Камран Паша - Тень мечей
Черт возьми, она дала маху! Мириам не могла сказать, что именно насторожило стражу, но стало ясно, что тело выдало ее, как только она подумала о том, что Ричард попытается взять ее силой. Угрюмо взглянув на стражников, она заговорила по-французски — они знали, что еврейка понимает французский.
— Крайне невежливо разговаривать на иностранном языке в присутствии тех, кто его не знает, — медленно сказала она, с притворным трудом произнося необычные звуки. — Я слишком долго терпела ваше неуважение. Вероятно, мне следует пожаловаться королю. В отличие от вас, свиней, он истинный джентльмен.
Сработало! Солдаты засмеялись иронии ее обвинений, которые выглядели смешно, учитывая их последнюю тему беседы. Завеса непонимания вновь была на месте.
— Она вздорная девка, — улыбнулся бородач, переходя на итальянский. — Должно быть, доставляла Саладину истинное удовольствие.
Мириам покачала головой в притворном разочаровании от все того же проявления неуважения. Она вновь принялась есть, поджав губы в деланном смирении.
Блондин наклонился ближе к товарищу, но девушка все-таки смогла разобрать его слова.
— Ты слышал? Безбожники прислали переговорщика, чтобы обсудить условия ее освобождения. Того лекаря, который приезжал с ней в прошлый раз.
Глаза Мириам сверкнули, но она только еще ниже склонила голову. Новость оказалась совершенно неожиданной, и девушке потребовалось все ее самообладание, чтобы не поперхнуться. Ее дядя здесь? Может быть, с его приездом настанет конец этому кошмару?
— Старый хрыч? Он, похоже, может в любой момент сыграть в ящик, — заржал бородач. — Неужели мы на самом деле отдадим ее, даже не повеселившись?
«Продолжай есть! — кричал ей разум. — Не поднимай глаз. Не подавай виду, что хоть слово поняла».
— Не волнуйся, никуда она не поедет, — ответил блондин. — Но я уверен, что король воссоединит девку с ее любимым Саладином в тюрьме, когда захватит Иерусалим.
Мириам стала медленнее зачерпывать бульон. Она маленькими порциями глотала варево, надеясь продлить трапезу и получить как можно больше информации.
— Жаль, что завоевание Иерусалима откладывается.
Что? Ричард не собирается нападать?
— Королю виднее. — Кудрявый блондин пожал плечами. — Сначала мы захватим Аскалон, потом Каир. Когда Египет будет в наших руках, мы сможет завоевать не только Иерусалим, но и Дамаск с Багдадом.
Аскалон. Боже!
Мириам прекратила есть. У нее больше не было сил притворяться. Необходимо остановиться, пока она не выдала себя и солдаты не догадались, что женщина обвела их вокруг пальца. Ей нужно время подумать, чтобы разработать план.
Она отодвинула полупустую миску в сторону и повернулась к бородачу.
— Я больше не могу есть это верблюжье дерьмо, — на ломаном французском сказала Мириам. — Убирайтесь и там треплите языками.
Солдаты засмеялись, но подчинились. Оба повернулись и ушли, заперев за собою дверь и оставив Мириам обдумывать услышанное.
Итак, Ричард направляется к Аскалону, к воротам в Синай, тогда как Саладин основные силы сосредоточил внутри страны. Египет беззащитен. Если Ричард завоюет Аскалон, крестоносцы смогут развернуть массированное наступление на Каир, а это приведет к падению султаната.
Цель этого нового крестового похода вовсе не Иерусалим, как это было для предков крестоносцев. Их цель намного грандиознее. Они решили изменить унизительную тактику завоеваний христианского мира, развязанную пятьсот лет назад, когда армии Аллаха под предводительством Халида ибн аль-Валида[67] и Амр ибн аль-Аса[68] разгромили византийскую империю. Эта новая поросль святых воинов поняла, что христиане никогда не будут править Иерусалимом больше, чем несколько лет, пока Святая земля остается в окружении враждебных мусульман. Поэтому они искоренят угрозу в зародыше. Завоевание Священного города станет неминуемым результатом крестового похода, направленного на разрушение самого халифата.
Внезапно Мириам поняла, что Ричард Львиное Сердце отнюдь не глупый, импульсивный юноша, как она прежде полагала. Он — военный гений, обладающий смелостью и обуреваемый желанием перевернуть весь мир. Ричард — это новый Саладин, с одним лишь исключением, что за его победами не стоят прощение и примирение, а кровь и мщение. Мусульмане будут разбиты. И у ее народа не останется ни союзников, ни защитников в мире, где опять будут править те, кто видит в евреях лишь капающую кровь распятого Христа.
В ту же минуту у Мириам исчезли все мысли о собственных неприятностях вместе со снедающим чувством обиды на султана за губительный конец их романа. Единственное, что значило для Мириам, — это необходимость предупредить Саладина о нависшей над Аскалоном угрозе.
Один раз она уже возомнила себя шпионкой и рискнула жизнью, чтобы спасти свой народ от франков. Тогда король перехитрил ее, воспользовался девичьим честолюбием и тягой к приключениям. Но на этот раз она не станет жертвой козней Ричарда.
Ошибка недопустима, когда на грани гибели сама цивилизация.
Глава 52
СНОВА ВМЕСТЕ
Маймонид, насколько позволял возраст, приосанившись, предстал перед королем варваров, но дряхлые ноги, к сожалению, не собирались приноравливаться к его желаниям и соблюдать приличия. Раввин стоял в кабинете бывшего военного наместника Арсуфа. Этот титул, быстро перешедший из рук европейского сюзерена к одному из наместников Саладина, потом вновь вернулся к франкам. И все это произошло менее чем за три года. Маймонид вспомнил оглушительную победу при Хаттине и падение Иерусалима, когда казалось, что франки навсегда сгинут в забытых уголках истории. И вот они снова здесь, еще более решительные и мстительные, чем обычно. Признаться, Маймонид внушил себе, принимая желаемое за действительное, что война закончилась еще при Хаттине. А сейчас события временно приняли не тот поворот и с закономерностью часового механизма зло опять взялось за свое, чтобы сравнять счет. Скорее всего, так будет всегда. Даже если Саладину каким-то образом удастся выстоять в этом непреодолимом противостоянии, это станет лишь короткой передышкой перед тем, как вновь будут спущены с привязи псы войны за спорную территорию, которая зовется Святая земля.
Если английский король и заметил, что раввину тяжело так долго стоять, то виду не подал. Рыжеволосый юноша, облаченный сегодня в пурпурную шелковую хламиду и плащ цвета пламени, с высокомерной улыбкой смотрел на Маймонида, и последний жалел, что не смог нарушить клятвы «не навреди». Каждую минуту с тех пор, как этот вздорный мальчишка захватил Мириам, раввин задавался вопросом: почему на него наслали проклятие и именно он должен был спасти жизнь Ричарда? Получив известие об ужасных трагедиях при Акре и Арсуфе, ежедневно слыша о зверствах франков по отношению к простым крестьянам, Маймонид чувствовал, что лично в ответе за страдания каждого, кто пал жертвой этой войны.
