Дмитрий Агалаков - Солдаты эры Водолея
До обеда они исследовали с десяток помещений, наспех закусив, продолжили поиски.
— Ты сказал, там были большие окна? — спросила Катарина, исследуя стены. — В спальне Шахамсура?
— Да, — ответил Вадим.
Катарина кивнула:
— Смотри.
Вадим подошел к девушке, за ним Паша. Остальные были в других залах. Облицовка стены, куда указала Катарина, откололась, обнажив кладку. Кирпичи были куда новее самой стены и наверху шли по кругу. Они явно закрывали некогда существовавшее тут большое окно.
— Кажется, мы в спальне твоего князя, — улыбнулась Катарина.
— Очень может быть, — согласился он.
Позвали остальных.
— Значит, тут Шахамсур развлекался со своими одалисками? — оглядывая стены, проговорил Горовец. — Многое бы рассказала нам эта зала, заговори она!
— Они пронесли Александра через спальню в соседнюю комнату, — уточнил Вадим. — Этим помещением может быть только та зала, что идет следом.
Все прошли дальше. Тут тоже во многих местах облупилась облицовка. На старой стене были видны какие-то знаки. Кисточками и лопатками очистили с десяток камней, что были изначальной кладкой. На двух из них были изображения птицы, похожей на гуся, и рыбы. Но что они могли означать?
Неожиданно Вадима осенила догадка.
— Зоя, вы говорили, что перед рассказом о Мече было предисловие, которое вы опустили, верно?
— Это так, — оживленно кивнула Вайдова. — Я частично перевела его…
— Стоит проверить, что там, — убежденно сказал Вадим. — А вдруг нам повезет?
Зоя расположилась на одном из рюкзаков, вытащила текст свитка, вооружилась ручкой и блокнотом.
— Привал так привал, — сказал Горовец. Забравшись в мини-холодильник, он спросил. — Будет кто-нибудь пиво?
Пшикнули баночки с пивом. Катарина и Паша пили минералку. Зоя водила карандашом по тексту, губы ее шевелились. Дронов оглядывал стены. Катарина тоже осматривала углы. Но зала, смежная опочивальне князя Шахамсура, была пустой. Камни и кирпичи валялись повсюду. Никакого намека на присутствие мало-мальского рычага!
Но обнадеживал тот азарт, с каким Зоя, по мере перевода, вчитывалась в текст и делала записи в блокноте.
— Вы оказались правы, Вадим, — через час, а то и больше, когда пива в мини-холодильнике поубавилось, сказала Вайдова. — Подсказка есть. Вот она: «Попасть в святая святых избранный не сможет, если не будет с ним ученика; один должен нажать на камень с изображением двухвостой ящерицы, другой — змеи с открытой пастью; только так поддадутся стены Шамсура».
Быстро, насколько это было возможно, вооружившись лопатками, все стали сбивать внешнюю облицовку стен, и рисунки новых зверей и птиц, рыб, гадов и насекомых стали открываться старателям.
— Да тут целый зоопарк! — воскликнул Горовец.
— А также террариум, — добавил Вадим.
— Двухвостая ящерица! — сказал Дронов, указав на участок стены, которым он занимался.
Еще час работы, и оживилась Паша:
— Вот она — змея!
Пасть змеи была открыта, вперед торчал рассеченный надвое язык.
— Остается испытать судьбу, — развел руками Вадим. — Аристарх Иванович, оставайтесь на страже у этой гадюки, а я пойду к вашей ящерице.
Так они и сделали. Зоя взяла за руку Горовеца. Паша прихватила локоть Катарины.
— За эти века механизм мог насмерть заржаветь, — заметил Горовец. — Вам помочь, господин Арсеньев?
— Пока попробую сам, — откликнулся Вадим.
Они переглянулись с Дроновым. Силач кивнул, и оба надавили каждый на свой камень: Дронов — правой рукой, Вадим — плечом. Всю силу вложили они в этот порыв! Вдруг что-то утробно заскрежетало внутри, камни ожили и стали входить в стену.
— Вот она, дверь, вот она! — выкрикнула Паша.
По одной из стен прошла трещина — по-шахматному рванная, и неожиданно две глыбы, провернувшись вокруг собственной оси, обнажили черный проход и начало лестницы…
— Ого, — только и проговорил Горовец. Он первым подошел к проему и заглянул внутрь. — Оттуда и впрямь тянет духотой и сыростью, — сказал он.
Вадим и Дронов оставили свои посты и двинулись к открывшемуся проходу. Девушки встали за их спинами.
— Осталось вооружиться фонарями и шагнуть в этот колодец, — сказал Вадим. — Собственно, ради этого мы здесь!
…Освещая путь, они осторожно шли вниз по темной лестнице и скоро оказались на небольшой площадке. Впереди открывалась арка, за ней было огромное помещение, в котором терялись лучи фонарей.
— Теперь я наверняка знаю, где мы, — тихо сказал Вадим, когда они прошли в залу.
Луч его фонаря наткнулся на высокое каменное ложе — оно было черным сверху, и такие же черные подтеки повсюду впитались в камень.
— Жертвенное ложе, на котором князь Шахамсур вырезал сердца своих жертв, — сказал Вадим. Он дотронулся рукой до поверхности камня. — Тут есть кровь и Александра Лонгина.
Катарина взяла его за руку.
— Страшное место, — словно читая мысли всех без исключения, проговорила Паша.
— Давайте найдем дракона, — предложил Горовец. — И его коготь.
— А что его искать — вот он, — сказал Вадим и направил луч фонаря на стену — прямо перед ложем.
И тут же, проследив за лучом, все увидели ощеренную пасть дракона, изогнувшегося в круге, являвшемся сердцевиной шестиконечной звезды. Каждый направил луч своего фонаря туда же. Свет одного из фонарей выхватил из темноты глаз дракона, свет другого осторожно скользил по его шее, свет третьего уперся в раздутые ноздри.
Фонарь Георгия Горовеца осветил когтистую драконью лапу…
— Вот он, большой коготь, — сказал комиссар.
— А это не может быть ловушкой? — спросил Дронов.
— Вряд ли, — покачал головой Вадим. — Пути к ловушкам всегда на виду. А за этим документом гонялись веками! Что ж, комиссар, кто будет тянуть за коготь дракона?
— А кто не боится? — спросил Горовец.
— Я и не боюсь, — ответил Вадим. — Дамы и господа, светите-ка все в одну точку — на этот чертов коготь. Я иду на грозу!
Арсеньев ухватил дракона за коготь и потянул его наобум — вниз, но не пошло. Тогда он рывком поднял его вверх. И вновь заскрежетали потаенные механизмы, дрогнули стены и пол. Лучи фонариков лихорадочно забегали по периметру залы, пока не наткнулись на пустой узкий проем в дальней стене. Тут мог пройти лишь один человек.
— Прошу вас, — сказал Вадим, указав рукой на проход.
Сразу за дверью они обнаружили рычаг.
— Голову даю на отсечение, он предназначен для того, чтобы закрыть двери за собой, — уверенно сказал Горовец, — но трогать его пока не будем. А ведь на счастье идем, — покачал он головой, — никого не оставили позади!
