышались неподалеку, принялся расхаживать по небольшой площадке, устроенной перед башней. В голове его бродили мысли и воспоминания, которые заставили его совершенно забыть о нынешних опасностях.
От размышлений его отвлек Рама-Модели, который подошел к нему и, взяв за руку, сказал уважительно, но твердо:
— Сахиб, часы идут, время не ждет. Бобу Барнетту, возможно, нужна помощь. Мы должны до рассвета покинуть горы, иначе нас окружат. Надо быстро принять решение. Мы не можем больше терять ни минуты.
— Ты прав, Рама, — ответил Сердар, — нужно исполнить свой долг. Но какой необыкновенный день! Позже ты все узнаешь, ибо мне нечего скрывать от лучшего и самого верного друга.
Вдвоем они вернулись в башню. Сердар дал последние указания юному англичанину. Но как изменился его тон!
Можно было подумать, что это говорит самый нежный и любящий родственник.
Было условлено, что младший брат Рамы, Сива-Томби, будет находиться при Эдуарде в качестве спутника и проводника и не расстанется с ним. После бесконечных наставлений и просьб оберегать брата и сестру во время их путешествия в Пондишери Сердар вновь вернулся к заботам и грандиозным планам, которым он посвятил свою жизнь. Поэтому он объявил тому, кто для окружающих должен был стать теперь графом Эдуардом де Монмор де Монмореном, что пришло время расставания.
Вместо того чтобы просто протянуть ему руку как джентльмену, с которым он только что познакомился, Покоритель джунглей раскрыл ему объятия, в которые молодой человек бросился с неподдельной горячностью.
— Прощай, дитя мое, — сказал ему Сердар, и голос его прозвучал растроганно, — прощай, и до встречи в Пондишери…
Двое мужчин проводили Эдуарда и Сива-Томби до первых возделанных полей, чтобы защитить их от неприятных встреч. Доведя их до дороги между Пуант-де-Галль и Канди, где они уже не рисковали встретиться с хищниками, Сердар и Рама расстались с ними и изо всех сил поспешили к Нариндре и Сами, ожидавшим их возле озера Пантер, чтобы вместе отправиться на поиски генерала.
Глава IV
Что случилось с Барнеттом. — Охота в джунглях. — Грот. — Атака носорога. — Бесполезные призывы на помощь. — Битва Ауджали в джунглях. — Спасен!
Пока Сердар и Рама-Модели, ничуть не остерегаясь опасных гостей, которые могли им встретиться, карабкаются по крутым склонам Соманта-Кунты, вернемся немного назад и выясним, какие же причины так надолго задержали Боба Барнетта вдали от его друзей.
Несмотря на всю свою беззаботность, генерал все же не стал бы умышленно причинять им такое смертельное беспокойство, и мы увидим, что в одиночку он не мог выбраться из того ужасного положения, в которое попал, сам того не желая.
Когда он получил от Сердара разрешение поохотиться, доставившее ему, как мы видели, столько радости, у него было твердое намерение ни в коем случае не увлекаться преследованием крупных животных — буйволов, кабанов, оленей, которые могли бы завлечь его слишком далеко. Он решил убить одного-двух зайцев и парочку индюшат, преследуя цель сугубо практическую — несколько разнообразить неизменное меню Нариндры и Сами, которое, как нам известно, состояло из рисовых галет и кофе, подслащенного сахарным сиропом. Подобная пища, говорил генерал, годится разве что для птиц и привыкших к ней индусов.
Будучи опытным охотником, которому достаточно только бросить взгляд, чтобы по рельефу местности и характеру растительности определить, с какой дичью ему придется иметь дело, Боб Барнетт сразу приметил в низовьях долины ковер из водяного мха и тростника, который всегда указывает на наличие болота. Со свойственной ему остротой мышления он пришел к выводу, что там, где есть болото, должна водиться и всякая водяная дичь. В восторге от такого умозаключения он уже представлял себе с полдюжины уток, нанизанных вместе с жирными болотными куликами на вертел и предназначенных на сегодняшний ужин.
Осуществить эту сладкую гастрономическую мечту было легко, так как перепончатолапая братия спокойно живет и кормится в болотах Цейлона; местные жители на нее не охотятся и не употребляют ее в пищу. Она водится там в таком изобилии, что достаточно нескольких выстрелов, чтобы раздобыть ее в нужном количестве.
По дороге великолепный заяц имел неосторожность выскочить на поляну в тридцати шагах от Боба, который уложил его с быстротой молнии и, сунув зайца в ягдташ, продолжил путь к тому месту, где он предполагал найти дичь и которое находилось в глубине долины. Поначалу ему встретился ряд небольших плато, облегчивших ему дорогу. Но постепенно спуск усложнился, и ему пришлось, закинув карабин за плечо, хвататься за ветки деревьев и стволы бамбука, чтобы не оказаться внизу раньше времени. Насколько хватало глаз, перед ним простирались бесконечные леса, чья волнистая линия отмечала все извивы рельефа. Они тянулись до самого прохода в Анудхарапур, который с восточной стороны оканчивался своеобразным цирком, окруженным недоступными обрывами. Выйти оттуда можно было либо через этот проход, либо взобравшись по тому откосу, по которому спускался Барнетт.
Этот участок местности, имеющий форму сильно вытянутого параллелограмма, насчитывает всего от четырех до пяти лье в ширину, но тянется от Соманта-Кунты до развалин древнего Анудхарапура, построенного при выходе из огромной котловины, заполненной зеленью, окруженной почти вертикальными горами, тянущимися примерно на 16 лье. Чтобы спуститься в котловину или выйти из нее, надо воспользоваться тем единственным проходом, о котором мы только что упомянули, так как подъем по склону, избранному Барнеттом для спуска, требовал такой осторожности и такой физической силы, что его едва ли можно было считать дорогой.
Казалось, природе угодно было создать здесь заповедник для хищников, чтобы они могли спокойно жить и размножаться, не потревоженные человеком. Для тысяч тигров, леопардов, черных пантер это было излюбленное место обитания: отсюда, с крутых склонов, они устремлялись ночью вниз и взимали дань со стад местных жителей, когда охота на оленей, кабанов, пекари и мелкую дичь — зайцев, диких коз и т. п. — бывала неудачной. Здесь жили также большие стада диких слонов, чьи владения простирались до озера Кенделле в провинции Тринкомали. Там водилось несколько пар больших индийских носорогов, которые в изобилии населяли Азию в конце третичной эпохи, а ныне почти совсем исчезли. И виной тому, быть может, не столько изменившиеся условия жизни на земном шаре, сколько война, объявленная носорогу человеком, ибо ничто не могло бы помешать его размножению в джунглях и бескрайней глуши Индии и Цейлона.
