Бернард Корнуэлл - Король зимы
— Так какая же от них польза? — недоуменно спросил Галахад. Он повертел в руках Кольцо и протянул его друиду.
— Повторяю, сами по себе они ничто, — резко ответил Мерлин. — Но сложи их вместе, и боги станут прыгать как лягушки. Сокровища распоряжаются богами. Конечно, нужно совершить парочку ритуалов, — поспешно добавил он. — Но кто знает, что случится, когда они проявят свою силу? Никто и никогда не пробовал. Нимуэ хорошо себя чувствует? — серьезно спросил он.
— Сейчас да, — буркнул я.
— Ты недоволен? Считаешь, я должен был пойти вызволять ее? Мой дорогой Дерфель, я и так был занят, чтобы еще носиться по Британии в поисках Нимуэ.
— Она могла умереть, — мрачно проговорил я, вспоминая вурдалаков и пожирателей людей на Острове.
— Конечно могла! Но какая польза от испытания, если оно не таит смертельной опасности? — Мерлин укоризненно покачал головой и вдруг расхохотался, глядя, как Галахад недоуменно вертит в пальцах Кольцо. — Я же говорил вам, что в Сокровищах нет ничего необыкновенного!
— Сколько у тебя Сокровищ? — спросил Галахад.
— Несколько, — уклончиво ответил Мерлин. — Но будь у меня даже двенадцать из тринадцати, я ничего не смог бы сделать без последнего. Это Котел Клиддно Эйддина. Без него мы погибли.
— Мы и так уже погибли, — горько усмехнулся я.
Мерлин смерил меня презрительным взглядом.
— Война? — помолчав, спросил он. — Вот почему вы пришли сюда! Молить о мире! Какие же вы оба глупцы! Горфиддид не хочет мира. Это кровожадный зверь. Скотина. У него и мозги вола, да вдобавок не очень умного. Он желает быть верховным королем и править Думнонией.
— Он обещает оставить Мордреда на троне, — неуверенно проговорил Галахад.
— Почему бы не пообещать? — фыркнул Мерлин. — Но в ту минуту, когда его рука дотянется до шеи ребенка, он свернет эту шею, как цыпленку. Никакого мира не ждите.
— Не хочешь же ты, чтобы Горфиддид выиграл? — изумился я.
— Дерфель, Дерфель, — вздохнул Мерлин, — ты так похож на Артура. Считаешь, что мир прост. Добро есть добро, а зло — зло, верх — это верх, а низ — это низ. Ты спрашиваешь, чего я хочу? Скажу. Я хочу найти все Тринадцать Сокровищ, чтобы вернуть богов в Британию, чтобы она стала такой, какой была до римлян. Без христиан, — он ткнул пальцем в Галахада, — и без митраистов, — Мерлин кивнул на меня, — только люди богов в стране богов. Вот, Дерфель, чего я хочу.
— Тогда чего же хочет Артур? — не унимался я.
— Судьба непреодолима, Дерфель. — Мерлин словно бы отвечал на свои мысли. — И если судьбе угодно, чтобы Артур выиграл войну, самая великая армия не поможет Горфиддиду. И моей помощи не понадобится. Да и не могу я одновременно выиграть войну Артура, залечить разум Нимуэ и найти Сокровища. Конечно, если от спасения жизни Артура будет зависеть поиск Сокровищ, будь уверен, я вмешаюсь. Но в ином случае... — Он пожал плечами, будто война его вовсе и не касалась. — Вы останетесь посмотреть церемонию?
— Это нужно? — спросил я.
— А почему бы и нет, коли Горфиддид позволяет. Любое знание полезно, даже самое отвратительное. Вы тут в безопасности. Я превращу Горфиддида в слизняка, если он коснется волоска на ваших глупых головах. А теперь мне надо идти. Иорвет говорит, что на границе с Деметией живет старая женщина, которая может помнить что-то важное. Если она жива, конечно, и не лишилась памяти. Скажи Нимуэ, что я жду встречи с ней!
С этими словами он вышел.
Днем небо затянули облака, и до самого вечера сеял нудный серый дождичек. К нам зашел друид Иорвет и, смущаясь, посоветовал не ходить на вечерний пир, чтобы не раздражать Горфиддида. Мы заверили его, что у нас нет никакого желания еще раз встречаться с королем. Друид благодарно улыбнулся и присел на скамью у двери.
— Вы друзья Мерлина? — спросил он.
— Лорд Дерфель его друг, — сказал Галахад.
Иорвет устало потер глаза.
— Мне кажется, — осторожно начал он, — что мой брат Мерлин слишком многого ожидает от богов. Он верит, что мир можно создать заново, а историю стереть, как рисунок на песке. Но это не так. — Он почесал бороду и взглянул на Галахада, у которого висел на груди крест. — Я завидую вашему христианскому Богу. Он один, и его три. Он мертв, и Он жив. Он везде, и Он нигде. Между тем и другим всегда есть пустота, и человек может верить во все или в ничто. Но не так с нашими богами. Они, как короли, непостоянные и властные, и если хотят забыть нас, то делают это с легкостью. Они слышат наши заклинания, только когда желают услышать. Мерлин думает по-другому. Ему кажется, если мы будем кричать погромче, то они нас услышат. Но скажите, что делают с ребенком, который кричит?
— Обращают на него внимание, — наивно ответил я.
— Бьют его, лорд, — жестко сказал Иорвет. — Бьют, пока не успокоится. Боюсь, Мерлину придется кричать слишком громко и слишком долго. — Он встал и взял свой посох. — Прошу прощения, что вы не сможете сегодня вечером пировать с воинами, но принцесса Хелледд говорит, что вас с радостью примут в ее доме.
Хелледд Элметская была женой Кунегласа, и ее приглашение могло быть оскорбительной выдумкой Горфиддида, намекавшего, что нам место за столом с женщинами и детьми. Но Галахад сказал, что принцесса оказывает нам честь, принимая в своем доме.
Там оказалась и Кайнвин. Сознаюсь, что я вызвался сопровождать Галахада в Повис в основном из-за Кайнвин. Мне вновь хотелось увидеть ее, и теперь в мерцающем свете тростниковых ламп я жадно вглядывался в знакомое лицо.
Годы нисколько не изменили ее. Улыбка была по-прежнему мила, движения мягкие и застенчивые, волосы такие же блестящие. Когда мы вошли в комнату, она безуспешно пыталась накормить кусочками яблока маленького мальчика, сына Кунегласа по имени Преддель.
Хелледд Элметская, мать Предделя, была высокой женщиной с тяжелой челюстью и бледными, невыразительными глазами. Она сияла радушием. Приказав служанке налить гостям хмельного меда, она представила нас своим теткам Тонвин и Элсель, которые, в отличие от хозяйки, не выразили никакого восторга от нашего появления. Вероятно, мы прервали какой-то их, женский, разговор.
— Вы знаете принцессу Кайнвин? — любезно спросила Хелледд.
Галахад поклонился принцессе и тут же уселся на корточки перед Предделем. Он всегда любил детей, и те платили ему полным доверием. Не прошло и минуты, как оба принца, большой и маленький, уже самозабвенно играли с яблочными ломтиками, которые были лисицами. Рот Предделя был норой, пальцы Галахада — охотниками, и ломтики-лисы мгновенно исчезали в раскрытом рту ребенка.
— И почему я до этого не додумалась? — расстроилась Кайнвин.
