Алан Берджесс - Гибель на рассвете.Подлинная история убийства Гейдриха
— Квартира шестьдесят семь, — шепнул его проводник. — Шестой этаж. — Он быстро вышел на улицу, оставив Яна одного, если не считать розовощекого молодого человека, стоящего с газетой у стены и, как видно, ничем другим вокруг не интересующегося.
Ян нажал кнопку лифта и поднялся на шестой этаж. Он пошел по коридору, на каждом конце которого стояли, прислонившись к стене, молодые люди. Они с таким неподдельным интересом читали газеты, что можно было безошибочно понять, кто это такие. Ясно, охранники. Понятно, что они могли быть и из гестапо. Видно, они переняли позы и одежды из американских кинофильмов тридцатых годов. Просто удивительно, какое влияние на весь мир оказали эти жующие резинку вооруженные бандиты, агенты тайной полиции и гангстеры в фетровых шляпах и макинтошах, производившиеся Голливудом.
Он постучал в квартиру номер шестьдесят семь. Откликнулся голос: — Войдите! — Дверь была открыта.
Внутри была небольшая прихожая. Еще одна открытая дверь вела во внутреннюю комнату. Мебель в комнате была простая: кушетка, кресла, накрытый чайный столик, несколько жестких стульев, три коврика на полу, две раскрашенных фотографии вершин Высоких Татр на стенах.
У стола стояли три человека. Ян остановился перед ними.
Тот, который ниже ростом, в центре, был очевидно руководителем. В нем чувствовался авторитет, несмотря на довольно неряшливый костюм. Он был невысок и полноват, в синем саржевом костюме, мешковатом на коленях и с заляпанными отворотами.
Пальцы, которыми он держал папиросу, были желтыми от никотина. У него было бледное круглое лицо и неподстриженные щетинистые темные усы. Несмотря на такой вид, от него исходил устойчивый командный дух, такой же осязаемый, как дым от его папиросы.
— Я — Индра, — просто сказал он, протягивая Яну руку. — А это — дядюшка Гайский.
Имя третьего Ян не расслышал, но не стал переспрашивать.
Он подумал, что в этом нет смысла, ведь они, наверно, меняют имена каждую неделю.
Индра показал на стул у столика, и Ян сел. На тарелке лежали пирожные, рядом — бумажные салфетки, от серебряного чайника мирно шел пар.
Ян посмотрел и сказал:
— Я как раз вовремя.
Индра молча разливал янтарный чай, пристально глядя на Яна.
— Вы понимаете, — произнес он негромко, — что, если вы не тот, за кого себя выдаете, и не сможете доказать то, что говорите, то живым отсюда не уйдете.
Слышно было только журчание струйки чая. Наполнив чашку, Индра передал ее Яну. Его глаза при этом были холодными и серыми, как асфальт на улице.
— Мы все вооружены. И у квартиры, как вы, вероятно, заметили, выставлена вооруженная охрана. Вы, конечно, понимаете, что, как члены нелегальной организации, мы не можем нисколько рисковать. Даже подумать что-то против нацистов — преступление, за которое наказывают смертью. Обвиненным же в заговоре против них такой роскоши не положено, их разнообразными способами истязают заживо.
Ян перевел взгляд с Индры на остальных. Все они внимательно смотрели на него. Индра кончил разливать чай и передал всем чашки. Никто не добавил ни сахара, ни молока, ни дольку лимона, никто даже не пригубил горячую жидкость.
Ян ожидал приветствий, а не расследований. Он понимал уязвимость своего положения. Как он может удостоверить свою личность? Как будто читая его мысли, Индра продолжал:
— Что, например, мы знаем о вас? Вы спустились на парашюте около Нешвижды с неизвестного самолета. Это не вызывает сомнений, но самолет мог быть немецким. А если самолет и английский, то агентов могли схватить и подменить немецкими агентами. Такое случалось.
Он смотрел, не отрываясь, Яну в лицо.
— С самого вашего прибытия вы ведете себя крайне беспечно. Задаете слишком много вопросов. В течение последней недели вы много раз пытались вступить в контакт с людьми, работающими против немцев. — Он помолчал и затем добавил: — Это обычная тактика, которую применяют немецкие агенты, пытаясь проникнуть в наши ряды.
Он положил в чай дольку лимона и с задумчивым видом начал пить мелкими глотками.
С той минуты, как Индра начал говорить, в комнате ощутимо нарастало напряжение. Ян попал к ним совсем беззащитный. Он не ожидал, что ему придется доказывать, кто он. Но это — не оправдание. Ему следовало быть настороже. Он понимал, что следующий ход за ним, и очень тщательно подбирал слова.
— Вы тоже должны понимать, что те люди, которые послали нас сюда из Англии для установления контактов с движением сопротивления и для выполнения нашей миссии, также очень осторожны, — сказал он негромко. — Вряд ли они могли снабдить нас документами, удостоверяющими наши личности. В моем паспорте сказано, что я — Отто Стрнад, рабочий из Брно. Меня отправили с пятью тысячами немецких банкнот достоинством по 5, 10, 20 и 50 марок и десятью чешскими банкнотами по 50 крон. У нас есть также оружие и боеприпасы — все хорошо спрятано. — Он помолчал. Сердцем Ян чувствовал, что это — не ловушка, что эти люди действительно из чешского сопротивления, и ему отчаянно хотелось убедить их. Поддавшись порыву, он сделал мелодраматический жест, который Йозеф несомненно горячо бы одобрил. Он медленно опустил руку во внутренний карман на груди, вынул револьвер и положил его на стол рядом с чашкой чая. Накрыв его рукой, Ян сказал:
— Я тоже должен быть осторожен.
Молчание длилось секунды четыре. Глаза человека, называемого Индрой, были по-прежнему холодными, как стекло.
— Вы говорите, что прибыли из Англии? — спросил он.
— Да.
— Тогда вы должны знать многих чехов, которые проходят военную службу там?
— Конечно.
— Не могли бы вы назвать некоторых из них?
Ян не задумываясь назвал несколько имен.
Индра извлек из нагрудного кармана фотографию молодого человека в гражданской одежде и протянул ее Яну.
— Вы узнаете этого человека? — спросил он.
Ян видел это лицо. — Да, — сказал он. — Это один из офицеров Чехословацкой армии в Англии.
Индра кивнул, но не выразил своего одобрения улыбкой или еще каким-либо способом.
— Судя по произношению, вы…
— Я — из Моравии, — сказал Ян.
— Из какого места в Моравии?
— Около Тршебича.
Индра поднял глаза. — Я очень хорошо знаю те места, — с теплотой сказал он.
— И я, — сказал Ян, встречая его взгляд. — Я там родился.
— Тогда, может быть, — попросил Индра, — вы сможете описать железнодорожную станцию во Владиславе, рядом с Тршебичем? Вы, конечно, знаете Владислав?
— Очень хорошо, — сказал Ян. — он стоит на дороге между Тршебичем и Брно.
— Значит, вы знаете, чем эта станция исключительно интересна?
