Владимир Андриенко - Гладиаторы
В атрии своего дома он принимал давнего знакомца Помпедия Руфа. Ярко горели светильники из коринфской бронзы. Десяток красивых рабынь прислуживали им за столом, который был уставлен изысканными винами и яствами.
– Ты привык к пагубной роскоши, Мизерин, – сказал Помпедий Руф, оглядев рабынь. – Такой цветник у тебя здесь собран. Раньше я не замечал за тобой такого.
– Те времена простоты воинских станов канули в лету, Помпедий. Теперь я префект претория и мне подчинено десять тысяч лучших солдат империи. Да и твой дом в Помпеях, разве не был роскошным?
– Был. Но теперь его нет. И я даже рад этому обстоятельству. Могу вернуться в войска. Готов выехать в любое пограничное укрепление империи. Хоть в Германию, хоть в Армению. Для меня дом там, где идет война. Где разбиты лагеря наших легионов.
– А если я подыщу тебе место в Риме? Император не забыл об услуге, что ты оказал ему однажды в Иудее. И он легко сможет вернуть тебе все, что ты потерял.
– Я уже высказал свою просьбу, Мизерин. Я хочу назначения в пограничные районы по вашему выбору. Туда где идет война!
– Хорошо, я подумаю над этим, друг мой! Но у меня к тебе есть несколько вопросов. Ты, будучи префектом, в Помпеях хорошо знал тамошних жителей.
– Еще бы мне их не знать.
– В последнее время в Риме появилось много людей из Помпеи. Император приказал увеличить для пострадавших раздачи хлеба, вина и масла. Во время скачек многие помпеянцы были в Большом цирке. И среди них цезарь увидел одного давнего знакомого. Это небольшого роста мешковатый человек с обрюзгшим лицом и синюшными мешками под глазами. И есть у него одна отвратительная особенность – постоянно бегающие глаза.
– Я его знаю. Это фискал по имени Сатерн. Редкая свинья и негодяй. Я никогда не имел с ним дела. Мать родную продал бы, не моргнув глазом. О нем говорили разное. Но никогда ничего хорошего. А чем подобный червь мог заинтересовать божественного?
– Это человек некогда в годы правления Нерона был доносчиком здесь и выдал многих достойных людей. Цезарь хочет, чтобы этот человек умер. Сможешь взяться за это дело?
– Я? – искренне удивился Помпедий Руф. – Но я не наемный убийца!
– А когда ты давишь калигой ядовитую гадину, ты считаешь себя убийцей, Помпедий?
– Я не хочу сказать, что мне жалко этого негодяя. Я готов выпустить ему кишки и боги только воздадут мне за такое деяние. Но где мне искать его в Риме? Среди десятков тысяч людей?
– Я, думая задать тебе этот вопрос, честно говоря, не рассчитывал получить ответ. Но если ты сразу же узнал его, то кто как не ты, сможешь расставить для него сети.
– Будь у меня этот приказ пораньше, я бы схватил его в день гнева богов, когда рушились Помпеи.
– А ты тогда видел его?
– Еще бы не видел. Это ведь он подтвердил доносом, что именно Децебал дакиец, тот, что сидит сейчас в Мамартинской тюрьме, готовил в Помпеях восстание гладиаторов. А вот сейчас, поди и разберись где он проживает в Риме. Хотя….
Помпедий Руф задумался.
– Что, друг? – Мизерин внимательно посмотрел на Руфа. – У тебя возникли мысли, как поймать его?
– Я догадываюсь, у кого он прячется. И мне нужны солдаты чтобы достать его!
– Я дам тебе хоть центурию!
– Тогда сегодня ночью я возьму его! Он в доме Гая Сильвия Феликса! Не зря этот Сатерн терся подле людей этого помпеянца. Он работает на него!
– Я пойду с тобой. Переоденусь центурионом.
– Нет! – неожиданно изменил решение Руф. – Я передумал. Нам с тобой не следует участвовать в этом деле, друг.
– Но почему? – удивился Мизерин, который, предчувствовал отличное развлечение.
– Подумают, что я действую из личной неприязни к Феликсу. Пусть пойдет обычный центурион преторианцев с десятком солдат. А затем, если захочешь, я лично казню негодяя. Хотя, если подумать хорошо, то этот самый Сатерн оказывал большие услуги императору и империи.
– Услуги? С чего это у тебя вдруг изменилось отношение к фискалам, Помпедий? Во времена Нерона, Вителия и Отона отношение к ним было резко негативным.
– Тогда именно так я и думал. Я сам ненавидел их, особенно после смерти Корбулона. Из-за злобных наветов ничтожных личностей вынужден был покончить с собой лучший полководец империи. Но теперь я вижу и большую пользу что они могут принести. Кто как не фискалы первыми чуют запах рабских мятежей? А эти мятежи более опасны для империи, чем все Тирганы, Вологезы, Митридаты вместе взятые. Ты еще не понял этого, Мизерин? Ты молод и не знаешь всего.
– Фискалы больше занимаются не разоблачениями заговоров гладиаторов, а доносами на лидеров сенаторских группировок при дворе императора. Это приносит больше прибыли. А за рабами стоит хорошенько присматривать владельцам. Вот и не будет больше рабских бунтов. Да и не так уж они опасны эти самые бунты.
– Попомнишь ты мои слова, Мизерин. Именно рабские бунты погубят империю.
Глава 28
САТЕРН
А в кипящих котлах прежних боен и смут
Столько пищи для маленьких наших мозгов!
Мы на pоли предателей, трусов, иуд
В детских играх своих назначали врагов.
Владимир Высоцкий «Баллада о борьбе»Раб-номенклатор явился к хозяину и доложил:
– Господин, там к тебе пришли… – раб был явно взволнован и запинался не в силах вымолвить главное.
– Я же приказал сегодня меня, ни для кого нет дома. Тебе это непонятно?! Стоит прочистить твои мозги розгами. Иди!
– Но там… там отряд преторианцев с центурионом!
Гай Сильвий Феликс вздрогнул от таких слов, фиал выпал из его рук и вино залило его белоснежную тогу. В прежние времена такие гости были вестниками смерти.
– Ты сказал преторианцы? Но что им нужно у меня дома?
– Мне открыть им двери, господин?
– Конечно, открыть! Это же преторианцы и если их не впустить, то они войдут сами. Иди! Иди! Быстро!
В этот момент молоток снова забарабанил по двери. Центурион начал терять терпение.
Номенклатор бросился вниз и приказал привратникам отворить ворота.
– Где твой хозяин? – строго спросил центурион.
– Он в атрии, господин.
– Иди и доложи ему, что прибыл центурион Анимий с отрядом преторианцев и принес ему послание от божественного цезаря!
– Будет исполнено, господин. Будет исполнено! Я сейчас же иду с докладом.
– А мы идем за тобой следом.
Феликс быстро сменил залитую тогу на другую, и вышел в атрий. Он уже овладел собой, но по-прежнему был бледен.
– Привет тебе, центурион! С чем ты посетил мой дом?
– Привет тебе, Гай! Ты сам знаешь, что центурионы преторианской гвардии подчиняются одному господину. А зовут меня Анимий Лар.
