Такаси Мацуока - Стрелы на ветру
Он въехал в долину, над которой возвышался монастырь, нырнул в молодой лесок – и исчез.
* * *– Где он? – спросил первый снайпер.
– Тише, ты! – прошипел второй. – У Сигеру слух, как у ведьмы!
– Но куда же он делся?
– Успокойтесь, – сказал третий снайпер. – Вспомните, какое вознаграждение мы получим за его голову.
– О, вон что-то движется среди деревьев.
– Где?
– Да вон!
– А, вижу! – взволнованно выдохнул первый снайпер.
– Погодите. Это только его конь.
– Что?
Все три снайпера подались вперед.
– Я не вижу никакого коня.
– Да вон же он! Нет, это просто тень…
– Пошел-ка я отсюда, – сказал первый снайпер. – Покойнику золото ни к чему.
– Стой, глупец! Где бы он ни был, он слишком далеко, чтобы причинить нам хоть какой-то вред. Ему придется пересечь вон ту поляну. А там его легко подстрелить.
– Раз это так легко, ты это и делай.
И второй снайпер припустил следом за первым.
– Дураки!
Но все-таки и третий снайпер последовал примеру своих товарищей.
* * *– Что-то случилось. Смотрите.
Один из тройки снайперов на втором посту указал на соседний холмик. Те, кто сидели там, стремительно покинули позицию.
– Заткнись, – прошипел командир, – и смотри вниз!
Снайпер подчинился. Но вместо того чтобы смотреть в указанном направлении, стал беспокойно зыркать во все стороны.
* * *Три снайперских поста. Из них два уже покинуты. Сигеру продолжал ждать. Несколько минут спустя последние снайперы тоже обратились в бегство.
Сигеру нахмурился. Подобное отсутствие дисциплины – даже со стороны врагов – внушало ему глубокое отвращение.
Он снова послал коня вперед.
* * *– Отец!
Это был детский голос. Голос его сына.
– Нобуёси?
Никто не ответил.
Сигеру огляделся, но ничего не увидел. Впервые он готов был благословить видение, если только оно вернет ему Нобуёси – пускай это будет длиться всего лишь миг, пускай сын предстанет перед ним в виде окровавленного призрака. Пусть он будет держать собственную голову в руках и осыпать отца проклятиями – Сигеру и на это был согласен.
– Нобуёси!
Он отчаянно желал узреть то, чего здесь не было. Ведь сколько раз видения являлись ему против его воли! Неужто он не может один-единственный раз вызвать видение по собственному желанию?
Но Сигеру так и не разглядел ничего, кроме деревьев и зимнего неба. Никаких наваждений, никаких встреч с умершими. Может, и голос сына просто померещился ему?
– Господин Сигеру! Какая честь для меня!
Впереди на тропе стоял Сохаку, рядом с ним – какой-то самурай. Погрузившись в мысли о сыне, Сигеру едва не наехал на них. По Сохаку незаметно было, чтоб его и вправду серьезно подстрелили. Доспех его был в безупречном состоянии, да и сам настоятель хорошо держался в седле и говорил твердо и отчетливо.
– Никакой чести. Я приехал забрать ваши головы. Только и всего.
Сохаку рассмеялся:
– Вы будете разочарованы. Их сильно переоценили. Мне от моей головы точно было мало пользы. А тебе от твоей, Ёси?
– Боюсь, преподобный настоятель, и мне тоже.
Сигеру пришпорил коня и ринулся вперед. Мгновение спустя Сохаку и Ёси тоже принялись действовать. За миг до столкновения Сохаку припал к шее своего скакуна и ударил, метя одновременно и в Сигеру, и в его коня. Ёси нанес удар с другой стороны. Сигеру это предвидел. Он отразил удар Сохаку и уклонился от удара Ёси, мимоходом смахнув второму полбедра. Из рассеченной бедренной артерии ударила кровь. Ёси упал. Сигеру тем временем развернул коня. Сохаку, которому мешало сломанное колено, за ним не поспевал. Прежде чем он успел развернуться, Сигеру уже атаковал его слева. Сохаку извернулся и отбил падающий сверху удар катана. Но тем временем вакидзаси Сигеру вошел Сохаку в правое плечо, точно в сустав.
* * *Все, что происходило далее, Сохаку воспринимал с необычайной ясностью и полнотой.
Из обрубка плеча хлестала кровь. Он никогда еще не видел настолько яркого алого цвета.
Его рука по-прежнему сжимала меч, но теперь и меч и рука оказались непривычно далеко от него: они лежали на земле, у копыт его коня.
Сохаку почувствовал, как тело его становится невесомым. Он парил над землей.
Перед ним возникло лицо Сигеру – яростное, забрызганное кровью. Сохаку ощутил глубочайшее сочувствие, но не смог выразить его словами.
Солнце сверкнуло на клинке, описывающем круг в воздухе. Сохаку узнал этот изящный изгиб, этот узор на клинке, этот необычный, почти белый оттенок стали. Второго такого меча не было во всей стране. Эту пару мечей, катана и вакидзаси, называли «Воробьиными когтями».
Обезглавленное тело упало на землю. У тела не было правой руки. На теле был доспех, который некогда принадлежал ему, Сохаку. Но все это оказалось неважно.
Сохаку растворился в бесконечно ярком свете сострадания будды Амида.
* * *Сигеру поднял голову Сохаку и взглянул ему в лицо. И если у него и промелькнула мысль о том, что в последнее время он что-то часто убивает друзей и родственников, надолго она не задержалась.
– Огонь!
Тринадцать пуль из сорока, прошивших воздух, нашли свою цель. Они сбили Сигеру с ног, но ни одна так и не нанесла ему смертельной раны. Сигеру сумел подняться. Катана выпал из непослушной правой руки. Пули раздробили ему предплечье и локоть. Сигеру бросился бежать. Когда он уже почти достиг кромки леса, из-за деревьев выступили двадцать стрелков с мушкетами и выстрелили в беглеца, почти в упор.
Сигеру снова упал. Он попытался встать, однако тело отказалось подчиняться. Когда он увидел над собою Каваками, то даже не удивился.
– Отрубите ему голову, – распорядился Каваками.
– Господин, он еще жив.
– Тогда погодите. Принесите их. Пусть он видит.
Адъютант принес «Воробьиные когти» и показал их Сигеру.
– Господин Сигеру, взгляните.
Двое подняли Сигеру. Третий принялся бить тяжелым топором по катана и вакидзаси и бил, пока не сломал.
– Прекрасно, – сказал Каваками. – А теперь отрубите ему голову.
Каваками постарался встать так, чтобы Сигеру смотрел ему в лицо. Как, однако, приятно: последним, что этот великий воин увидит в жизни, будет торжествующее лицо врага.
Но Сигеру его не видел.
– Папа! – закричал Нобуёси и помчался навстречу отцу. Не было ни крови, ни ран, ни проклятий. Мальчик смеялся, и над ним реял маленький яркий воздушный змей. – Смотри, что дядя Гэндзи смастерил для меня!
– Нобуёси! – сказал Сигеру и улыбнулся.
* * *Каваками обошелся с головой Сигеру в точном соответствии со всеми тонкостями этикета. Глаза покойника были закрыты; на лице не отражалось ни боли, ни страдания; волосы аккуратно причесаны, и аромат сандала почти заглушал запах крови и начинающегося разложения.
