Генри Хаггард - Копи царя Соломона (сборник)
Питер подпрыгнул от радости, схватил свой меч, который был ему оставлен, и стал пристегивать его.
– Вам он не понадобится, – заметила Инесса.
– Я полагал, что он мне не понадобится и на том постоялом дворе… – буркнул Питер.
Инесса рассмеялась и положила руку ему на плечо.
– Слушайте, друг мой, – шепнула она, – вы хотите пройтись по свежему воздуху, не так ли? Кроме того, вас интересуют некоторые вещи. А я хочу рассказать вам о них. Но здесь я не смею делать этого – у этих стен есть уши. Ну а когда мы будем гулять в саду, не будет ли для вас очень тяжелым наказанием обнять меня за талию? Вы ведь еще нуждаетесь в опоре.
– Уверяю вас, что это отнюдь не будет для меня наказанием, – улыбнулся Питер. В конце концов, он был мужчина, и к тому же молодой, а талия Инессы была так же прелестна, как и она сама. – Однако, – добавил он, – это могут неправильно истолковать.
– Совершенно верно, я и хочу, чтобы это было неправильно истолковано. Не мной, конечно. Я ведь знаю, что совершенно не интересую вас и что вы с таким же удовольствием обнимете эту мраморную колонну.
Питер открыл рот, чтобы возразить ей, но Инесса остановила его.
– О, не пытайтесь солгать мне, у вас это вряд ли получится! – сказала она с явным раздражением. – Если бы у вас были деньги, вы бы попытались заплатить мне за уход за вами, и кто знает, я, может быть, взяла бы их. Поймите: или вы должны сделать то, что я говорю, то есть изобразить влюбленного, или нам нельзя идти вместе в сад.
Питер все еще колебался, подозревая заговор, но Инесса наклонилась к нему так, что ее губы почти коснулись его уха, и прошептала:
– Я не могу сказать вам, каким образом, но может быть – я повторяю: может быть – вам удастся увидеть останки донны Маргарет. Ну вот, – добавила она, горько усмехнувшись, – теперь вы будете целовать меня всю дорогу, не так ли? Глупец, не сомневайтесь. Используйте эту возможность, быть может, она не повторится.
– Какую возможность? Поцеловать вас? Или что-либо другое?
– Это вы увидите, – ответила она, пожав плечами. – Пошли.
Питер, все еще колеблясь, последовал за ней. Инесса провела его в конец комнаты к двери, вверху которой было потайное отверстие для наблюдения. За дверью с обнаженной кривой саблей в руке стоял высокий мавр. Инесса сказала ему что-то, и он, отсалютовав ей саблей, пропустил их к винтовой лестнице. Внизу оказалась другая дверь. Инесса постучала в нее четыре раза. Заскрипели засовы, повернулся ключ, и чернокожий страж распахнул ее. За дверью стоял другой мавр, тоже с обнаженной саблей в руке. Они миновали его, свернули направо по маленькому коридору, оканчивавшемуся несколькими ступеньками, и оказались перед третьей дверью. Здесь Инесса остановилась.
– А теперь, – сказала она, – приготовьтесь к испытанию.
– К какому испытанию? – спросил Питер, опираясь о стену: ноги его все еще были слабы.
– К этому, – ответила Инесса, показывая на свою талию, – и к этому, – и она коснулась кончиками тонких пальцев своих пухлых красных губ. – Может быть, вы хотите немного попрактиковаться, мой невинный английский рыцарь, прежде чем мы выйдем? Боюсь, что вы окажетесь неловким и не сумеете сыграть свою роль.
– Я думаю, – заметил Питер, ибо юмор всей ситуации становился ясен, – что такая практика несколько опасна для меня. Это может надоесть вам раньше времени. Я отложу это приятное занятие до того, как мы будем в саду.
– Я так и думала, – сказала Инесса. – Но смотрите, вы должны хорошо сыграть свою роль, иначе пострадаю я.
– Мне кажется, что я могу пострадать тоже, – пробормотал Питер, но не настолько тихо, чтобы Инесса не могла расслышать его слов.
– Нет, друг мой Педро, – обернулась она к Питеру, – в такого рода фарсах всегда страдает женщина. Она расплачивается, а мужчина исчезает, чтобы играть следующий фарс. – И, не говоря больше не слова, Инесса толкнула дверь.
Стражи здесь уже не оказалось.
Перед ними был великолепный сад. Кругом высились конусообразные кипарисы и апельсиновые деревья, а цветущие кусты наполняли мягкий южный воздух благоуханием. Из пастей каменных львов били фонтаны. В разных уголках сада были устроены беседки, на каменных скамьях лежали цветные подушки. Это был подлинно восточный уголок наслаждений. Питер никогда не видел ничего подобного. К тому же он не видел ни неба, ни цветов в течение долгих, томительных недель болезни. Сад был совершенно изолирован, его окружала высокая стена, и только в одном месте между двумя кипарисами возвышалась башня из красного камня, без окон, принадлежащая какому-то другому зданию.
– Это гаремный садик, – прошептала Инесса. – Много любимиц порхало здесь в счастливые летние дни, пока не приходила зима и бабочка не погибала.
Инесса опустила на лицо вуаль и начала спускаться вниз по ступенькам.
Глава XV
Питер играет роль
– Стойте, – попросил Питер, остановившись в тени двери, – я все еще ничего не понимаю, Инесса. Что вы задумали? Почему вы не можете здесь рассказать мне то, что вы собираетесь сказать?
– Вы сошли с ума! – почти с неистовством прошептала она. – Неужели вы думаете, что мне доставляет хоть какое-то удовольствие изображать себя влюбленной в камень, принявший образ мужчины, который для меня ровным счетом ничего не значит… разве только как друг, – добавила она быстро. – Я уже сказала вам, сеньор Питер, что, если вы не исполните то, что я приказала вам, вы никогда не услышите того, что я должна вам сказать. Будет решено, что я не справилась с этим делом, и через несколько минут я исчезну отсюда навсегда. Конечно, что это значит для вас? Выбирайте, и быстро, потому что я не могу долго стоять здесь.
– Я повинуюсь вам, пусть простит меня бог, – ответил в смятении Питер из темноты портала, – но я действительно должен?..
– Да, да, вы должны! – яростно возразила Инесса. – И не всем это показалось бы столь тяжелым наказанием.
Затем она кокетливо приподняла край своей вуали и, выглядывая из-под нее, позвала мягким, ясным голосом:
– О, простите меня, дорогой друг, я шла слишком быстро, забыв, что вы все еще так слабы. Идите сюда, обопритесь на меня. Я слабая женщина, но вас я поддержу. – Инесса поднялась по ступенькам, чтобы в следующую минуту вновь появиться в полосе света.
Теперь рука Питера обнимала ее талию.
– Будьте осторожны на этих ступеньках, они такие скользкие! (При этих словах бледное лицо Питера неожиданно стало пунцовым.) Не бойся, – продолжала она сладким голосом, – в этом саду никто не услышит твоих нежных слов и не увидит, как ты ласкаешь меня. Даже самая ревнивая женщина. В старину этот сад назывался спальней султанши – там, в конце, есть место, где она купалась летом… Что ты сказал о шпионах? О да, во дворце их много, но заглядывать сюда даже для евнухов было равносильно смерти. Здесь нет иных свидетелей, кроме цветов и птиц.
