Александр Дюма - Асканио
Наступила минута мучительного ожидания. Изумленные Паголо и Скоццоне молчали под хмурым взором учителя.
— Предательство! — прошептал наконец Паголо, чувствуя себя глубоко униженным. — Предательство!
— Да, несчастный, — ответил Челлини, — предательство, но только с твоей стороны!
— Что ж, Паголо, вам хотелось его видеть. Вот и он! — сказала Скоццоне.
— Да, вот и он, — пробормотал Паголо, которому было стыдно, что с ним так обращаются в присутствии любимой женщины. — Только у него есть оружие, а у меня ничего нет.
— Я принес тебе оружие! На, держи! — крикнул Челлини, отступая на шаг и бросая к ногам Паголо шпагу, которую держал в левой руке.
Подмастерье молча глядел на оружие, не двигаясь с места.
— А ну-ка, живо! Бери шпагу и поднимайся! — приказал Челлини. — Я жду.
— Дуэль? — пролепетал Паголо, стуча от страха зубами. — Но разве могу я принять вызов такого сильного противника?
— Хорошо, — согласился Челлини, перекидывая шпагу из одной руки в другую, — я буду драться левой рукой — тогда наши силы сравняются.
— Мне драться с вами? С моим благодетелем? С человеком, которому я всем обязан! Ни за что! — воскликнул Паголо.
Бенвенуто презрительно усмехнулся, а Скоццоне отступила на шаг, даже не пытаясь скрыть охватившей ее брезгливости.
— Не мешало бы вспомнить о моих благодеяниях до того, как ты собрался отнять у меня женщину, вверенную вашему с Асканио попечению! — отвечал Бенвенуто. — А теперь поздно, Паголо, защищайся!
— Нет-нет, не надо, — лепетал трус, пятясь на коленях от Бенвенуто.
— Ну что ж, не хочешь драться, как подобает честному человеку, — я накажу тебя как негодяя.
И, говоря это, Челлини с бесстрастным выражением лица вложил шпагу в ножны и, вынув кинжал, медленным, но твердым шагом стал приближаться к Паголо. Скоццоне, вскрикнув, бросилась между ними. Бенвенуто спокойно отстранил ее одним движением руки, но таким властным, словно это была рука бронзового изваяния; девушка, чуть живая от страха, упала в кресло. А Челлини, продолжая наступать, прижал злосчастного ученика к стене и приставил к его горлу кинжал.
— Молись перед смертью, — сказал он, — тебе осталось жить всего пять минут.
— Пощадите! — придушенным голосом завопил Паголо. — Пощадите! Не убивайте меня!
— Что?! — воскликнул Челлини. — Ведь ты знал мой нрав и, однако, соблазнял Катрин. Я слышал все до единого слова! И ты еще смеешь просить о пощаде! Да ты смеешься надо мной, Паголо!
И Бенвенуто сам разразился смехом, но таким резким, таким жутким, что Паголо задрожал от ужаса.
— Учитель, учитель! — вскричал подмастерье, чувствуя, что острие кинжала щекочет ему горло. — Это не я! Это она! Да, она сама увлекла меня!
— Клевета, предательство, трусость! Когда-нибудь я сделаю скульптурную группу из этих трех чудовищ, и на нее страшно будет взглянуть. Так, значит, это она тебя увлекла? Несчастный! Не забывай, что я находился здесь и все слышал.
— О Бенвенуто, — взмолилась Катрин, — разве вы не видите, что он лжет?
— Да, — ответил Бенвенуто, — я прекрасно понимаю, что он лжет, как лгал, обещая жениться на тебе, но будь покойна: он получит сполна за эту двойную ложь.
— Что ж, накажите меня, — воскликнул Паголо, — но будьте милосердны, не убивайте!
— Ты лгал, говоря, что она тебя увлекла?
— Да, лгал, виноват я сам; но я безумно ее полюбил, вы сами знаете, учитель, до чего доводит человека любовь.
— И ты лгал, говоря, что готов жениться на ней?
— Нет, учитель, на этот раз я не лгал.
— Значит, ты действительно любишь Скоццоне?
— Да, я люблю ее! — ответил Паголо, понимая, что сила страсти — единственное оправдание в глазах Челлини. — Я люблю ее, — повторил он.
— Значит, ты утверждаешь, что не лгал, обещая жениться на ней?
— Не лгал, учитель.
— Отлично! Так бери Катрин, я отдаю ее тебе.
— Что вы сказали? Вы шутите?
— Нет, Паголо, никогда еще я не был так серьезен. А если не веришь, погляди на меня.
Паголо робко взглянул на Челлини и по выражению его лица увидел, что каждую минуту он может превратиться из судьи в палача. Юноша со вздохом опустил глаза.
— Сними это кольцо, Паголо, и надень его Катрин.
Подмастерье послушно снял кольцо. Бенвенуто сделал Катрин знак, девушка подошла.
— Протяни ему руку, Скоццоне, — велел Челлини.
Скоццоне повиновалась.
— Делай то, что тебе приказано, Паголо, — продолжал Бенвенуто.
Паголо надел Катрин кольцо.
— А теперь, когда обручение закончено, приступим к свадьбе, — предложил Бенвенуто.
— К свадьбе! — прошептал Паголо. — Какая же это свадьба? Для свадьбы нужны священник и нотариус.
— Прежде всего нужен контракт, — возразил Бенвенуто, вынимая из кармана бумагу. — А он уже готов, остается вписать имена.
Он положил контракт на стол и протянул Паголо перо:
— Пиши.
— Я в ловушке, — прошептал подмастерье.
— Что, что такое? Как ты сказал? — спросил Бенвенуто, не повышая голоса, хоть в нем и прозвучала угроза. — Ты говоришь о ловушке? Но где ты видишь ловушку? Разве я насильно втолкнул тебя в комнату Скоццоне? Разве это я тебе посоветовал сделать ей предложение? Ну так и женись, Паголо! А когда станешь ее мужем, наши роли переменятся: если я зайду к Катрин, ты пригрозишь мне дуэлью, а я испугаюсь.
— Ах, как это было бы смешно! — воскликнула Катрин, мгновенно переходя от дикого ужаса к безумному веселью и покатываясь со смеху при мысли о таком повороте событий.
Паголо немного оправился от страха и, ободренный смехом Катрин, несколько успокоился. Подумав, что учитель просто запугивает его, чтобы принудить жениться — женитьба являлась бы слишком трагической развязкой для комедии, — он решил отвертеться от навязываемого ему брака и повел себя более твердо.
— Ну что ж! — воскликнул он весело, в тон настроению Скоццоне. — Я согласен, что положение получилось бы довольно забавное, но, к сожалению, этого никогда не будет.
— Как — не будет? — вскричал Бенвенуто, пораженный, как лев, увидевший, что на него собирается напасть лисица.
— Да, не будет, — продолжал Паголо. — Уж лучше я умру! Лучше убейте меня!
Едва Паголо произнес эти слова, как Челлини одним прыжком очутился подле него. Юноша увидел блеснувшее лезвие и проворно отскочил в сторону. Кинжал пролетел мимо и, слегка задев ему плечо, на два дюйма вошел в деревянную обшивку стены — с такой силой метнул Челлини оружие.
— Я согласен! — закричал Паголо. — Пощадите! Я сделаю все, что вы прикажете!
