Время умирать. Рязань, год 1237 - Баранов Николай Александрович

По свободному от жилья пространству у внутренней стороны вала, заваленному трупами и стонущими ранеными, бродили рязанцы, вытаскивая своих живых и добивая живых еще татар. Тут же избавляли от доспехов тех, у кого они имелись. Брали и татарские, хоть у здешних находников он был так себе, насколько успел разглядеть Ратислав.

Здесь же находились две сотни степной стражи, Епифана и Гаврилы. От сотен в общей сложности осталось едва больше полусотни. Начальствовал над ними Гаврила. Епифана, с его слов, убили и затоптали незадолго до окончания боя уже где-то на гребне вала. Он отрядил воинов на поиски тела.

– Надо бы ехать опять к напольной стене, – сказал ему Ратьша. – Сможете? Есть силы? Мои так вусмерть умотались.

– Ну так твоим и досталось больше, – покачал головой Гаврила. – А мы еще ничего, сможем. Если там затишье, на месте и отдохнем, и перекусим.

Бешеная скачка и впрямь совсем обессилила Ратьшу и его людей. Посмотрев еще чуть на происходящее на валу и у вала, он развернул Буяна и шагом двинулся к уже знакомому постоялому двору, тому самому, в котором обосновался отряд Прозора. Въехали во двор, спешились, привязали коней к свободным местам коновязей. Ба! Похоже, и великий князь здесь! Вон его жеребец с богатым оголовьем, покрытый попоной стоит, да и княжичев коняка рядом привязан. Поспел сюда Юрий Ингоревич, молодец! Везде поспевает.

Вошли в душное тепло большой гостевой избы. На этот раз хозяин постоялого двора у входа их не встретил. Встретила уже в избе девка-прислужница. Нос у нее покраснел и распух, глаза заплаканные. Спросил про хозяина. Девка ответила:

– Сгиб хозяин только что, когда отражали прорыв татар в город. Не удержался, схватил мясницкий топор, кинулся вместе с черным людом затыкать собой пролом. Жена его с сыном ищут сейчас тело в завалах трупов. Не нашли еще…

Лица хозяина Ратьша вспомнить не смог. Ну да ниспошлет Иисус ему Царствие Небесное, коль был тот примерным христианином.

– Ратьша! Жив! – раздался возглас из правого угла обширного помещения.

Ратислав повернулся в ту сторону. За большим столом сидел великий князь с ближниками. Это он окликнул Ратьшу. Сейчас Юрий Ингоревич приглашающе манил его ладонью. Боярин кивнул и, обходя столы с сидящими за ними Прозоровыми воинами-чернецами, двинулся к князю.

За княжьим столом кроме него сидело около двух десятков ближников, княжич Андрей, оба его меченоши и Гунчак, живой и почти невредимый, лоб только закрывала легкая полотняная повязка. Ратислав склонил голову, приветствуя князя и присных.

– Садись к нам, воевода, пока есть свободный час, подкрепись. Татар вроде везде отбили.

– Сейчас, княже. Только людей своих устрою. Тож умаялись и не евши.

– Это надо, – кивнул, поблескивая слегка хмельными глазами, князь Юрий. – Но потом сюда, к нам. Кто знает, может, последнее застолье меж нами, вон как прут на валы поганые.

Ратислав разместил своих людей на свободных местах. Таковых оказалось неприятно много: проредили людей Прозора тоже изрядно. Поприветствовал и его самого, к счастью, живого и вроде невредимого. Потом вернулся за княжеский стол. Здесь ему тут же налили горячего сбитня.

О-о-ох! Блаженство! Теплая волна от живота пошла вверх и вниз по телу. Жадно накинулся на еду. Ему не мешали, не приставали с расспросами, пока не насытился. Наконец Ратислав понял, что больше в него не влезет, и, сыто отдуваясь, расстегнул пряжку ремня, давая свободу раздавшемуся животу. Отхлебнул из глиняной кружки ставленого меда – можно, раз князь дозволяет.

– Жив и вроде здоров, – покачал головой великий князь. – А ведь лежал покойник покойником, когда заходил, навещал тебя.

– Пустое, – махнул рукой Ратьша. – Словно и не было ничего.

– Рад, – кивнул Юрий Ингоревич. – Что думаешь, – он сделал ладонью круговой жест, видимо, имея в виду город и стены, – сколько еще продержимся?

– Стольный град уже точно не удержим, – нахмурился Ратислав. – Еще один, много два таких приступа, и где-нибудь да татары прорвутся за стены. А тогда…

– Это и сам понимаю, – мрачно кивнул князь Юрий. – Коль такое случится, остановить их можно будет только на стене Среднего города. Я уж отправил Киру Пронскому, которому поручил оборонять его, тех, кого мог, чтоб на стену поставил. А то влетят татары на наших плечах туда, глазом моргнуть не успеем.

– Правильно сделал, княже, – кивнул Ратислав.

– Воев у тебя, смотрю, совсем мало осталось?

– Повыбили. От трех сотен, что у Ряжских ворот стояли, только дюжина осталась. От двух сотен, что стояли у Исадских, полсотни. Отправил их снова туда. Сколько осталось владычных воев, еще не знаю. Можно спросить у Прозора. Под его началом они здесь бились.

– Да и так видать, – окинул князь взглядом пространство гостевой избы. – Чаю, все они здесь.

– Должно, так, – согласился Ратьша.

– Ну так тут едва сотня наберется.

– Самый большой отряд из тех, что под моей рукой остались, – невесело усмехнулся воевода степной стражи.

– Да. Инокам пока везет.

С улицы раздался топот копыт. Пару мгновений спустя в гостевую комнату влетел гонец, воин из сотни Гаврилы, которую Ратислав отправил к напольной части городской стены.

– Татары прорвались у ворот Исадских! – задыхаясь, выкрикнул он. – В великой силе! Ломят наших!

– На конь! – вскочил на ноги великий князь. – Все туда! Монахи тож!

Татары прорвались у Исадских ворот. На этот раз вторая волна штурмующих подоспела быстро, как только первая волна зацепилась за гребень вала. Свежие силы степняков сбросили измотанных непрерывными штурмами рязанцев с уступа сгоревших осадных клетей и, не дав им создать хоть какое-то подобие строя, свирепо поперли вперед, заставляя отступать вглубь городских улиц.

Конная полусотня Гаврилы, горяча уставших коней, ударила по наступающим татарам, но только и смогла чуть приостановить напор, а потом увязла в сплошной массе наступающих и была перебита до последнего человека. Начальные люди, руководящие обороной на этом участке стены, погибли в самом начале прорыва. Организовать отпор оказалось некому. Почти бездоспешные горожане и смерды в отчаянии кидались на копья и сабли находников и гибли десятками и сотнями, не в силах остановить бешеный напор.

Татарам удалось потеснить рязанцев вправо и влево по валу от места прорыва, так что у них получилось добраться до Исадских ворот. Облепив кучу бревен, подпирающих внутренние створки, словно муравьи, они быстро раскатали ее, сбили затворы, распахнули воротины. Кто-то забрался на второй ярус и набросился на засевших там русских. Сопротивление защитников было яростным, но коротким. Перебив их, татары на руках подняли межворотную решетку. Совсем немного времени спустя были сбиты затворы внешних ворот. Воротины распахнулись, и в город хлынула ждущая у стен татарская конница.

Все это случилось непостижимо быстро. Оборона рухнула как-то вдруг. Отряд Ратьши, скачущий вместе со свитой великого князя, еще на полпути к Исадским воротам наткнулся на конных татар, несущихся вскачь, гремя копытами по бревенчатой вымостке им навстречу.

Мгновенно оценив увиденное, Юрий Ингоревич, находящийся в голове отряда, пришпорил своего жеребца и направил его встречь татарской коннице. Улочка, на которой они оказались, была довольно узкой, огороженной частоколами дворов. Избежать столкновения татары не могли. Не успели даже взяться за луки, так быстро все произошло, и вот уже рязанская конница с треском и лязгом врубилась в их ряды, подминая, круша, опрокидывая некрупных лошадок одетыми в броню ражими жеребцами.

Жаль, отряд татар оказался небольшим, не более полусотни. Ратьше, скачущему ближе к хвосту вытянувшегося в узкую змею отряда, не досталось ни одного татарина. Буквально растоптав татарскую полусотню, рязанцы вынеслись на невеликую площадь с колодезным журавлем в центре, придержали коней, а потом и вовсе встали. Надо было решить, куда отправиться дальше. Пробиваться к пролому, где произошел прорыв, наверное, уже не имело смысла, ничего там сотня с небольшим всадников сделать не сможет. Раз уж на улицах появилась вражья конница, значит, открыты врата, и конные татары прут в них сплошным потоком. По уму, надобно прорываться за стены Среднего города. Не пожженные, не порушенные пороками, они могут защитить от врага на какое-то время. Ежели ворвутся и туда, уходить в Кром… Именно это и решил сделать великий князь.