Бен Кейн - Забытый легион
Тело обмякло и бессильно повисло на веревках.
Красс умер.
Парфяне, затаив дыхание следившие за невиданной казнью, впали в форменное безумие. Ничего нельзя было расслышать в буре восторженных криков, звона гонгов и грома барабанов.
Многих римлян от увиденного начало рвать. Кое-кто зажмурил глаза, чтобы не видеть страшного зрелища. Кое-кто вытирал слезы. Ромул поклялся про себя, что должен сбежать, чего бы это ему ни стоило.
Когда толпа немного успокоилась, жрец ткнул пальцем в сторону трупа Красса и крикнул что-то остальным пленникам. Как только прозвучали его слова, вновь воцарилось молчание.
Представление еще не закончилось.
Тарквиний подался вперед:
— Он предлагает нам выбор.
Стоявшие поблизости солдаты навострили уши.
— Что еще за выбор? — громыхнул Бренн.
— По кресту на каждого. — Этруск указал на распятых офицеров. — Или костер — кому что нравится.
— Вот это здорово! — Феликс сплюнул. — Лучше уж погибнуть в драке. — Он ухватился за веревку, петлей охватывавшую его шею.
Многие поддержали его злыми возгласами.
— Есть другой выбор.
Увидев, что Тарквиний переводит его слова, жрец ухмыльнулся и указал острием кинжала на Восток.
Все повернулись к этруску.
— Мы можем вступить в войско Парфии и биться с ее врагами.
— Воевать за них? — недоверчиво переспросил Феликс.
— Хозяин другой, а работа та же, — сказал Бренн. После зрелища ужасной казни он смог быстро успокоиться. — И где же?
— На дальних границах империи.
— На Востоке… — негромко добавил галл.
Тарквиний кивнул.
Ромул воспринял известие так же спокойно, зато остальные легионеры были охвачены страхом.
— А им можно доверять? — С перекошенным лицом Феликс глянул на стражей, коловших копьями труп Красса.
— Выбирай сам, — нахмурился Тарквиний. — Не зря же они оставили нас в живых и в качестве примера показали казнь Красса. — Он обернулся к стоявшим позади и во весь голос прокричал перевод слов жреца.
Тот дал возможность Тарквинию закончить и добавил что-то еще, обращаясь уже только к нему.
— Мы должны решить сейчас же! — выкрикнул этруск. — Кто выбирает смерть на кресте, поднимите правую руку!
Ни одна рука не поднялась.
— Вы хотите умереть так же, как Красс?
Никто не пошевелился.
Тарквиний помолчал. По его лицу крупными каплями катился пот, в остальном же он был спокоен, словно сам предлагал ультиматум.
Ромул нахмурился. Ему показалось, что этруск чересчур спокоен.
— Кто согласен стать парфянским воином?
Наступила мертвая тишина. Утихли даже стоны распятых офицеров. Толпа следила за римлянами затаив дыхание.
Ромул покосился на Бренна.
Галл первым поднял правую руку.
— Это единственный разумный выбор, — сказал он. — Только так мы можем остаться в живых.
«И я встречусь со своим предназначением».
Ромул тоже поднял руку. Почти одновременно с ним это сделал Тарквиний.
Один за другим пленники осознавали свою судьбу и поднимали руки. Вряд ли кто-то мог усомниться, что их товарищи, оставшиеся в загонах вне городской стены, не захотят согласиться с их выбором.
Жрец с довольным видом кивнул.
Десяти тысячам легионеров предстоял поход на Восток.
Глава XXVIII
ВОЛЬНООТПУЩЕННИЦА
Рим, лето 53 г. до н. э.
Фабиоле пришлось поразмыслить над тем, как поступить с Помпеей. На это у нее хватило времени, пока она стирала окровавленное белье. Тем временем Веттий тайно выкинул убитую змею в помойку. Решив вести себя как обычно — благо, Веттий находился неподалеку и обязательно услышал бы ее зов в случае чего, — Фабиола преспокойно присоединилась к группе женщин, отдыхавших в бане.
Помпея сначала побледнела от неожиданности, а потом вспыхнула от гнева. Однако на людях она не могла ничего сделать. Проститутки не без тревоги наблюдали за встречей двух врагов. Сделав вид, будто ничего не случилось, Фабиола с искусно деланной беззаботностью болтала о предстоящих праздниках, во время которых работы всегда прибавлялось. Постепенно обстановка сделалась менее натянутой.
Как и ожидала Фабиола, Помпея не отказалась от своих черных замыслов. Того ей и было нужно. Вскоре рыжая выбралась из теплой воды и направилась к госпоже. Бенигну удалось подслушать разговор, и Фабиола вскоре узнала, что Помпея упросила Йовину отпустить ее в город немного попозже. Она, кажется, сказала, что хочет посоветоваться с предсказателем насчет выгодного гостя. На самом деле она, конечно же, хотела найти новый способ разделаться с Фабиолой, может быть, купить еще яду. Подумав об этом, юная черноволосая женщина мрачно улыбнулась. Судя по тому, что уже три покушения на нее провалились, боги продолжали заботиться о ней. Так что оставалось только молиться, чтобы они присматривали и за Ромулом.
Когда же решение было принято, Фабиола вдруг скривилась, словно от внезапной боли. Пожаловавшись, что у нее сильно схватило живот, она выбралась из бассейна и поспешила в свою комнату. Потом она несколько раз с громким топотом пробежала по коридору в уборную, предварительно удостоверившись, что ее заметят. Никто не мог бы усомниться в том, что Фабиола чем-то отравилась и сильно страдает. Немного выждав, она умело подкрасила лицо белилами и попросила одну из женщин сообщить Йовине, что этой ночью она не в состоянии работать.
Обычно время перед закатом было очень спокойным. Фабиола преклонила колени перед алтарем Юпитера и взмолилась, чтобы всемогущий бог сделал и этот вечер таким же. Ей было необходимо выскользнуть из публичного дома незамеченной. Только так ее план мог удаться. Все должны были знать, что она сидит больная в своей комнате, — на этом ей предстояло построить свое алиби.
Боги продолжали улыбаться Фабиоле.
Проститутки ушли в свои каморки и спокойно заснули. На Лупанарий снизошел покой. Всю вторую половину дня там не было ни единого посетителя, и Йовина позволила себе также удалиться в свои покои и вздремнуть. Никто из женщин, скучавших в приемном зале, не обратил внимания на то, как Помпея в сопровождении Веттия вышла из публичного дома. Через несколько мгновений за ней последовала Фабиола. Она скрывалась под длинным плащом и на голову накинула капюшон. Бенигн остался стоять возле двери, нервно перекладывая дубинку из руки в руку. Оба привратника рвались помочь Фабиоле в осуществлении ее плана, но кому-то необходимо было остаться на месте, а Веттий отказался от этого наотрез. Открывшееся предательство рыжеволосой потрясло его до глубины души, и он сам вызвался быть ее провожатым, когда она направилась в город.
