Джеймс Нельсон - Викинги. Ирландская сага
Харальд не смог бы перекатиться под копьями, зато он умел мгновенно останавливаться. Этот трюк он практиковал довольно часто и считал его весьма эффективным; упереться пятками в землю и всем телом откинуться назад, чтобы противостоять силе инерции, и тогда в мгновение ока его стремительный бег сменялся полной неподвижностью. До ближайших копий ему оставалось всего несколько футов, и он уже различал лица воинов, которые держали их, уверенные в том, что он сейчас с разбегу налетит на них. Но в следующий миг он резко затормозил, причем так близко от копий, что ближайшее едва не касалось острием его кольчуги. И когда изумленный воин попытался ткнуть его копьем, Харальд описал своим мечом широкую дугу, отбивая древки копий в сторону, и прыгнул вперед мимо наконечников, прямо на воинов, стоявших в шеренге.
Те уже и без того были потрясены атакой Старри, а теперь еще и Харальд шокировал их снова. Юноша выбросил вперед левую руку, ухватился за верхний край щита ближайшего воина и резко рванул его на себя, потянув следом и того, кто его держал. Справа от Харальда кто-то попытался вонзить меч ему в живот, но он успел развернуть в ту сторону щит, подставляя его под удар. Он резко опустил Вестник Возмездия в просвет между двумя щитами и почувствовал, как клинок заскрежетал о сталь, пока он отпихивал другие копья в сторону.
Воин, щит которого Харальд рванул к себе, потянул его обратно, пытаясь отобрать его у Харальда. Он взмахнул мечом, собираясь снести Харальду голову с плеч, но, прежде чем он успел опустить клинок, юноша нанес ему страшный удар кулаком в лицо. Нос солдата оказался сломан в нескольких местах, шлем едва удержался на голове, а сам он покачнулся и отлетел назад на несколько шагов. Харальд успел сорвать щит с руки воина, пока тот падал, а потом поднял его, подставляя обратной стороной под удар копья, которое вынырнуло откуда-то из толпы воинов, нацеленное ему прямо в сердце.
Щит принял удар на себя, и Харальд отвел его в сторону, а потом резко развернул к себе, продевая руку в кожаный ремень и хватаясь за железное крепление с обратной стороны металлической выпуклости в центре щита, одновременно взмахивая Вестником Возмездия и отражая очередной удар.
«Вот и славно, теперь у меня есть щит», — подумал он. Теперь он готов был вступить в бой по-настоящему. С правой стороны от него Старри выплескивал на ирландцев всю свою ярость берсерка. Собственно говоря, Харальд видел не его самого, а блеск оружия да окровавленных пехотинцев, неподвижно лежащих на траве или расползающихся в стороны. Оттуда доносился неумолчный крик: это вопили и воины, и Старри, временами заглушая лязг оружия, треск ломающегося дерева и отвратительный хруст, о природе которого Харальд предпочитал не задумываться.
Харальд Крепкая Рука вновь врезался в стену щитов, но на сей раз она не поддалась, и он взмахнул Вестником Возмездия, нанес удар и парировал чей-то выпад. Судя по всему, он выбрал для боя не самое лучшее место. Чтобы достойно сражаться с теми, кто выстроил стену щитов, требовалась другая стена, а не один человек, сколь бы хорошо он ни владел мечом. Даже Старри вскоре задавят численным превосходством, тем более что эти пехотинцы хорошо знали свое дело. Харальд уже видел, как они медленно окружали его справа и слева, растягивая стену щитов, и вскоре он будет отражать атаки с трех сторон сразу и долго не продержится.
«Назад, назад, отступай!» — стучал у него в висках назойливый призыв, но он усилием воли отогнал эту поддую мысль от себя. Отступление и позор были совсем не тем, чему его учили, норманны так не поступают, и потому он парировал очередной удар и сам сделал выпад. Уловив движение слева — кто-то приближался к нему со стороны щитов, — он развернул собственный щит, чтобы отразить удар вражеского клинка. Но зато теперь он оказался совершенно беззащитен спереди. К нему, словно змея в броске, устремилось чье-то копье, и он лишь каким-то чудом успел отбить его мечом.
Харальд вновь прикрылся щитом, но теперь его атаковали справа. Среагировать он уже не успел, пропустив чудовищной силы удар в висок. Он пошатнулся, земля закружилась в бешеном танце, а фигуры воинов впереди вдруг начали расплываться. Он тряхнул головой, пытаясь вернуть четкость зрения, но не преуспел. И вдруг ему показалось, будто сквозь мельтешение струй дождя и пятен приглушенных цветов он видит отца и здоровяка по имени Годи, которые врезались в шеренгу ирландских солдат по обеим сторонам от него.
Глава сорок четвертая
Я ношу запястье
На руке и славлю
Конунга могучего
За подарок щедрый.
Сага об ЭгилеТот краткий миг, когда Торгрим остановился и выстроил своих людей клином, оказался решающим. Это позволило ему восстановить дыхание и вновь пойти в атаку. Впрочем, его хватило ненадолго. Бег в доспехах никогда не был легкой прогулкой, да и кольчужная рубашка, которую он позаимствовал у одного из воинов Орнольфа, оказалась довольно-таки тяжелой, так что вскоре он понял, что снова задыхается. Но самое плохое заключалось в том, что ему нельзя было отставать от Годи, для чего приходилось делать два шага там, где Годи хватало одного.
На руку ему сыграл тот факт, что воинам, построенным «свиньей», или клином, вовсе не обязательно было вступать в бой на бегу. Лучшего эффекта удавалось достичь, если врезаться в стену щитов, двигаясь быстрым шагом. Таким образом, призывая Годи и остальных норманнов не спешить, Тор- грим действовал не только в собственных интересах.
До шеренги ирландцев оставалось не более тридцати шагов, и он уже видел, как Харальд дерется не на жизнь, а на смерть, причем держится очень достойно. Но сражаться в одиночку против целой стены щитов в течение долгого времени не сможет никто, даже самый умелый воин.
Еще минутку, Харальд, продержись еще немного…
Справа от того места, где бился Харальд, творился настоящий хаос. Казалось, две стаи волков сцепились там. Торгрим понял, что самой гуще схватки оказался Старри Бессмертный. Он немного изменил угол движения клина так, чтобы они с Годи врезались в стену щитов чуть левее Харальда. До ирландцев оставалось всего пятнадцать футов, он уже ясно различал лица пехотинцев за щитами, а в ушах у него стоял неумолчный треск, лязг и крики сражающихся. От этих звуков кровь быстрее побежала по жилам Торгрима, он ощутил прилив сил, а в груди его зародился и сорвался с губ боевой клич, словно какое-то живое существо стремилось выбраться наружу.
Он увидел сосредоточенность на лицах врагов, увидел и страх, а в следующий миг они с Годи обрушились на стену щитов, подобно приливной волне. Затем он не столько увидел, сколько ощутил, как за его спиной норманны захлестнули вражескую шеренгу, словно океанские валы, растекаясь по всей ее длине.
